Прихоти зажиточных датчан, у которых стало модным покрывать крыши своих вилл... камышом, удовлетворяют крестьяне из отдаленного Любешовского района на Волыни. Что-что, а камыш на полесских болотах не уничтожила даже мощная советская мелиорация! За один заготовленный сноп людям платят аж гривню... Однако семья из двух-трех человек за день может легко «набить» 30 камышовых снопиков и заработать 30 гривен, что просто фантастично при местной безработице.
КАМЫШОВАЯ ЛИХОРАДКА
Ранняя весна, неожиданно растопившая крепкие льды в наиболее урожайных камышовых местах, спутала все планы «камышезаготовок». В Лахвичах приветливые бабушки, сошедшиеся со всего села на базарчик (машины с товаром и продуктами заезжают сюда только раз в неделю, в среду), охотно рассказали, как заготовляли камыш еще в молодые годы.
— Бывало, цепляли на ноги такие железные «ласты» — как у лягушки... А потом идешь себе по замерзшему болоту и сбиваешь камыш слева и справа...
Недаром говорят, что новое — это просто давно забытое старое. Обитатели волынского Полесья испоконвеков крыли свои жилища камышом. В селе Бучин, которое находится за несколько километров от райцентра, до сих пор сохранился древний хлев, которому уже 120 (!) лет, — накрытый самой модной нынче в Европе крышей, он верно служит уже не первому владельцу подворья. Есть такие крыши в селах Великий Курень, в Сваловичах так вообще у полсела сараи крытые, как здесь говорят, «чиретой». А въехав в Лахвичи, мы сразу насчитали с полдесятка камышовых крыш. Правда, все на старых домах. Однако на улице, которая носит гордое название Центральная (это при том, что в селе всего- то аж 170 дворов), нашелся хозяин, который год назад, построив новый хлев, вспомнил прадедовскую науку и прикрыл его камышовыми снопиками. А все потому, что на таком чердаке сено не только хорошо хранится, но и пахнет летом, солнцем — скотина охотно его ест.
Местный лесник Михаил Марчик рассказал, что камышовые крыши служили полищукам и... в качестве холодильника.
— Обычно свиней у нас кололи среди лета, когда наиболее тяжелая работа — заготовлять на зиму сено. Что-то съедалось сразу, а остаток мяса, колбасы (о тушенке тогда и не слышали) подвешивали на чердаке под камышовой крышей. Там они и висели иногда аж до следующего лета — и совсем не портились...
В это село мы приехали потому, что только в нем среди немногих еще длилась активная камышезаготовка. Лахвичане первыми в районе примкнули к новому «бизнесу». А начался он с того, что руководитель Любешовского межхозяйственного лесхоза Владимир Петрович Симонович искал варианты: чем бы еще занять людей?
— Перед Новым годом залетел я аж в Нижневартовск. Едем с местным мэром по городу, видим: очередь на 100 метров. Остановились. А это... мои грибы гребут перед праздником! Мы же туда отправили аж два вагона, — делился радостью руководитель. Были времена, когда их лесхоз одних соков заготовлял по 500 тонн, мясные консервы отправляли даже в Карелию. А нынче предприятие хотя и крепко «сидит» на деревообработке (отправляют европалеты в Польшу), заготовке и переработке грибов и ягод, но масштабы уже не те.
Случайно Симонович услышал, что коллеги-лесоводы из Дунайского заповедника под Одессой полным ходом зарабатывают «бабки» на экспорте камыша в Германию. Да этого же «стратегического материала» у нас в Полесье столько, что можно всю Европу оккупировать!
Коллеги предупредили, что у европейских бизнесменов — «страшные» требования. Камыш должен быть чрезвычайно тонок, 3—6 миллиметров. С 35-ти тысяч гектаров Дунайского заповедника такой растет только на двух гектарах, где солончак: не растет, а мучается... Напрямую с украинцами европейцы работать не захотели. Как убедился Симонович, Европа в основном знает об Украине три слова: Кличко, Чернобыль и название банка, который присвоил деньги остарбайтеров. Поэтому нашел он поляка, а через него — другого поляка, только уже в Дании. Заключили контракт на поставку трехсот машин с камышом. На местах новым старым делом занялись лесники. В одних Лахвичах заготовили 700 снопиков (а в машину входит 2300!).
— Сел я в сани, поехал посмотреть, как идет заготовка. Встретил семью: отец, дочь и сын. Едут лошадкой на болото. Выезжают из дома в 11, возвращаются в 16. За четыре часа свободно «набивают» тридцать снопиков. Деньги платим в тот же день на месте. Где у нас сегодня такие легкие заработки? — спрашивает Симонович, нынче злой, что морозную зиму словно корова языком за несколько дней слизала! В болото, где и растет камыш, не влезешь. Чтобы отправить датчанам первые машины с камышом, люди добираются в камышовые плантации на лодке, жнут его серпом. А это уже не те легкие деньги, что раньше!
«ОЙ НА МОРI ЧИРЕТИНА...»
По дороге в Любешов мы вспоминали, кто какие знает песни о камыше. И, кроме известной каждому украинцу — «Очерет мені був за колиску» и каждому россиянину — «Шумел камыш, деревья гнулись... «, ничего не вспомнили. В полесских селах нас направляли к «Марфе или Мокрене, которые могут рассказать, кто когда в чем венчался, а кого в чем хоронили». Но и эти всезнающие бабушки не могли вспомнить собственной полесской песни о камыше-кормильце. Кормилец, потому что, кроме крыш, полищуки использовали молодую «чирету» (как здесь говорят) на корм скотине: так же заготовляли снопики, а потом резали на сечку. Помогла известная на Волыни педагог и знаток фольклора Александра Павловна Кондратович, которая записала и выдала несколько книг полесских песен. Но и она вспомнила всего две даже не песни, а «припевки»: «Ой там у чирети сіла баба вечеряти. Пішов дід по ложки — баба з’їла галушки»; «Ой на морі чиретина то впірне, то вийде. Не будемо, серце, в парі — которесь одийде».
Чтобы увидеть, как растет «на морі чиретина» и как ее заготавливают, следовало сначала в резиновых сапогах идти через луг почти по колени в холодной воде (разлилась Припять) где-то более километра. Потом лесник Михаил Марчик на шаткой лодке с невысокими бортами добрых полкилометра доставлял журналистов в болота. Светило солнце, но ветер дул такой, что лодку, казалось, сдует, как бумажный кораблик. Именно так попали на рабочие места и братья Александр и Василий Симчуки с женами. Им еще тяжелее, потому что на одной лодке сами плывут, а другую, в которую и складывают нарезанный камыш, тянут за собой. Однако и в таких условиях 20 гривен за неполный день «набивают», как говорят, элементарно.
Жаль только, что уже 15 марта заканчивается сезон камышезаготовок. В заповедных зонах (а здесь, на севере Волыни, их много) с этой даты наступает другой сезон, когда птицы готовятся к выводу потомства. Поэтому придется европейцам, которые хотят следовать старой полесской моде, подождать. Но камыша, который ежегодно возобновляется, вырастает новый, хватит на всех: и датчан, и немцев, и французов с англичанами! Как же используют они этот извечный полесский природный строительный материал, спросите? Предварительно обработав, чтобы не горел, кроют офисы и виллы: материал легкий и стоит сто лет! Из более крупного камыша — 8,12,14 милиметров — изготавливают маты, которые ставят вокруг аэропортов. Пустые внутри камыши прекрасно поглощают шум реактивных самолетов.
