В принципе, в остарбайстерстве как таковом ничего плохого нет. Поляки, например, всегда ездили на работу в соседнюю Германию, даже когда Польша еще была «страной народной демократии». Там они зарабатывали хорошие деньги в уважаемой валюте, платили налоги своей родной стране — и все были довольны. Югославов, китайцев, вьетнамцев сегодня можно встретить по всему миру. Они находят себя, как правило, в сфере обслуживания, открывают свои рестораны и кафе, работают водителями, сельскохозяйственными рабочими, платят налоги и вполне защищены в социальном плане. Есть, безусловно, и нелегальные иммигранты, но с этим неуклонно борются специальные службы.
У нас все иначе. Когда жить у себя дома в эпоху перемен стало совсем невмоготу, десятки тысяч наших сограждан двинулись в поисках лучшей доли за границу. Кое-кто осел на Кипре, в Греции, Италии, замуж в благополучные страны уехали наши умницы и красавицы. И все же большинство ринулось в Москву. Огромный, стремительно развивающийся город, где все говорят по-русски и не требуют загранпаспорта с визой, манил наших земляков большими возможностями.
Кстати, луганчане активнее многих других граждан Украины взялись за освоение московского рынка труда. К примеру, Николай Степанович, по специальности каменщик, когда-то работал в одном из строительно-монтажных предприятий Луганска: «Профессию я особенно не выбирал. Мой отец был строителем, и я тоже поступил в ПТУ. Стал каменщиком, потом научился и другим строительным специальностям. Чего только не строил — и жилые дома, и магазины. А потом все закончилось. Даже частники перестали нанимать — сами старались сделать ремонт, чтобы подешевле. А тут знакомый предложил в Москву поехать, — сказал, там богатые появились, хотят, чтобы им строили быстро и качественно. Платят хорошо. Мы нанялись к одному дачу строить — огромный такой загородный дом. Все получилось, денег много заработали, с нами честно рассчитались, как и обещали. Это уж мы потом узнали, сколько они своим местным платят, а тогда нам казалось — огромные деньги. Пока строили, нас уже другие вперед наняли. И мы решили: останемся, заработаем, а потом вернемся домой. Навидались всякого. Сколько раз нас «кидали», платили треть того, что обещали, и то частями, со скандалами. Было, что и совсем без денег выгнали. Особенно права там не покачаешь: ведь мы нелегально там живем, без прописки. То взятку дашь, чтоб отвязались, а то и в милицию попадешь. А там не церемонятся. Иной раз хозяева с нами, как с рабами, обращались — кормили чем попало, жили мы в сарае, как бомжи. А спрос большой, к качеству такие требования, что поначалу приходилось за свой счет по два-три раза переделывать, мы же раньше за этим особенно не гнались… И все-таки не уезжаем из Москвы. Много тут наших ребят. Самая большая проблема с семьями. Разве могут сохраниться нормальные отношения, если ты почти всегда в Москве? У нас многие ребята там сошлись с другими женщинами, в основном, конечно, с такими же приезжими. Многие пьют на пару. Это еще хорошо, что я здоровый — ведь в городских больницах там нас не принимают, только в платную иди...»
История Николая скучна своей банальностью и трагична — безысходностью. Несмотря на то, что и у нас начался определенный экономический рост, таких денег, как в Москве, пока строители не зарабатывают. А привычка к ним уже есть. Правда, издержки такой жизни уж больно тяжелы — распад многих семей, часто пьянство, разрыв связей с детьми. Николай рассказал не только о себе. Многим его знакомым пришлось попадать в такие же переделки.
Впрочем, подобные истории приходится чуть ли ни ежедневно выслушивать… врачам наркологического диспансера. Среди их пациентов остарбайтеры бывают регулярно. Оказавшись в огромном и, в лучшем случае, равнодушном к ним городе, приезжие сталкиваются с десятками проблем, которые пытаются решать, сбиваясь в своего рода землячества. Усталость, депрессию, потерю работы и денег переживают тяжело и часто утешаются обильными возлияниями. Алкоголизм — частая болезнь среди «гостей-рабочих». У молодых все больше распространена наркомания. Наташе 16 лет. Когда ей было шесть, мать за воровство посадили. Девочка росла в детдоме, затем в интернате. Освободившись, мать забрала ее домой, но у ребенка не сложились отношения с отчимом. Воспитывала ее в основном бабушка. Наташа употребляет наркотики, не учится, хотя имеет весьма неплохие способности. Работать не хочет. Мать несколько лет назад уехала в Москву, торговала там на стадионе, смогла открыть свой киоск, потом — нанять земляков на работу. В общем, ее судьба как будто наладилась. Но дочери, приехавшей к ней в Москву, мать сказала: «А мне наплевать, чем ты занимаешься, я тебе не нянька!» Сама Наташа несколько раз пыталась устроиться в Москве, но, кроме новых знакомств с наркоманами и маргиналами, ничего не приобрела. И все же столица России по-прежнему тянет ее, как магнитом.
Между тем попытки выяснить в управлениях облгосадминистрации хотя бы приблизительную статистику трудовых «отъезжантов» неизменно наталкиваются на нежелание чиновников обсуждать эту проблему. Ни областной Центр занятости, ни отдел по делам миграции Луганской ОГА, ни управление труда не готовы говорить о трудовой миграции. Все сходятся на том, что на заработки уезжают ежегодно по нескольку десятков тысяч жителей области, и только 2-3% из них имеют легальные трудовые договоры. Все пеняют на отсутствие законодательной базы, позволяющей регламентировать процессы трудовой миграции. Валерий Новиков, начальник отдела миграции ОГА: «В стране должна быть создана единая государственная миграционная служба, которая взяла бы на себя все контролирующие функции. Такой проект есть в ВР, и он обсуждается, но пока закон не принят. Сегодня министерство труда России, куда наших сограждан уезжает на заработки больше, чем в другие страны, и Минтруда Украины имеют межгосударственное соглашение о трудовой миграции, но круг вопросов, который в нем очерчен, носит скорее характер пожеланий и намерений, нежели конкретных решений. Хотя еще десять лет назад Луганская служба занятости пыталась заниматься этими проблемами, проводила анкетирования, но на этом все и закончилось». Ему вторит начальник отдела оплаты труда и занятости управления труда Луганской облгосадминистрации Михаил Полюшко: «Нет никакой официальной статистики на этот счет. В прошлом году в Луганске состоялся семинар-конференция Минтруда Украины и России по проблемам трудовой миграции. Был намечен план мероприятий, но пока ничего существенного в этом направлении не сделано. До сих пор отсутствует трудовой договор между нашими странами, а значит, и мы бессильны влиять на ситуацию. Мы давали запросы в погранслужбу, в милицию о количестве выезжающих на заработки через границу, но ответа не получили. Ведь специальный учет не ведется».
КСТАТИ
По экспертным оценкам, за рубежом зарабатывает каждый пятый экономически активный украинец. По данным Министерства труда и социальной политики, больше всего наших соотечественников трудится в Греции (по данным ведомства, там трудоустроено 7249 человек), на Кипре (2914 чел.), в Либерии (2266), Великобритании (1287), ОАЭ (703), Германии (551) и России (543). Правда, по неофициальным оценкам, через регистрационные списки Минтруда проходит всего 5% тех, кто уезжает на заработки. И по информации аппарата Уполномоченного ВР по правам человека, лишь 14% украинцев, работающих в России, Польше, Чехии, Италии, Португалии, Испании и Турции, где-либо регистрируются.
