Сегодня Общество «Знання» — самая массовая научно-просветительская организация Украины — празднует свой 60-летний юбилей. Основанная в советский период, эта структура, кроме своей основной образовательно-научной функции, должна выполнять еще одну — идеологическо-пропагандистскую. Соответственно, на деятельность Общества направлялись солидные средства и создавались все условия для деятельности его членов.
В ноябре 1990 года решением внеочередного ХІІ съезда Общество «Знання» УССР превратилось в Общество «Знання» Украины. С тех пор многое изменилось. Теперь это негосударственная организация, которая наравне со всеми вынуждена бороться за выживание. Причем слово «бороться» здесь употреблено в прямом смысле. Уже много лет президиум Общества не может отбиться от рейдеров, положивших глаз на имущество организации, доставшееся в наследство от Советского Союза. Бездеятельность государства в этом случае — факт показательный. Такое отношение у нас к знаниям и науке — не как к организации, а как к стратегически важному явлению.
С какими достижениями и проблемами подходит Общество «Знання» к своему юбилею? Что изменилось и каковы перспективы? В каком состоянии сегодня украинские образование и наука? Об этом «День» говорит с президентом Общества «Знання», академиком НАН Украины Василием Кременем.
— В советские времена общество «Знання» было мощной структурой, с которой считались в научно-образовательных кругах. Василий Григорьевич, скажите, какова ситуация сегодня? Остался ли тот престиж «Знань»?
— Да, действительно, в советский период Общество «Знання» было мощной административной структурой в нашей стране. Этому способствовало много причин, в частности то, что «Знанням» уделялось много внимания со стороны государства, к деятельности организации были привлечены выдающиеся ученые, академики, профессора, интеллигенция на местах, учителя и так далее. Ну и еще одно — организация имела серьезные финансовые возможности, если не прямо от государства, то от трудовых коллективов. За счет этих средств «Знання» осуществляли как лекторскую, так и издательскую деятельность. Сегодня же Общество «Знання» несколько иное. Оно ни политически, ни идеологически не заангажировано и не работает на какую-то политическую партию. Мы четко стоим на государственнических позициях, на позициях утверждения гражданского общества, развития демократии, национальной идентичности и развития человека в нашей стране. Но мы не получаем никакой поддержки от государства. Наоборот, у нас есть проблемы с тем, что некоторые рейдерские круги пытаются отвоевывать наше имущество. В частности, речь идет о гостинице Общества «Знання», за которую мы долгое время боремся. И мы не остановимся, и если национальное законодательство не сможет урегулировать этот вопрос, мы вынуждены будем обращаться в Европейский суд, чтобы добиться справедливости.
Сегодня, безусловно, Общество «Знання» по своим масштабам значительно меньше, чем в предыдущие десятилетия. Но в каждой области у нас есть свои структуры, в целом ряде областей есть районные подразделения, то есть в основном сеть сохранена. В «Знаннях» работают люди, преданные делу просветительства, и работают довольно активно.
По сравнению с советским периодом, существенно увеличилось количество направлений работы общества. Кроме лекторской деятельности, мы сейчас имеем ряд общих структур, которые занимаются, например, образовательным туризмом. В том числе у нас есть и центр евроатлантической интеграции (в прошлом году издал более полутора десятков брошюр, посвященных этой тематике), и центр украиноведения, Университет современных знаний — высшее учебное заведение, основанное Обществом «Знання», которое, кроме центрального отделения в Киеве, имеет около 10 филиалов по регионам Украины. Мы активно работаем по программе «Кадры», в рамках которой выиграли тендер и смогли подготовить большое количество специалистов.
— Вы упомянули, что «Знання» абсолютно не финансируются государством. За счет каких ресурсов существует общество?
— «Знання» находятся на полном самофинансировании. Во-первых, фактически все услуги, о которых я говорил, платные. Но умерено платные. Кроме того, мы выиграли тендеры на просветительскую работу по евроатлантической интеграции, по подготовке членов избирательных комиссий. Мы также имеем определенную материальную базу с прошедших времен. Часть ее мы сдаем в аренду и привлекаем эти средства на финансирование нашей основной деятельности. Приходится обращаться в местные администрации и советы с просьбой активно привлекать наши областные структуры к проведению просветительской, разъяснительной работы на местах. Есть области, где руководство охотно откликается на такое предложение и частично оплачивает наши услуги.
— Как человек, который уже много лет работает в образовательной системе, как оцениваете состояние современного образования в Украине? Насколько оно отвечает вызовам сегодняшнего дня и требованиям рынка труда?
— Я с большим уважением отношусь как к прошлому, так и к современному нашего образования. Я противник посыпать и себе, и педагогам голову пеплом, перечеркивая все достижения украинского образования. Это непорядочная критиканская позиция, обижающая сотни тысяч педагогов, работающих в нашей стране. С другой стороны, я четко понимаю, что нынешнее образование не удовлетворяет потребности человека, общества и государства. И выход не в том, чтобы возвращаться к предыдущей системе — другое образование было хорошим для другого общества, для другого типа производства. Сегодня же, когда мир переходит к информационным технологиям, когда в стране происходят процессы перехода к другому типу общественных отношений, иметь образование предыдущих времен — значит обусловить отставание страны, ее консервирование в ХХ веке. Этого мы не должны допустить. К тому же, в ХХІ веке жизнь ставит новые требования перед самим человеком. Образование должно меняться и с целью подготовки конкурентоспособного человека. Что я имею в виду?
Есть несколько генеральных направлений реформирования образования. Человек сейчас будет вступать в жизнь при сверхбыстрой изменяемости окружающей среды — техника, технологии, знания, информация, межчеловеческие отношения... То есть человечество вступает в инновационный тип прогресса, и мы должны готовить инновационного человека — по типу мышления, культуры, способности к инновационной деятельности. Человека, готового меняться, создавать инновационные изменения. Это первое. Второе — мы должны готовить человека, который использовал бы знания на практике. Это слабая позиция нашего образования: мы абсолютизируем одну, бесспорно, важную функцию учебного процесса — усвоение знаний, а недооцениваем как минимум две других функции — это научить человека учиться в течение жизни, вырабатывать умения и навыки, а также научить человека применять свои знания в профессиональной, общественной деятельности, быту и тому подобное. У нас же очень часто знания усваиваются для хорошего ответа на экзамене, а не для того, чтобы использовать их как основу, методологию поведения человека. В этом отношении я приветствую введение тестирования при поступлении (собственно, во время моего пребывания на должности министра образования и науки было начато экспериментальное тестирование), но нужно улучшать эту работу. Когда мы в 2004 году принимали соответствующее постановление Кабмина, предусматривали, что тестирование будет введено в учебный процесс в школе. Изучили 5—6 тем — учитель дает по этим темам тесты. Во-первых, дети бы знали, что учить нужно системно, а во-вторых, они бы привыкали к тестовой системе. Сейчас же абитуриент в определяющий момент в своей судьбе впервые встречается с тестированием.
Возможно, это еще не до конца осознано обществом, но человек сегодня поставлен в совершенно иное коммуникативное пространство — он находится в постоянном контактном взаимодействии с другим. В каждом случае нужно адекватно ответить на эти контакты, чтобы при этом сохранить свою собственную сущность, а тем более быть успешным в жизни и в своей деятельности. Поэтому мы должны готовить самодостаточную личность, способную осознано относиться к окружающей среде, сознательно выстраивать собственную жизненную позицию.
Нужно как можно быстрее покончить с авторитарной репрессивной педагогикой, заменив ее толерантной, педагогикой сотрудничества. Не нужна такая школа, которая двенадцать лет будет держать ребенка в условиях авторитаризма, формируя носителя авторитарных или даже тоталитарных ценностей.
Образование должно быть сориентировано на ребенкоцентризм, максимально приближено к воспитанию ребенка в соответствии с конкретными способностями этого ребенка. Нужно дать возможность ребенку познать себя, помочь ему саморазвиться, и, став взрослым, он максимально себя реализует. Тогда и человек будет счастлив, и общество будет динамично развиваться. Поэтому очень важно сейчас подготовиться к профильному обучению в старшей школе. Я поддерживаю создание профильных лицеев.
Мы должны готовить глобалистского человека, способного жить в глобальном мире — от осознания того, в каком мире он живет, до изучения языков. Нужен языковой прорыв в нашем образовании, три языка должно быть нормой для каждого выпускника школы.
И последнее — мы ответственны за то, с какой системой ценностей ребенок оканчивает школу. Если он усвоил ценности прошлого, то они будут ограничивать деятельность уже взрослого человека. Мы должны учить ребенка быть самостоятельным, успешным, богатым, но честно богатым, а не так, как большинство наших богачей. Мы должны учить ребенка быть патриотом. Потому что наряду с глобалистскими процессами происходит межнациональная конкуренция планетарного масштаба. Только государство, которое сплотит свой народ, сможет максимально защитить свои национальные интересы.
