Село Пилипы-Хребтиевские — на краю Новоушицкого района, в какой-то сотне километров от Хмельницкого. По улицам идут, никуда не торопясь, бородатые мужчины, повязанные платками женщины. Все разговаривают на русском языке. «Пилипы-Хребтиевские — больше всего старообрядческое село», — уверен сельский председатель Иван Ягодин.
«День начинается и заканчивается страстными молитвами», — вдохновенно говорит 75-летний Гавриил Повозников. После приглашает в свою хату, где указывает на характерные особенности жизни и быта старообрядца. В красном углу — иконостас: писаные на дереве лики святых, которые передаются из поколения в поколение, рукописные книги, словами из которых он, песней, каждое утро и каждый вечер обращается к Всевышнему.
Гавриил Повозников рад, что хранятся обычаи предков. В частности, эти обычаи проявляются в искренней вере, высоком уважении к старшим по возрасту. Один из его сыновей имеет гибельную привычку — курит, однако на глаза отцу с папиросой не показывается. Хотя и сам уже давно — отец. Курить староверам «строго запрещается». Выпить же за здоровье или за упокой души позволяется.
Гавриил Прокофьевич не упрекает сыновей за то, что еще не отпустили себе бороды. Считает, что с годами эта брешь будет устранена. Хотя в вере старообрядцев произошли определенные изменения. «Если раньше, дав напиться воды иноверцу, тщательно мыли кварту, то этого уже давно нет», — говорит сельский председатель Иван Ягодин. И венчаются уже не только со своими. Для этого даже «внедрили» для невесты или жениха соответствующий обряд. «Моя жена Евгения Антоновна по национальности — украинка. Она приняла старообрядческую веру», — рассказывает Иван Ягодин.
Он, сельский председатель, — представитель одного из наиболее уважаемых в Пилипах-Хребтиевских родов. Хорошо знает историю села. Например, известно, что в 1835 году в Пилипах- Хребтиевских жил 121 старовер, в 1857 — 380, в 1864 — 402, в 1868 — 770... Сегодня в Пилипах-Хребтиевских — 806 староверов.
Население Пилипов-Хребтиевских и Соколивки, к сожалению, уменьшается: с начала 2005-го родился один ребенок, семь староверов за этот период умерли. «Под кладбище отведен гектар, больше половины этой территории уже занято», — говорит сельский председатель. Он добавляет, что староверы смерти не боятся, заранее готовятся к «переходу» в Вечность. Кладбище староверов не похоже ни на какое другое. Характерная особенность — надмогильные кресты, вырубленные из гранитных глыб. «Тяжелая работа — выбрать камень, обеспечить соответствующие пропорции», — рассказывает Иван Ягодин.
«Первые поселенцы нашего села были людьми фанатичной веры. Они прежде всего построили храм. Фактически это была часовня, где происходили обряды, без которых они не могли жить. Из истории нам известно о конфликте с властями, который продолжался долгие десять лет. Часовня была покрыта соломой — крыша очень быстро начала разрушаться. Когда власти узнали, что сделан ремонт, закрыли храм... Сохранился текст письма, с которым 11 октября 1857 года старообрядцы села Пилипы- Хребтиевские обратились к царю Николаю II. Часовню распечатали», — рассказывает Иван Ягодин.
Позже большевистские власти, которым, кстати, верой и правдой служили и представители старообрядцев из Пилипов-Хребтиевских, были не из пугливых. Сельский председатель говорит как по писаному: «В 1929 году храм разрушили. Церковную утварь удалось спасти. Старожилы вспоминают, что спрятали и колокол. До сих пор неизвестно, где именно этот колокол... Священника сослали в Сибирь... Однако обряды продолжались. Мой дед Орлов Иван Аристархович был дьяком, он правил службу Божью в своем доме. У него была очень богатая библиотека святых книг и еще был огромный иконостас. В колхоз не пошел. Был единоличником, исправно платил налоги. Воспитывал шестерых детей, среди них и мою маму. Судьба Орлова Ивана Аристарховича сложилась трагически. Однажды по распоряжению председателя сельского совета в его хату прибыла бригада активистов. Иконостасом, книгами загрузили 15 повозок. Все сожгли... Четыре книги удалось спасти — бабушка спрятала на печи...»
В 1990 году в Пилипах-Хребтиевских построили новую церковь. Эта дата стала для местной общины памятной. «Каждое воскресенье иду на клирос, пою, — говорит жительница села Христина Газина. — Строгая и особая она, наша вера. Требует смирения. Не разрешается смотреть телевизор, слушать музыку. Девушки должны ходить только в сарафанах, носить платки. Мало кто из моих ровесниц следует этим канонам», — признает девушка. Она хочет продолжать учебу в Киеве. Серьезно изучает английский. Считает, что, хотя подрастающее поколение и нарушает установившиеся строгие привычки, в душе оно — старообрядническое.
Село как село. Одна вера, разные судьбы. Кто не занимается предпринимательством, тот ходит на колхозную работу. На поле и на ферму. О том, что староверы из Пилипов-Хребтиевских копают колодцы, известно далеко за пределами села. Находят воду даже там, где, казалось бы, ее и нет. «До поздней осени сушат различные фрукты в специальной печи, зимой идут со своим товаром хоть на край света. Грузят контейнеры и отправляются за Урал. Так было и при советской власти, так и сейчас есть. Хотя сейчас — тяжелее: границы, таможни...», — говорит сельский председатель о староверах. Колхозные сады, пашню распаевали. Каждому выпало по 2,13 га сельхозугодий и 0,45 га многолетних насаждений. Да, не все староверы нашли себя в новой жизни. Кое-кто ищет счастья в водке...
