(Продолжение в репоратажах о ВС, о жизни в палаточном городке и о несостоявшемся штурме Кабмина — в ближайших номерах «Дня». Начало в номерах за 5, 19, 26 ноября, 3 декабря)
Иду от метро к Верховной Раде. Все — в оранжевых прикидах. Только полтора десятка студентов без революционного антуража. У меня с собой ворох мандариновых ленточек. Думаю, поделюсь. А ребятки — внезапно в сторону.
Выясняется, они за Федоровича. Хотелось разобраться почему, да моя ленточка провалила дело. Их лидер, парнишка с намечающимися усиками, вкрадчивым голоском стал повторять телетайпом: «Мы за мир и стабильность! Мы за мир и стабильность!» Говорю: «А подробнее? Напишу объективно. Судя по всему, я — за войну и дестабизацию!» — «У вас это, — ткнул он в пламенную ленточку на воротнике. — Значит, уже не объективно. Извините, у нас мало времени, — сказал он и, подумав, добавил: — Мы — за мир и стабильность».
Подтягиваюсь к оцепленной народными ополченцами Верховной Раде. Я сообщил, что журналист, и публика раздвинулась, образовав проем.
Я в первый раз в главном законодательном органе страны. Договорился с нашим политическим журналистом встретиться возле картины, посвященной объявлению Независимости: говорит, не ошибешься — ее не заметить нельзя.
Действительно, шикарное полотно. Все — депутаты 1991 года. И Лариса Скорик еще с соратниками.
У центральной фигуры эпохального холста — Леонида Макаровича — очки и общий вид агронома-мичуринца, вырастившего новые плоды на старом дереве. Собравшиеся держат безразмерное желто-голубое знамя Украины. Из-за его желтого края, прямо за спиной лучезарного Вячеслава Чорновила, как из-за кулис, появляется лицо Леонида Даниловича. Лицо — это единственное, что оставил Кучме художник. Оно пока в тени. Но скоро Президент №2 выйдет в центр, на освещенное рампой место...
И есть для чего — публика опять собралась. Только на улице, за окном. Такого массового успеха никогда не было в украинском политическом театре. Переаншлаг!
Там — мокрый асфальт, здесь — лакированный паркет. Разница есть. Там — холоднее.
У меня к шестому дню революции подошва на правом ботинке совсем отвалилась. Я никак не успеваю заскочить или в магазин, или на рынок. Опасаюсь пропустить что-нибудь интересное. Ботинок — жертва революции.
Я наконец встретился с политическим агентом газеты «День». Сочувственно посмотрев на мои ботиночки, он сказал: «Да, в такой обуви я здесь никого не видел...» — «Ничего, — говорю, — еще увидишь».
Я как в воду глядел: скоро заоконная публика прорвет 4-й подъезд, дабы засвидетельствовать власти свое присутствие. Но это потом, а сегодня голосовали вопрос о недоверии к ЦИК.
В ложе прессы журналисты и операторы полыхают оранжевым. На одной камере, держащей спикера Владимира Литвина в прицеле видоискателя, кокетливо повязан апельсиновый бантик. Провластная половина парламента была уже без сине-белых шарфиков и флажков. Как и те студенты. «Наша Украина» — оранжевела более уверенно.
Люстра в парламенте — космическая. Она, кажется, закручивает внизу центростремительные вихри, она — ось стиральной машины, в которой, полощась, завертелись города и веси, Запад и Восток страны, очищаясь от лицемерия и лжи.
В кулуарах бродит редактор «Бульвара» Гордон. Костюм, рубашка и галстук — стильная фантазия на оранжевую тему. Сразу видно, что уже присягнул новой власти.
Вышагивает цаплей, болтая по мобильному, сутулый Вересень и оранжевый с ног до головы (в соответствующей кепке), талантливый художник-сюрреалист и пиарщик себя Сергей Поярков.
Его картины — что-то вроде виртуально-мультипликационного Сальвадора Дали. Он — создатель двух сатирических карт НеНашей Украины на деньги Нашей. В последнее время в ВР ходит, как на работу. Тут и покупатели его, а еще в США, где он успешно работает с начала 90-х. Картины Пояркова — от трех с половиной тысяч баксов.
Он любит приближаться вплотную к глазам и ушам собеседника, и проталкивать в журналистские головы неглупые, но популистские сентенции. Сейчас — пронизанные романтическим пафосом фразы, мол, «страна для пахана не станет зоной» и «шахтеров киевляне греют любовью», он перемежал честолюбивыми вставками в духе: «Да, обо мне написаны тысячи статей!» Когда я перевернул в диктофоне кассету, Поярков по-деловому поинтересовался: «Ракорд прошел?» Чтобы ни одно Серегино слово не пропало всуе. Не пропадет!
Вот, говорит художник, тут и наиосторожнейший и наихитрейший Дима Гордон. Это, говорит, знаковая фигура.
Я Диму знаю лет восемь — это точно — знак. Знак провластным силам перекидывать мосты к оппозиции. Если уже «наиосторожнейшие» — перебежали. Гордон уже присягнул Революции на «5 канале», несколько разойдясь во мнении со своим большим другом Иосифом Кобзоном, так проникновенно спевшим на заказ Путина о возможности гражданской войны в 25 кадре видеоролика. Я думаю, у Иосифа Давыдовича, так же, как и у Яна Табачника, помрачнение рассудка быстро пройдет. Они — всегда с победившей властью. Хоть с Советской, то есть красной, хоть с оранжевой.
Перерыв в сессии, избранники высыпали в кулуары.
Нестор Шуфрич неистовствует. Что-то в нем от зубила. Долбит в одну точку. Тоном обиженного ребенка. То обзывает коллег «политическими лохами», то называет решение ВР — «вопли и сопли парламента».
Когда он негодующе и опять же как-то обиженно складывает микрофон, это вызывает улыбку. Он — экстремистская маска эсдеков — пугать противников. Такой человек всегда нужен — крайность способствует быстрейшему нахождению компромисса. Сейчас он так стращал в телекамеру: «А вы не боитесь, что поднимется улица в Донецке, в Луганске?!»
По сравнению с тем, что «поднялись» сотни улиц столицы — это прозвучало неубедительно.
Шуфричу кто-то подкинул на место в зале апельсин. Выходя на трибуну, эсдек швырнул его кому- то из нашеукраинцев. Тот поймал. Все в шутку. Значит, Нестор не без юмора, и в его негодовании — больше игры. Чтоб оппоненты не расслаблялись!
Вышел прогуляться Александр Мороз. От его фигуры веет самодовольством. Поле сильное, масштабное, но уж больно самоуверенное. Аура крупного администратора, который своего не упустит. Отсюда любовь к торговле и переговорам. С риском их завалить.
Необъятный, кучеряво-африканистый Порошенко. Он так же, как и Шуфрич, обожает негодовать.
И в том, и в другом лагере есть как травоядные, так и хищники. Хотя хищников, конечно, больше. Юлия Тимошенко — Лиса, Степан Гавриш — осторожно-мудрый Пес. Суперкоммунист Петр Симоненко — Рыба. Которая плавает, где лучше. Его выпуклые рыбьи губы, тянущиеся к микрофону, словно к очередной наживке, уже ненавидит вся страна. Когда в зале ВР звучит его голос, по ложе прессы прокатывается судорога неприятия.
Нашеукраинец Олег Рыбачук — лысый и последовательный. Убедительно размахивает руками, растопырив пальцы в форме тигриной лапы перед телевизионщиком канала «Россия»: «Вы спрашиваете, кто платит тем, кто на улице? — ораторствует он. — Принято считать, что народ тупой. Привыкли, что он «хавает» все, что ему спустят сверху. Но наступил критический момент. Народ «хавать» перестал. Зайдите к киевлянам в дома. Поспрашивайте на улице. Это не проект команды Ющенко — Тимошенко... Не стыдно лично вам, что Януковича поздравили Лукашенко, Назарбаев и Путин? Не стыдно? А многих вашим землякам, с которыми я общался в Москве, — стыдно. Какая схема Сороса? Никаких денег не хватит держать тысячи людей на улице неделями! Я не знаю, что останется в вашем эфире, но скажу: эти события изменили мою страну!»
Объявили о продолжении заседания.
В зале потрясает работа спикера Владимира Литвина. Его мастерство — сродни навыкам крупье. С пакетами документов, выставляемых на голосование, он управляется, будто с картами.
Его задача — сохранить кресло спикера и страну. Импозантный, седовласый спикер пытается быть корректным, но иногда срывается. Все на «вы» и на «вы» к депутатам, как вдруг: «Закрой рот, тебе говорят. Да — тебе!! И сядь на место!!! Понял?!»
Седой красавец, щеголь, ему нравится быть в центре. Он умеет позировать. Кем был бы в басне? Ярко выраженный Кот!
Вновь завертелась игра.
Литвин: «Голосуем за первый пункт пакета... Решение не принято... За второй — тоже... Теперь третья часть второго пункта и первая — третьего... Вернитесь в зал. Нас не хватает... Так... Решение не принято... Голосуем за пакет в целом. Есть! Решение принято!»
Мастер! Любой крупье отдыхает.
Приняли постановление — ЦИК в отставку!
В зале — ликование.
После столь удачной игры Литвин торжественно вышел мягкой походкой в полукруг журналистов и телекамер и, салонно улыбаясь, сообщил о судьбоносном решении. Добавив с иронией, что «после голосования прибежали несколько депутатов сообщить, что они тоже «за», просто у них не сработали карточки».
Рыбачук РТР пообещал, что назавтра в Верховном Суде будут представлены перехваченные записи с мобильных телефонов, свидетельствующие о массовых фальсификациях, а также — видеопленки, где зафиксированы нарушения на участках.
Но эти пленки суд как раз и не принял. Хотя не будем забегать вперед.
Зимним утром в понедельник — я у здания Верховного Суда. По иронии судьбы, этот старинный особняк по адресу Пилипа Орлика, 4 — бело-голубого цвета. Через два часа тут будут тысячи оранжевых. Народ соберется возле таблички ВС. Со знаменами, с транспарантами и даже с перековавшимися донецкими шахтерами. Будет протестовать. Но это очень далеко до того места, где реально начался суд. Это здание — Пилипа Орлика, 4-а. Туда надо добираться по лабиринту дворов, между расставленными по углам нарядами милиции. Туда даже легкий шум с улицы не долетает.
Это все равно, что перед народом поставить декорацию: кричите сколько влезет. Это нас нисколько не отвлекает.
