Луганчанин Влад Кривобоков, председатель общественной организации «За социальную защиту населения», один из тех, кто не захотел мириться с «понятиями» (именно с «понятиями», а не законами), установленными нынешней властью. 17 сентября, как уже писал «День», в его квартире сотрудники УБОПа произвели обыск. В чем же «вина» Кривобокова? В том, что еще занимается бизнесом? В том, что помогает пенсионерам? Или в том, что он — доверенное лицо Евгения Марчука, конкурента Леонида Кучмы на президентских выборах? Сегодня мы публикуем письмо Влада Кривобокова о его «нерезонансном деле».
17 сентября 1999 г. в 5.45 утра в моем доме десятью сотрудниками УБОПа был произведен обыск. В доме находились одна женщина и двое детей (4 и 13 лет). Сотрудники УБОПа приехали через тридцать минут после моего отъезда в Киев, куда я был приглашен на праздник и фотовыставку всеукраинской газеты «День».
В постановлении на обыск, выданном прокурором области В.Солодким, в котором был неправильно указан домашний адрес, обыск проводился якобы по факту возбужденного дела о деятельности хозрасчетного отдела горисполкома при комитете потребительского рынка и услуг. Вызывает недоумение и удивление тот факт, что с момента возбуждения дела меня ни разу никто из сотрудников УБОПа не допрашивал. Сам факт обыска, именно после моего отъезда, навевает мысль о трагических событиях 1937 года. Главное — застать врасплох спящую женщину с двумя детьми и учинить обыск с пристрастием и элементами агрессивности. Эта внезапность и результаты свидетельствуют о явно сфабрикованном деле.
По поводу хозрасчетного отдела могу дать следующие разъяснения. В данной структуре городской исполнительной власти я никогда официально не работал. В июне 1998 г. заместитель председателя горсовета И.Шуклин предлагал мне должность начальника хозрасчетного отдела. Для принятия решения я попросил ознакомить меня с состоянием дел в хозрасчетном отделе.
При детальном ознакомлении с делами работы хозрасчетного отдела я пришел к выводу о невозможности работать в данной структуре. О своей позиции, о положении дел в хозрасчетном отделе я проинформировал руководство горсовета. Можно только констатировать, что результаты анализа деятельности отдела все же повлияли и в какой-то мере воспрепятствовали продолжению бесконтрольной и бесхозяйственной деятельности в отделе. Но к сожалению, юридической оценки не последовало, тупиковая ситуация не изменилась. Со мной, как с будущим руководителем отдела, контракт не заключался, приказа, подписанного главой горсовета не было, акта передачи и приема документации также не проводилось, договор о материально-финансовой ответственности не заключался. Записи в трудовой книжке о приеме меня на эту должность не имеется.
С 9 января 1999 г. для меня начался другой отсчет времени, мне дали понять совсем другое: в нашем государстве «закон превыше всего». 13 пуль, которыми меня изрешетили, к большому сожалению, не стали последней точкой отсчета в этом деле. Когда меня в состоянии клинической смерти отвезли в больницу, сотрудники Артемовского РОВД вместо того, чтобы по горячим следам искать свидетелей трагедии и преступников, собирать улики, через час после трагедии в моем доме уже проводили обыск. 17 сентября сценарий повторился на уровне более компетентной структуры — УБОП.
Такое пристальное внимание ко мне правоохранительных органов объясняется очень просто — моя гражданская позиция по вопросу борьбы с коррупцией, поддержка кандидатуры генерала Евгения Марчука — кандидата в президенты, и моя работа как доверенного лица многих не устраивает.
Моя изначальная позиция о поддержке кандидатуры Е. Марчука как реального кандидата в президенты Украины была изложена еще в начале 1998 года в «Антикоррупционной экономической программе»: «Существующий государственный аппарат боится Е. Марчука как никого другого, поскольку отчетливо понимает, что в случае его прихода в власти за свои прегрешения придется отвечать». Я твердо убежден, что это послужило началом.
Будет ли в этом деле поставлена последняя «свинцовая точка»? Кто и по чьей указке ее поставит — вот в чем вопрос? Почему дело до сих пор не раскрыто? Я в свою очередь обещаю вам одно: что если я останусь жив, и не погибну от пули очередного киллера, если не умру от предстоящих двух операций, — я свою позицию не изменю. Я буду делать все, что в моих силах, для продолжения всех задуманных добрых дел в нашей общественной организации. Моя совесть чиста.
