Сегодня в Киеве — последний день Международного симпозиума «Отношение общества и государства к науке в условиях современных экономических кризисов: тенденции, модели, поиск путей улучшения взаимодействия». Как заявляют организаторы, симпозиум проводят с целью проанализировать ситуации в науке в периоды экономических кризисов, обобщить опыт использования науки как важнейшего антикризисного средства и разработать необходимые рекомендации для использования науки как инструмента преодоления таких кризисов на международном, национальном и региональном уровнях. Но симптоматичен тот факт, что на четвертый день симпозиума в СМИ невозможно найти хотя бы какую-то новость, какие-то мнения ведущих научных работников относительно заявленной проблемы. Каким может быть отношение общества к науке, если в своем подавляющем большинстве люди не информированы, что эта наука у нас вообще есть? Хотя именно развитие науки является своеобразной гарантией развития общества и государства в целом.
На днях председатель парламентского Комитета по вопросам науки и образования Лилия Гриневич предложила включить в повестку дня пленарного заседания Верховной Рады проект постановления (№2164а) «О Комиссии будущего при Верховной Раде Украины». «В ситуации, когда при принятии государственных решений больше политической целесообразности и лоббирования интересов, нежели здравого смысла, существует потребность создания специальной площадки незаангажированного профессионального диалога о вопросе будущего страны, в частности, науки и образования», — подчеркнула председатель Комитета по вопросам науки и образования. По ее словам, в большинстве парламентов стран Европейского Союза созданы специальные комиссии будущего, которые координируют политику государства с учетом новых достижений науки. «Это непростая, но чрезвычайно важная задача. Особенно, когда украинским правительством ликвидирована общегосударственная программа развития высоких технологий и принята Государственная программа активизации развития экономики на 2013-2014 годы, где акцентируется внимание на развитии технологий второго и третьего укладов», — подчеркнула председатель Комитета.
Будет не совсем правильно сказать, что проблемы украинской науки — уникальны. В той или иной степени они касаются всех постсоветских стран. Если взять Россию, то там правительство не жалеет средств на развитие науки. Чего только стоит строительство амбициозного инновационного центра «Сколково». Но, скажем, потеря молодых кадров, проблемы качества университетской науки и необходимость структурно реформировать Академию наук — такие же. А еще — проблема академической свободы и независимость научных исследований. Что, в частности, засвидетельствовала бурная дискуссия среди российских научных работников во время выборов нового президента академии.
Итак, насколько действенным вообще может быть наука как «важнейшее антикризисное средство», если сама пребывает в кризисе?
АНДРЕЙ ГЕЙМ: «ЕСЛИ МЫ ПОСМОТРИМ НА СЕГОДНЯШНЮЮ АКАДЕМИЮ, ТО, ИЗВИНИТЕ, НИКОГО НЕ ХОЧУ ОБИДЕТЬ, ОНА ПОХОЖА НА ДОМ ДЛЯ ПРЕСТАРЕЛЫХ»
Выборы нового президента Российской академии наук (РАН) совпали с двумя скандалами, имеющими непосредственное отношение к науке. Во-первых, в Интернет были вброшены ответы на тесты Единого государственного экзамена, в результате чего их проведение оказалось под угрозой срыва. Во-вторых, прошло собрание РАН по выборам нового президента.
Более дальним событием стали дискуссии по поводу огромного количества диссертаций, не имеющих никакой научной ценности и представляющих практически сплошной плагиат. Все это свидетельствует о том, что в российской науке, вернее в ее менеджменте, накопились очень большие проблемы.
На пост президента РАН было выдвинуто три кандидатуры. Владимир Фортов избран новым президентом. За него проголосовали 55% членов собрания (766 голосов) из 1314 голосов. 1313 признаны действительными. Жорес Алферов набрал 345 голосов, Александр Некипелов — 143 голоса.
Перед голосованием состоялись выступления каждого из трех кандидатов. По мнению многих делегатов, самым ярким стало выступление Жореса Алферова. Несмотря на свой возраст, ему 83 года, единственный из работающих в России лауреатов Нобелевской премии полон сил и замыслов.
То, что Алферов — выдающийся физик и организатор науки ни у кого не вызывало сомнений. Но в глазах власти у него есть существенный недостаток — его политические взгляды. Нобелевский лауреат — член КПРФ, а это в известных и высоких кабинетах, как говорится, вызывает вопросы. Характерно, что свою поддержку Жоресу Алферову один из участников выборов высказал только на условиях анонимности. Оказывается, что по кадровым проблемам науки высказываться в нынешней России желательно анонимно. На всякий случай.
Вице-президент РАН Александр Некипелов был наиболее пессимистичен в своих оценках. «Само будущее Российской академии наук под угрозой. И если дело будет продолжаться таким же образом, то академия наук не устоит».
После своего избрания академик Владимир Фортов вышел к журналистам и рассказал о своем видении будущей деятельности. «Процесс обсуждения и голосования показывает, что в общем академия готова к переменам, чувствует их необходимость. Мы будем эти перемены вводить так, чтобы не нарушить существующие принципы. Необходимо сделать работу академии более динамичной, более гибкой и более устойчивой... На дворе XXI век, и мы должны идти в ногу со временем».
О сложных отношениях науки и власти говорит и очередное неизбрание на пост директора Института кристаллографии РАН Михаила Ковальчука. Таковы были итоги тайного голосования, которое состоялось на собрании отделения физических наук РАН. Причем вопреки существующим правилам после первого неизбрания было проведено второе, но все равно результат оказался провальным. Взлет его научно-административной карьеры начался с приходом к власти Владимира Путина, личным другом которого является младший брат Михаила Ковальчука — Юрий. Очевидно, что попытки силового, иначе не назовешь, проталкивания кандидатуры Михаила Ковальчука натолкнулись на пассивное сопротивление. Власть каким-то образом задачу решит, но к науке это уже не имеет отношения.
Приехавший в эти дни в Россию Нобелевский лауреат, бывший научный сотрудник в Институте проблем технологии микроэлектроники и особо чистых материалов РАН в подмосковной Черноголовке, а ныне гражданин Голландии, глава Центра мезонауки и нанотехнологии Манчестерского университета в Англии Андрей Гейм высказался о РАН достаточно определенно. «Если мы посмотрим на сегодняшнюю академию, то, извините, никого не хочу обидеть, она похожа на дом для престарелых». Об этом он сказал, выступая на Общественном совете министерства образования в РИА «Новости». Средний возраст российских академиков — 74,7 лет. «С другой стороны, если посмотрите на университеты и на их уровень науки — это детский сад. Нет людей, которые достигли настоящего научного уровня».
Далее он отметил. «Академия за границей — это очень почетный клуб советников. Академия в России по историческим причинам совмещает в себе исполнительную и законодательную власть в науке, и вы знаете, чем это обычно кончается. Ждать того, что она себя реформирует, наверное, большой надежды нет».
Советская, а затем и российская наука развивались под патронатом государства, которое тратило огромные средства на те отрасли науки, которые имели значение для военно-промышленного комплекса. В советские времена был тотальный идеологический контроль и когда кончился тот запас, который был создан еще в царские времена, в области точных и сопредельных наук произошел сначала финансовый, а потом и кадровый обвал.
Наиболее талантливые уехали. Не случайно, что Нобелевские лауреаты по физике и химии Андрей (Андре) Гейм и Константин (Костя) Новоселов получили престижную премию за свои работы, выполненные в Англии. И дело не только в материальных условиях оплаты и обеспечении оборудованием. На приглашение работать в Сколково оба лауреата ответили категорическим отказом. Тогда Гейм заявил: «Я думаю, Кремниевого Сколково никогда не получится. Для меня это звучит так же, как если бы в 1990-х стали бы создавать электровакуумное Сколково, когда уже поезд давно ушел от вакуумных ламп к транзисторам. Так и здесь... Там у вас люди что — с ума посходили совсем? Считают, что если они кому-нибудь отсыпят мешок золота, то можно всех пригласить?»
Очевидно, что главной проблемой как российской, так и украинской науки является отсутствие академической свободы. Без нее науки быть не может. Если такая свобода есть, то остальное, в том числе и материальные условия в той или иной мере, решается. Начав работать в Англии, Петр Капица был совершенно свободен в научном поиске, хотя знаменитый Эрнст Резерфорд сразу заявил, что финансирование — это проблема молодого сотрудника. И ничего. Очень скоро финансами лаборатория Капицы была обеспечена. Притом, что тогда о проблемах исследования атома подавляющее большинство бизнесменов и правительственных чиновников не имели ни малейшего представления.
Наука, особенно фундаментальная, — это не только финансы и оборудование. Необходима цепочка от школы через университеты в лаборатории. Главным является кадровый потенциал, а вот с этим государственная бюрократия как в России, так и в Украине совершенно не занимается. В результате сохраняются рудименты прошлого в виде нынешнего состояния Академии наук, институтов в ее системе, также совершенно неудовлетворительная работа средней и высшей школы.
Отдельный вопрос — взаимоотношение бизнеса и науки. Это комплексная проблема, не имеющая стандартных решений. В каждой стране она решается исходя из исторических, ментальных и материальных условий. Наука, даже прикладная, становится все более дорогой. Результаты находят практическое использование не сразу, и внедрение их в производство очень дорогостоящий процесс. Тем не менее известны способы, чтобы заинтересовать бизнес идти навстречу науке. Тормозом здесь является в наших украинских условиях тотальная забюрократизированность и негибкая система организации науки.
Быстро эти проблемы не решаются, но если совсем этим не заниматься, то о настоящей науке как в России, так и Украине можно будет прочитать только в учебниках истории.
КОММЕНТАРИИ
«АКАДЕМИЯ НАУК, БЕЗУСЛОВНО, ЯВЛЯЕТСЯ ШТАБОМ УКРАИНСКОЙ НАУКИ»
Максим СТРИХА, президент Украинского физического общества, вице-президент Академии наук высшей школы Украины:
— При сегодняшнем уровне финансирования говорить о каких-либо реформах украинской науки — бессмысленно. Украинская наука при бюджетном финансировании ниже 0,3 % ВВП, должна была бы умереть. Если она все еще живет и порой показывает результат мирового уровня, то значит, в своей основе устроена не так уж плохо. Нужно вести речь прежде всего об увеличении государственной поддержки. У нас научные учреждения финансируются на остаточном уровне: фактически ничего не дают на приобретение нового оборудования, материалы, литературу. В пределах этого финансирования любое его перераспределение будет неэффективным. Но, конечно, если увеличивать финансирование, то средства нужно распределять на основе программно целевого метода. Должны быть гранты на основе открытых конкурсов в тех областях, которые являются приоритетными, — и для государства, и с точки зрения современной науки. И эту приоритетность должны определить не чиновники, а научное сообщество.
В рамках того, что в Украине осталось, Академия наук, безусловно, является штабом украинской науки. А вот наиболее неблагополучным звеном нашей науки сейчас являются университеты. Если Академия — благодаря усилиям Евгения Патона — все-таки сумела сохранить свой потенциал, хотя и с большими потерями, то в университетах потери оказались значительно большие. Безусловно, должна быть объективная система финансирования университетских проектов. Кроме того, уже сегодня доцент имеет 900 часов в год — и заниматься настоящей наукой он не может. В целом же наука у нас академическая, и пытаться сейчас переносить ударение на университеты — это ошибочная постановка вопроса. Должна быть другая — поднять уровень университетской науки до мирового уровня.
«ДЕШЕВОЙ НАУКИ НЕ БЫВАЕТ»
Ярослав ЯЦКИВ, астроном, доктор физико-математических наук, академик НАН Украины:
— Сегодня Российская академия наук потеряла очень много талантливой молодежи, и потому уровень фундаментальной науки там значительно упал. Но российское правительство, в отличие от украинского, прекрасно осознает важную роль науки. Поэтому идет стремительное увеличение финансирования не Академии наук, а тех структур, которые будут доводить научные достижения до трансфера технологий и тому подобное. В Украине ситуация критическая. Мы имеем очень много достижений в прикладной науке, но абсолютно нет заинтересованности ни государства, ни наших олигархов их внедрять. Если в мире внедряется больше половины научных разработок, то у нас внедряется 1-2%...
Наша Академия наук имеет еще постсоветский вид. И здесь вопрос в том, как, не навредив, не увлекшись реорганизацией ради реорганизации, эволюционно реформировать нашу НАН. Академия наук требует реформ, но их нельзя проводить революционным путем — это закончится трагически: мы потеряем то, что имеем. Этот процесс должен происходить постепенно. Сегодня Академия наук единственная может дать стране научные достижения, потому что пока наши университеты не готовы, хотя среди них есть десяток исследовательских, к серьезному научному делу. Нельзя делать серьезно науку, не имея серьезной финансовой поддержки. Дешевой науки не бывает.
«ЕСЛИ МЫ ХОТИМ ПРОВОДИТЬ РЕФОРМУ НАУКИ, ТО ЕЕ НУЖНО ПРОВОДИТЬ ТОГДА, КОГДА ДРУГИЕ РЕФОРМЫ УЖЕ БУДУТ УСПЕШНО ПРОВЕДЕНЫ»
Олег КРЫШТАЛЬ, директор Института физиологии им. А. Богомольца, президент Украинского научного клуба, академик НАНУ, один из самых цитируемых украинских ученых в мире:
— Следует обратиться к идее ключевых лабораторий. Я считаю, это самый безболезненный и наиболее эффективный способ поддержать настоящую науку и не дать ей погибнуть в Украине. Первая ключевая лаборатория уже была экспериментально создана. Она объединила более 90% отечественных ученых-биологов с международным рейтингом и дала им лучик света в собственном государстве. Но уже на третий год существования ее финансирование настолько обрезали, что говорить о его адекватности невозможно.
Сегодня реформировать НАН, как это следовало бы сделать, — все равно что возвращать в нашем государстве и при нашем уровне судопроизводства смертную казнь. Кто и как будет рассуждать и из каких при этом будет исходить соображений в существующей экспертно-руководящей среде? Общество должно дорасти до реформ «без границ», то есть с самым широким использованием международной экспертизы. Если мы хотим проводить реформу науки, то ее нужно проводить тогда, когда хотя бы некоторые из необходимых социальных реформ уже будут успешно проведены.
Объединение науки с образованием необходимо, но этот процесс должен гармонично происходить на фоне социального прогресса самой страны: чтобы наука стала социально востребованной. Так что вести речь о таких глубоких реформах рано. Как относительно науки, так и относительно образования, целью на сегодняшний день является их сохранение: до новых, лучших времен. Потому что сегодня страна не может создать для своих молодых ученых достаточной мотивации, чтоб они оставались дома.
В Украине общество абсолютно не выросло до того, чтобы внедрять какие-либо инновации: организация нашей государственной машины и, соответственно, бизнеса — патерналистски-коррупционная. Лишь действительно современный бизнес понимает, что из фундаментальной науки вырастают прикладные открытия, которые изменяют жизнь человечества и, соответственно, приносят огромные доходы.
Мария СЕМЕНЧЕНКО, «День»
