«День» продолжает полемику о сценариях социального и политического развития Украины в следующем веке.
В №167 (сентябрь. — Ред. ) были опубликованы две статьи Владимира Войтенко и Сергея Удовика, касающиеся перспектив развития Украины, которые мне хотелось бы прокомментировать. Основная мысль — весь мир прошел стадии аграрного и индустриального общества и перешел к информационному, и перед Украиной стоит та же задача. На мой взгляд, неверно поставленная задача при настойчивом ее решении, не откорректированном реальностями дня, приводит к большим несчастьям. В Украине нет современного аграрного сектора, хотя на селе работают тракторы, комбайны, применяются химудобрения, гербициды. Но продукция сельского хозяйства убыточна, расходы ресурсов на единицу продукции во много раз выше, чем в развитых странах, а урожайность (удойность и пр.) — в несколько раз ниже. В Украине нет современного индустриального сектора, хотя выпускаются тракторы и автомобили собственной конструкции, поскольку то, что выпускается, не отвечает современным требованиям и убыточно, организация производства, производительность, контроль качества остались на уровне 30-х годов. И на Украине нет оснований для перехода к информационному обществу, хотя появилось множество компьютеров и миллионы людей за ними работают. Но это не информационное общество, так же, как не является специалистом-компьютерщиком всякий, играющий в DOOM. О каком современном сельском хозяйстве может идти речь, если крестьянин с двумя коровами и косой достигает лучшей удойности и рентабельности, чем животноводческий комплекс с наукой, кормораздатчиками, автодоилками и пр.? То есть, достижения индустриализации присутствуют в сельском хозяйстве, но не преобразуют его, не выводят на качественно иной уровень. И компьютеры в конторах, используемые для игр, переписки с друзьями, обучения детей и, как максимум, для подготовки бухгалтерами все возрастающего потока отчетности в контролирующие органы — это также далеко от информационного общества, как говорящий прозой г. Журден от писательского ремесла.
Просто сельское хозяйство, как и промышленность, не воспринимает достижений индустриализации, они им не нужны. И наша экономика не воспринимает информационные технологии, используя компьютеры как игрушки. Это не отменяет того факта, что где-то что-то внедряется и применяется успешно. Я говорю об общей массе, создающей лицо нашей экономики, которая спокойно, без всех этих достижений обходится. И этот факт свидетельствует, что индустриального общества у нас не создано и переходить к информационному рано. Не является такой переход сегодняшней задачей. Вот С.Удовик говорит, что нельзя с сегодня на завтра перейти к гражданскому обществу, к нему надо идти не один год. Так что, к гражданскому (возникшему в Европе в XVIII веке) — нельзя, а к информационному (возникающему в конце ХХ в.) — можно?
Естественный вопрос: почему, если у нас есть и технологии, и специалисты, и образцы применения и индустриальных, и даже информационных технологий, мы не можем быстро построить соответствующее общество?
Следует вспомнить о том, что элементы индустриального общества были построены путем искусственного вмешательства в общественную жизнь. При этом инициаторы хорошо знали, что строили, ибо видели и проблемы России, и достижения Европы, привлекали крепких специалистов, как своих, так и зарубежных, брали лучшие образцы. Стимулом было административное принуждение и необходимость создания мощной военной промышленности, позволяющей конкурировать с лучшими странами Запада. Когда администрировать стали люди, никогда ничего другого кроме советской системы не видевшие, стало просто некому ставить задачи по дальнейшему развитию. Созданная система устарела, перестала отвечать каким-либо задачам, а при отсутствии последней цели — участия в гонке вооружений — просто развалилась. То есть в нормальной системе, в которой экономика обслуживает нужды общества и совершенствуется в связи с развитием этих нужд, наша индустрия не работала никогда. А того общества, для которого она создавалась, уже давно нет.
Другим проявлением того же явления может служить уровень организации общественной жизни. Этот уровень соответствует доиндустриальному обществу и именно он препятствует переходу общества на полноценный индустриальный уровень. Простой пример: работники почти всех профессий, уезжая в наиболее развитые страны Запада, рано или поздно начинают работать по специальности и, зачастую, вполне успешно, достигая высоких должностей. Кое-кому удается подняться и по административной лестнице в своей сфере. Но вы не приведете ни одного примера того, как высокий руководитель уехал с территории любой из республик СССР и смог стать где-либо руководителем. Это при том, что уже с 1984 года, как свидетельствует, например, Г.Попов, многие начали отправлять туда детей, покупать недвижимость, а с 1989 г. и сами туда устремились и едут до сих пор. И деньги везут, поместья у актеров их покупают, но никто не стал там работать по специальности. Достигшие успеха в системе, где важны неформальные связи, подковерные игры, политическая поддержка нужного человека, не могут работать в системе, где требуется делать дело, а неспособных выгоняют, невзирая ни на какие связи. Ведь в системе, где успех предприятия на рынке не является основой благополучия его самого и его руководства, не может массово выдвинуться руководитель, способный достичь такого успеха. И ведь всем давно известно, что нужно делать. Равные требования для всех. Законы, позволяющие предприятиям существовать и развиваться. Реальное банкротство злостных должников (не обязательно всех подряд — можно выработать некий норматив отношения долгов к активам или еще к чему- нибудь, чтобы под него попало не более 5% предприятий — если такой закон будет действовать, невзирая на лица и не распространяться на непопадающих под него неугодных — уверен, что следующие 5% найти уже будет непросто), сбалансированный бюджет, свободный доступ к ресурсам, защита государством собственников и максимально полный отход от выполнения распорядительных, торгово- производственных функций позволит достаточно быстро запустить все элементы индустриального общества, которые у нас остались в работоспособном состоянии, достигнуть на их основе расширенного воспроизводства на здоровой, естественной основе.
Переход к информационному обществу требует активного государственного вмешательства. Но ведь находящееся на доиндустриальном уровне своего развития государство не способно совершить полезное для дела вмешательство, как не способен незнающий таблицы умножения взять интеграл, даже если это сильно нужно. Поэтому от государства надо требовать, чтобы оно осваивало методы регулирования XIX века — принимать законы, следить за их исполнением, бороться с коррупцией и преступностью, охранять жизнь и собственность граждан. Большего от него требовать пока нельзя. Все, что оно пытается сделать сверх этого, ничего, кроме вреда, не приносит и принести не может. Под модным названием проступают методы и формы доиндустриального общества. Простой пример — сертификация. В большинстве случаев — это добровольное мероприятие, выполняемое производителями для повышения авторитета своей продукции. Если клиент не хочет или не может выполнять входной контроль качества, он старается иметь дело с поставщиком, качество продукции которого зафиксировано авторитетным сертификатором. Такой сертификатор, если не хочет потерять свой авторитет, должен проверять систему управления качеством, средства измерения, квалификацию персонала, прежде чем дать свое заключение. Получать заключение у неавторитетных сертификаторов нет никакого смысла — оно ничего не дает. Наши государственные регулировщики также решили сделать, как в цивилизованных странах. Но сертификацию сделали обязательной, сертификаторов назначают сами, их авторитет ни на что не влияет. «Я вам не скажу за всю Одессу», но в тех случаях, которые я знаю, о которых слышал, все сводится к заполнению бумаг и перечислению требуемых сумм денег. Этот сертификат дает право на занятие некой деятельностью, но ни о каком качестве не свидетельствует.
В результате скрещения средневековой системы управления и новых терминов появился новый косвенный налог, новые чиновники оказались при деле — и ничего более. А нормальной сертификации у нас, в условиях неравновесного рынка и отсутствия гражданского общества, не может возникнуть. Она будет возникать по мере появления потребности в ней в результате деятельности заинтересованных людей и организаций. О пользе таких регулирующих институтов как санэпиднадзор и пожарная инспекция широко известно всем предпринимателям. Я читаю многие газеты, но не слышал и у вас не читал ни об одном случае полезного государственного вмешательства в производственно-распределительные процессы. Всякий раз все сводится к простому вымогательству государственных и связанных с ним коммерческих структур, коррупции и напрасной трате ресурсов. Иного и быть не может, и дело в неготовности государства и общества к такому регулированию. Нет ни методик, ни законов, ни традиций и процедур принятия решений, общественного контроля, ответственности принимающих решения. Все это вырабатывается годами, а без решения всех этих вопросов нельзя позволять кому бы то ни было вмешиваться в такие тонкие и уязвимые процессы, как функционирование рынка. В конце концов, от государства, как и от женщины, можно требовать только того, что оно может дать в настоящий момент. Требование к нему возглавить поход к информационному обществу только оттянет наше движение к давно необходимым реформам.
