Посвящается Ивану Купале
ВАННА — 1
Я полез с писательницей Авокадкиной в ванную. Не подумайте ничего такого, просто без ее книги выдержать это горячее издевательство было невозможно. Ванну прописали мне как процедуру. Но если первые пять минут там неплохо, то вторые — начинаешь размокать, расползаться в стороны и почти растворяться как (пардон!) туалетная бумага. А собирать в кулак силу воли или заниматься другой подобной ерундой — совершенно не хотелось.
Вот и говорю, что пришлось взять с собой в ванну Ангелину Авокадкину, точнее самую смешную ее часть — забавные детективные рассказики. Чтоб с комфортом впитывать в себя текст, я еще настольную лампу приволок, взгромоздив ее на табуретке. На что моя седьмая гражданская жена подозрительным голосом отозвалась: «Что ты еще придумаешь?!» Я, дабы сместить неприятный акцент, переспросил: «Предполагаю, что ты спрашиваешь с надеждой, мол, такому человеку как я, с такой гигантской фантазией грех простаивать. Значит, тебе искренне интересно, что же я еще придумаю. Не волнуйся — результат ждать себя не заставит!»
— Не сомневаюсь, — сказала она каким-то опять слегка нечистоплотным тоном. — Главное, — добавила она, — лампу не грохни...
А вокруг меня подымались пары и бушевали гейзеры, как на Камчатке. Обручи пара стали игриво болтаться на шее красной настольной лампы. Потом они расширились и забинтовали ей голову.
А в руках у меня выстрелы, кровь, шутки, адюлтеры, погони...
Я не сразу почувствовал, что свариваюсь. Да-да, буквально, как яйцо (попрошу без пошлых аналогий, хотя и мои сокровищные места тоже стали удивленно поглядывать на зачитавшегося хозяина), именно целиком, как какой- нибудь Шалтай-Болтай. Уже от состояния, которое принято называть «всмятку», я стал медленно приближаться к стадии — «вкрутую». То есть я становился крутым. Почти таким же крутым, как герои рассказов Авокадкиной. Главное, я уже прошел состояние «туалетной бумаги», а именно: сначала растворился в воде, а потом потихоньку стал выпадать в осадок.
Я поднялся в ванне в полный рост и, втянув порами холодный кислород, словно приятель Конька-Горбунка, обновился. В черепе начали выкристаллизовываться суперменские мысли.
Я выстою в любой жизненной схватке! Все мои рабочие системы по-космонавтски функционируют нормально. За порогом меня ждут приключения. Потенциальные любовницы трепетно ожидают появления моей стремительной фигурки из подъезда. К черту простуду! Микробы нашли могилу в моем организме, как немцы под Сталинградом. Итак, на старт, внимание, марш!
Я делаю широкий взмах рукой и цепляю свою настольную гейшу. Ее плафон, получив подзатыльник, слетает, увлекая за собой подставку. Лампа с шипением падает в воду. Короткое замыкание, желтым кустом вырастают искры и меня дергает за ноги. Падаю за борт...
Запах нашатыря и плачущий голос из темноты: «Я же говорила, что этим все закончится...»
Дочитывал Авокадкину уже в сухом виде. Нет, слишком много в ее вещах «мокрухи»! Наверное, заражает.
ВАННА — 2
Это был сумасшедший, приятный, бархатный, невесомый и таинственный вечер. Вечер, как водопад, низвергающийся вверх. Тот самый случай, когда единственный раз в жизни я был близок (а точнее мы) к оргии. Но не хватило революционной решимости и она не состоялась.
Мы были тогда под влиянием свободомыслящего писателя Лимонова, спокойно избавляющегося от верхней и нижней одежды (более ранние секс-приключения 30-х годов Г. Миллера из-за цензурных соображений к отечественным берегам еще не прибило). И если его «Эдичка» занимался ЭТИМ бесплатно, так сказать на общественных началах, то его же секс-садист в «Палаче» уже брал за ЭТО большие деньжища. Короче, вариаций на тему увеличилось.
Дополнительно на смелый лад нас настроили однокомнатность и общая теснота.
В компании было пятеро: я, Олег-Славик, Аня, Леля и Андрей Бровко.
Двойное имя у Олега появилось по той простой причине, что за Олега его принять сложно. Олеги — они обычно статные, высокие, вещие. А наш Олег был маленький с круглой огромной головой, похожей на глобус, Северным полюсом на которой белела проплешина. Короче, имя Славик ему было в самый раз. Отсюда и закрепился за ним такой двойной стандарт.
Нечетное число народу изначально искореняло возможность разбиться на стандартные пары. А выпитая водка уже радостно болталась внутри нас или скорее плескалась. Спокойно и величаво, словно море. Когда на небе с трудом закрепились основательно наклюкавшиеся созвездия Козерога и Стрельца — мы стали размещаться по кроватям.
Олег-Славик настойчиво приставал к Ане, а она поддерживала его ухаживательные импульсы исключительно из соображений дрессировки. Регулярно раздавались Анины команды: «Олежик, побеги за вилкой, забери сок, поменяй салфетки, возьми стаканы. Почему они такие грязные, ты что, не смотрел через них на свет...». Выражение «Олежик, побеги!» стало крылатым. В общем, Олег-Славик с Аней оказались в кровати вдвоем. За испытанные мучения Олег- Славик посчитал, что ему должны быть выплачены какие-то льготы внимания и потихоньку стал наезжать. Но этот номер оказался непроходным. Это все равно, что въехать на машине вместо парома на подводную лодку. Не успеешь и сообразить, что к чему, как она пойдет на погружение... Короче, они, скорее, игриво там возились, не пересекая государственных границ.
Мы (я и Леля) шутки ради плюхнулись к ним и возня соответственно увеличилась в два раза. А водка внутри нас уже вошла в состояние легкого шторма. Мы все ощутили себя виндсерфингистами, отчаянно скользящими с крутой волны. Неожиданно (ну точно как чеховское ружье) внутри тел выстрелило возбуждение. Мы как раз достигли подножия одной волны и собирались перескочить на другую — еще более внушительную. В этот самый момент мне стало абсолютно все равно с кем и куда перескакивать. (Если выражаться непоэтически: мне стало все равно с кем. Я поймал себя на неприятной мысли, что в это «все равно с кем» входил даже Олег-Славик.)
В глазах Лели зажглась решительность поднять знамя оргии. Силы ей придавали недавно прочитанные инструкции секс-палача...
Мы оказались на вершине сверкающего вала — одно микроусилие — и вперед.
Но тут, испугавшись перспективы, с доски соскочила Аня. «Ой, — воскликнула она, — так мы до ВСЕГО дойдем!» Хотя мы уже почти «пришли».
Андрей наблюдал за игрищами издалека, с ковра на полу. С утроенным вниманием, поскольку совсем недавно был «прокинут» Ноной Сопилко. Она ничего не позволила ему, упирая на то, что отец у нее полковник и что у нее суровое военное воспитание.
Короче, всплеск Аниного благоразумия погубил оргию. Волны улеглись.
Мы с Лелькой скатились с оргийных вершин на паркет. Рядом сопел Бровко. Не в смысле спал, а именно сопел. Аня же в это время совсем спрыгнула с темы и попросила раскладушку, на которую смелость возбужденного Олега- Славика не распространялась.
Стали мы по чуть-чуть отчаливать ко сну. Но при таком раскладе это было невозможно. Моя рука непроизвольно поползла в Лелину сторону, к цели. Цель оказалась благодарной. Но тут сопение Бровко переросло в какой-то совершенно неприличный звук. Андрей стремительно поднялся и отчаянно хлопнул дверью в ванную. Послышался шум воды. Мы с Лелей переглянулись. У нас одновременно мелькнула одна и та же немудреная мысль. Дело в том, что Леля нравилась Андрею еще больше, чем Нона. И если отказ последней — как-то переварить можно, то наш романчик — полное несварение. Вот и получается: может он порешить себя надумал? А что? Бритвочкой «Нива», или еще лучше «Жиллетом». Во всяком случае качественней, чем хватать тупой кухонный нож. И со всем комфортом — в горячей ванне. Как патриции.
Перепугавшись, мы стали колошматить в дверь, встревожено приговаривая: «Андрей, открой! Андрюшенька...».
Через минуты полторы всплеск и журчание прекратились и пред очами предстал почти голенький Андрюшка. Почти, потому что в воде он стоял в полуспущенных носках, верхушки которых из-за скопившегося в них воздуха покачивались у края ванны мирными поплавками. Откинув щеколду, он тут же сел обратно и вернулся к своему занятию. Занятие было такое: Бровко читал, перелистывая мокрыми руками страницы, толстенную, в супер-обложке книгу Оскара Уайльда.
Мы довольно долго молчали, очарованные этим зрелищем. Наконец Леля выдохнула: «Андрюша, может тебе чего-то надо?»
Он, как профессор погруженный в исследования, рассеянно поднял глаза, в которых клубился пар, и произнес: «Водку с лимоном, пожалуйста».
Ура, жить будет!
Водка с лимоном была срочно доставлена. Убедив его расстаться с носками и удостоверившись, что его жизни не грозит опасность, мы осуществили на кухне свои мечты первой необходимости.
После этой полуоргийной, полукухонной ночи за окном расцвело необыкновенное золотисто-серое утро. Которое к тому же подсвечивалось небольшой праздничной свечкой, установленной в наших головах маленькими ручонками любви. Да к тому же за окном у Олега-Славика расстилался абсолютно фантастический пейзаж. Это было не до конца осушенное песочное дно озера, усеянное небольшими озерцами и островками зеленой травы с избушками, вокруг которых медленно перемещался тревожный туман. Типичный ландшафт из фильма Тарковского «Сталкер». Из- за оконного стекла за такими штуками наблюдать очень уютно.
А то, что оргия не удалась, но свершилась любовь — даже грело. Всех, кроме Бровко. Но зато его согрела ванна и О. Уайльд. Для чего-то этот англичанин же старался в жизни. Должно быть, для таких вот случаев.
