Проблемы украинского православия давно вышли за церковную ограду, стали плотью и кровью общественной жизни и политических противостояний в стране. Противостояний, в которых православные догматы перемешались с политическими лозунгами, а некоторые церковные термины, такие, как «канонический», «благодатный», превратились в синонимы политических определений «пророссийский» или «проимперский». В последние дни перед Рождеством Христовым внимание к внутренним делам украинских православных церквей активно проявил высший законодательный институт Украины — Верховная Рада. В разгар печально известного «аудиогейта» группа народных депутатов во главе с Игорем ЮХНОВСКИМ нанесла визит Вселенскому патриарху Варфоломею I для обсуждения путей создания в стране единой независимой общепризнанной Православной церкви (см. «День» от 26.12.00)
В связи с этими событиями, а главное — накануне Нового 2001-го года и 2000-летнего Юбилея Рождества Христова редакция газеты «День» обратилась к Игорю Юхновскому с просьбой сделать собственный прогноз на 2001-й год и немного рассказать нашим читателям о своем отношении к вере, к церкви.
— Расскажите, пожалуйста, какие изменения в украинском православии вы предполагаете после переговоров с Константинопольским патриархом в Стамбуле? Можно ли рассчитывать на положительные сдвиги в первом году Третьего тысячелетия?
— Как я вижу 2001 год? Думаю, что в Украине будет единая поместная каноническая Православная церковь. Весьма важным считаю тот факт, что обращение к Вселенскому патриарху, которое мы только что отвезли в его резиденцию в Фанаре, подписали 240 народных депутатов — от всех фракций нашего парламента. Это означает, что идея Поместной церкви получает — в лице народных депутатов — всенародную поддержку. Потому что наша позиция законна, обоснована, абсолютно логична. В дальнейшей перспективе вижу также объединение Православной церкви с Греко-католической. Но это, наверное, не в следующем году.
Хочу, однако, остановиться на том, что дело объединения и предоставления каноничности — весьма сложное и переговоры, начавшиеся в этом году, идут тяжело. В июне наша делегация во главе с вице-премьером г. Жулинским достигла определенного согласия. Москва и Константинополь совместно запланировали встречу в Швейцарии заинтересованных сторон — представителей всех украинских церквей, украинского правительства и представителей Константинопольского и Московского патриархатов. Вскоре, однако, все эти договоренности стали недействительными — передумала Москва. Снова все было отложено и снова начали ездить православные иерархи за поддержкой — одни в Царьград, другие — в Москву. А тем временем состояние дробления, раскола украинского православия продолжается и углубляется, усиливая раскол украинского общества. Даже обращения Президента Украины к украинским православным церквам, к Вселенскому патриарху не приводят к заметным сдвигам.
В конце концов, понятно, почему колеблется патриарх Варфоломей — он беспокоится, что его энергичное вмешательство в украинские церковные дела может привести к расколу Полноты Вселенского Православия. Ведь часть поместных православных церквей мира находится под сильным влиянием Московской патриархии и может не решиться дать свое согласие на образование Украинской поместной церкви. Сам Вселенский патриарх, впрочем, глубоко убежден в том, что такая церковь должна быть и что это — абсолютно каноническое дело.
И вот сейчас, во время Рождественского поста, побывала в Стамбуле делегация Верховной Рады. Думаю, что мы, в конце концов, нашли убедительную — логичную — формулу примирения, которая может устроить всех. Она состоит вот в чем. Начинать надо со снятия тех наказаний, запрещений в священнослужении и анафемы, которые наложила на украинских иерархов Московская патриархия. Для этого Вселенский патриарх должен созвать свой Синод, а возможно — Церковный суд. Речь идет о реабилитации теперешнего патриарха Филарета и нескольких епископов УПЦ КП и УАПЦ. Интересно, что в случае митрополита (тогдашнего) Филарета Московская патриархия приложила незаурядные интеллектуальные усилия, чтобы обосновать анафему (канонических оснований для нее не было — митрополит Филарет не был виновен в ереси). А что касается, например, епископов Андрея и Иоанна, то там Москва вообще не привела каких-либо существенных обоснований. Это был чистый абсурд — их осудили всего лишь за то, что они выступали за независимость Украинской церкви. Если эти епископы будут реабилитированы, они окажутся каноничными, а также все рукоположенные ими епископы и духовенство.
Как только епископат, а значит и среднее, возведенное ими в сан, духовенство будут признаны каноническими, исчезнут все препятствия для совместных межцерковных обсуждений, встреч, действий. А самое главное — тогда можно будет собрать всеукраинский православный Собор, который изберет Патриарха в соответствии с канонической процедурой. Думаю, что такой подход не ущемляет интересов Московского патриарха (С этим мнением согласны далеко не все. — К.Г. ) и может привести к объединению православия, а значит — к консолидации народа Украины. Глубоко убежден, что, при всех обстоятельствах, логика — это сильное оружие, которое умному человеку трудно отвергнуть. Все, кто занимается делом объединения, должны настаивать именно на логичности наших действий, соображений, поступков. На уровне логических доказательств нам надо разговаривать не только с патриархом Варфоломеем, но также с предстоятелями других Православных поместных церквей мира, стучаться в их двери, доказывать нашу правоту, а главное — логику соображений.
Считаю, что объединение расколотого сегодня православия и создание канонической независимой Украинской церкви станет вторым по значению событием в новой истории Украины — после Всенародного референдума, когда страна проголосовала за независимость.
Конечно, много острых церковных проблем останется и после объединения, в ХХI столетии. Таких, например, как угроза клерикализма. Ведь сегодня духовенство склонно злоупотреблять Страхом Божьим ради того, чтобы обеспечить себе определенные — совсем не духовные — выгоды, преимущества; ради того, чтобы самоутвердиться в обществе. Утвердиться не мудростью, духовностью, добротой, а современными религиозными противоречиями, эксплуатируя печальный факт разъединения православия. Впрочем, надеюсь, что от клерикализма нас защищает предусмотренное Конституцией Украины отделение Церкви от Государства. А в общем, от «религиозного» дурмана есть только одно спасение — высокий уровень духовного образования. Сегодня же образованность, культура духовенства весьма низки.
— Известно, что вы, доктор физико-технических наук, профессор — верующий православный. Не бывает ли внутренних противоречий между верой и научным взглядом на мир?
— Я не принадлежу к так называемым «новым верующим». Так как веду свою родословную от старинного дворянско-священнического рода (со стороны матери — род Бельских, со стороны отца — Юхновских-Карнковских), в котором насчитывается несколько поколений священников. Я знаю это с точностью до моего прапрадеда. В селе Княгинин на Ривненщине, под старой колокольней похоронены несколько моих предков — местных священников. Я там жил в детстве, до сих пор помню старинный, со стенами толщиной в целый метр, с контрфорсами, священнический дом, который переходил от одного поколения к последующим. Отец мой был очень набожным человеком, может поэтому я даже не помню, когда начал молиться, ходить в церковь. Когда началась война, пошел в армию со старинной иконкой (она и сейчас у меня в доме). Считаю, что именно благодаря ей ни разу не был ранен.
Сегодня я прихожанин церкви святых Антония и Феодосия Киевского патриархата. Это церковь, где царит атмосфера духовности, благочестия, где постоянные прихожане, идущие в храм именно помолиться, а не для чего-либо другого. Там нет того, что наблюдаем в Лавре, да и во Владимирском соборе, где люди во время службы Божьей постоянно входят, выходят, как на вокзале.
Как уживается вера с наукой? Считаю, что хорошо. Ведь некоторые законы физики указывают, хотя и опосредовано, на существование Бога. В частности, я убежден, что люди не знают всех тех силовых полей, в которых существуют. Некоторые из этих полей могут восприниматься только в таинстве молитвы, а не научными методами или приборами. Думаю также, что Бог, вечный Бог, не может иметь формы, границ, быть чем-то конечным, очерченным, так как в соответствии со II законом термодинамики всякая конечная форма накапливает энтропию (беспорядок), структурно деградирует и, в конце концов, исчезает. Христос, Сын Божий, принял форму человека и должен был безвинно умереть — в соответствии с тем же законом термодинамики. И... воскрес, перейдя в состояние без формы. Поэтому Богу — Богово, а науке, которая занимается формами материи, — совсем другое.
Хотя сам я являюсь воцерковленым православным, однако считаю, что можно быть верующим и благочестивым человеком также и без посредничества церкви. Потому как благочестие — это наиболее экономная и логичная форма человеческого, общественного существования. Однако человек имеет конечную форму, поэтому энтропия беспрерывно разрушает его благочестие, не только обедняя, но и усложняя его жизнь.
Считаю ли я возможным реформирование церковной православной жизни в будущем столетии или тысячелетии? Безусловно, определенные вещи — не догматические, не принципиальные — должны изменяться. Только два примера. Мы привыкли считать «стоящую» православную литургию чуть ли не «законом природы». Я, однако, бывая в Греции, убедился, что там православные храмы оборудованы стульями и скамьями для прихожан. Кто хочет — стоит всю службу, кто хочет — встает только во время наиболее важных молитв. Это создает лучшие условия для молитвы, а также дает человеку чувство причастности к общине. Приветствовал бы еще одно нововведение — переход украинского православия на григорианский церковный календарь. Напомню, что некоторые православные церкви, в частности, Константинопольский патриархат и другие греческие церкви, уже отпраздновали Рождество Христово — вместе с другими христианами. Зачем нам держаться за тот устаревший календарь, который давно разошелся с солнцем?
В заключение поздравляю читателей газеты «День» с Новым Годом, с Рождеством Христовым.
