Скоро, совсем скоро пожалует неувядающий Валентин, легко распечатав очередной неофициальный всемирный день выпотрошенного кошелька. Конечно, с прошлого года успела забыть о нем, да придя в одну дизайнерскую студию (как обычно, это всего-навсего ателье в большой съемной квартире), по прихоти же хозяек звучное название прижилось, да и, справедливости ради, уточню — шьют они прекрасно, если чувствуют в клиенте понимающую требовательность. Дело, впрочем, не в том. Заскочив туда, была поражена — везде лежали изящно сработанные подушечки-сердца да тряпичные лоскутные ангелы. Уловив мое удивление, девчонки прояснили ситуацию: мы, мол, не поменяли творческую ориентацию, просто уже Валентин в спину дышит. Можно ведь заработать неплохо на таких поделках. В период межсезонья, заказов-то маловато.
Уже не раз размышляла о том, в чем же приворот, чем обусловлено такое триумфальное шествие (к нам оно пришло лет 20 тому) чужого праздника, к тому же никто никогда громко и не кричал, что нас, мол, надкусили. Нет, вакцинация всепоглощающей игрой в сувенирные жертвоприношения некой любви в лице культового персонажа, весьма успешно косящего под святого, прошла довольно бойко. И Валентин, благодаря всеобщему признанию, уже давно любит себя до слез, и на правах самого желанного, приходит регулярно. Хорошо, что только раз в год. Впрочем, приходит не только за дивидендами в виде обожания, а и за совсем конкретной выручкой. Одних пластмассовых сердец явно китайского производства скупает мир миллионными тиражами. И все прочие уставшие сувениры шустро идут в топку остросюжетной февральской лихорадки.
Валик — это десерт за наши деньги. Ну и что тут плохого? Ведь всем, вроде, нужны праздники, особенно представителям обоего пола, так называемого призывного возраста. Не понаслышке знаю, как суетятся школьники, если ежегодный противогриппозный карантин припадает на 14 февраля, угрожая проглотить его. Нет, и не надейтесь, никто не позволит — грипп приходит и уходит, а Валентин... Он — нетленка. Начинаются лихорадочные перезвоны, поднимается ужасный переполох — согласовывают дату переноса будущего праздника, день его оживления. Отметить-то надо обязательно, и только все утряся, начинают ждать конца карантина.
Есть ли жизнь с Валентином, нет ли жизни без Валентина — не столь важно. Если бы в стране всегда была теплая традиция в этот день делать что-то приятное людям, которых любишь, это одно. Копирование же скоростными темпами атрибутов слишком, как у нас, нарумяненного праздника — совсем другое. Жизнь все же украшается не любчиком-иностранцем, вот поэтому, думаю, уличные гуляния у нас часто получаются такими вымученными и тусклыми. У меня нет, например, исторического привкуса и уверенности, что именно Валентин должен крышевать всю любовь, предлагая свой проверенный арсенал услуг.
И все же, что плохого в том, что, например, в Дании в этот день люди посылают друг другу засушенные белые цветы, англичане с днем влюбленных поздравляют и любимых животных, у австралийцев самым популярным подарком с давних времен стали парфюмерные сатиновые подушечки, украшенные живыми цветами и разноцветными ракушками, во Франции принято дарить драгоценности и ходить с любимыми в рестораны и кафе, поэтому место для своего романтического ужина нужно заказывать заранее. Кстати, именно французы ввели обычай, к которому приобщился весь мир, писать на валентинках любовные четверостишья.
В кабинете психолога, у которого и сейчас достаточно так называемых новогоднезависимых пациентов, эта тема получила некоторое уточнение. Ведь далеко не для всех Новый год и другие праздники — радость. Часто зимние веселья связаны с тяжелыми переживаниями, которые можно обозначить как синдром подведения итогов. Человеческая психология, вибрируя в постновогодней лихорадке, провоцирует у некоторых изнуряющие смены настроения, депрессии. Конечно, в этот кабинет не приходят люди ярко счастливые, у которых все ладится, да и праздничная, и постпраздничная тема звучит не впрямую громко и выразительно, она скорее запускает прочие дилеммы, мучающие человека. Вот и выходит, что, выбирая какой-нибудь знак внимания в виде подарка, каждый, как бы мысленно, программирует и сохранение доброй улыбки в отношениях, удачу и гармонию. Иногда это и пластмассовому сердцу удается.
Аппетиты любчик пробуждает самые разные: одни известные особы, разморенные своей популярностью, подробно, как на шведской линии, выставляют все свои откровения о приобретениях; в этот день, естественно, на истинную территорию их luxury даже Валику не проникнуть, и не узнаешь и о суммах, выложенных, к примеру, за тот же взлелеянный девичий овал. У каждого валентиномания своя, многим вовсе не важно, чтобы было, как у людей, как в заветной Европе да за океаном, где тоже далеко не все тип-топ. Можно же и по-своему — тихо, тепло и неброско.
Пару лет тому была несказанно удивлена, узнав, что в каком-то американском городке (как ни странно — в стране, отмеченной любовью ко всякой пышной мишуре) организовалось общество или клуб нелюбителей валентиновой суеты. Если бы у нас был такой клуб, тоже бы с удовольствием вступила, чтобы хоть попробовать намекнуть: не стоит так извиваться под прессом навязанной идеи. Чувство в этом не нуждается, да и стать рабом Валентина намного легче, чем подготовить юного к встрече с любовью.
Знаю одно, что если и была у кого некая волнительность и трогательность в ощущении этого дня, то она полностью стирается, когда через пару дней после уличных гуляний ты станешь невольно топтать попавшие на тротуар бумажные сердца. Слишком много, видимо, их было брошено. Кажется, если восторженная сумятица ощущений посетила, то и сердца не должны валяться в грязи. Дегустировать эту неразбериху совсем не вкусно, совершенно ясно, что красивая упаковка для любви к ней-то самой никакого отношения не имеет. Шалунишка же Валентин, наполнив свой бюджет, заляжет отдыхать до следующего года, а картонные сердца, и не одно, — чьи-то валентинки — будут мокнуть в сером снегу. Так зачем была вся эта суета, ценна-то только настоящая искренность, ее же во все времена слишком много не бывает.
Всем давно уже понятно, что Валя — удачный маркетинговый ход — под него не только дребедень весело идет, а и, представьте себе, даже яхты. В одном агентстве для понимающих себя персон серьезно собирали досье на новые яхтовые навороты. Кстати, поступил заказ ко дню этого самого мистера В. Интересно, где бы уместился такой заказ среди экспонатов на новой детской площадке под названием «Два мира» на Пейзажке. По какую сторону условной реки — закона, «где экономики царевна твердая валюта гривна или — где кровожадный рекетир-паук, имеющий восемь длинных рук, да крокодил, которого на заре нужно кормить взятками». И все же хватит ворчать, может, стоит, наконец, поверить, что тот неизвестный заказчик заработал на яхту, получая зарплату. Когда так долго внушают, что все живут честно, хочется даже сделать вид, что понимаешь, чтобы хоть отстали.
Время струится и струится сквозь каждую жизнь, и, честно говоря, — нынче многим и не до Валика.
Может, и себе объявить голодовку, а потом пожаловаться, что меня не кормили. Впрочем, уже где-то это слышала.
