Официальное издание Государственной пограничной службы Украины журнал «Кордон» существует почти 20 лет. Корпоративное издание интересно и гражданским лицам: здесь пишут о беспилотниках «своими руками», парфюмерии, популярных музыкальных группах, ведут хронологию боевых действий на Донбассе — с комментариями экспертов и иллюстрациями «с передовой». Основная часть коллектива — кадровые офицеры, которые разбираются как в информационной, так и «горячей» войне. Главный редактор «Кордона» подполковник Николай Зорик рассказал «Дню» о работе медиа «на передовой», военном образовании для журналистов и «конкуренции» между пресс-службами силовых ведомств.
— Государственная пограничная служба Украины из-за ситуации в стране нуждается в реформах. А как меняется журнал для пограничников?
— Издание «Кордон « существует с 1996 года. Журнал начинался как альманах, первый номер вышел к пятилетию Пограничных войск Украины. Проект понравился руководству, выпустили еще несколько номеров и решили зарегистрировать отдельный журнал. Вскоре выйдет 100-й номер «Кордона».
Сначала это было издание сугубо для военных. Когда пограничные войска из вооруженного формирования превратились в правоохранительный орган, изменили подходы. Стали работать на другую аудиторию, в частности гражданскую: представительства НАТО и ОБСЕ в Украине, посольства разных стран и т. п. В последнее время выпускаем восемь номеров журнала в год, увеличили объем — этого требуют события в Украине.
Журнал распространяется только по подписке, в розничную продажу не поступает, хотя работаем над этим. У общества есть запрос на нашу тематику, но коммерческое издание надо делать в другом формате, чем «Кордон». Хотя за последние пять лет журнал стал, в определенной степени, гражданским. Чувствую, что в следующее десятилетие снова будем тяготеть к военным темам. Уже возвращаемся «в поля», возможно, станем работать там постоянно.
Пограничники сегодня служат в новых условиях. Освещение этих изменений будет становиться все более актуальным, будем пробовать новые форматы работы.
— В каких условиях работает коллектив журнала?
— В штате «Кордона» семь человек, есть много корреспондентов — корреспонденты других изданий, рядовые офицеры, историки, археологи и т. п. Среди штатных работников пятеро — кадровые офицеры, практически все оканчивали военные институты по специальности «Военная журналистика».
Наш журнал аналитический, мы собираем короткие информации, подытоживаем определенные тенденции. Любой журнал живет долго, и такое издание должно быть идеальным, чтобы со временем люди возвращались к нему как к определенному учебнику. Сегодня мы ведем четкую хронологию всех баталий при участии пограничников. Такой подход помогает готовить книжные издания — например, мы выпускали фотоальбом. Планируются проекты относительно пограничников, которые воевали и погибли.
Людям на передовой не хватает информации, которая, в частности, поддерживает их боевой дух. Теперь с этим работает газета нашего ведомства «Прикордонник України» — более удобный для такой работы формат по доставке и частоте выхода.
— Важный источник информации с поля боя — пресс-службы силовых ведомств. Сегодня их работа особенно важна: на их данные ориентируются украинские и иностранные журналисты, многие граждане. Как изменилась работа таких структур?
— Выражу свое субъективное мнение. У нас масса силовых ведомств, задействованных в освещении текущих событий: МВД, Нацгвардия, СБУ и т. п. Каждая из этих структур имеет свою пресс-службу, и еще с началом конфликта в Крыму каждая из них давала свою информацию. Все тянули одеяло на себя, пытались показать: «вот, это наша служба сделала». Потом решили всю информацию от силовиков направлять в СНБО — там эти данные обрабатывают и потом обнародуют. Это правильное решение, чтобы не было разных толкований и противоречий.
Вообще, пресс-службы стали активнее работать, теперь больше ответственности — информацию надо обрабатывать быстро и проверять по пяти-шести источникам. Чрезвычайно важно понимать общегосударственные процессы. Люди остро реагируют на разные мнения, и твои тезисы должны быть понятны и подтверждены фактами. Сейчас многие гражданские медиа перекручивают информацию, присыпают материалы пропагандистской пылью.
— Насколько важно военное образование для современного журналиста?
— Думаю, система подготовки военных журналистов снова возродится. В Советском Союзе четко понимали, кто такой военкор, редакции находились «в полях», боевые листки доставляли просто солдату в окопе. Готовили военных корреспондентов очень серьезно.
У нас долго был мир, и никто не готовился до войны. Это было выгодно и ведомствам, и сотрудникам СМИ: журналисту с военным образованием сложно устроиться по специальности. Поэтому обычных журналистов год учат военному делу и направляют на службу в определенную силовую структуру. Но это не отвечает неотложным требованиям. Гражданские специалисты сегодня работают на грани фола, героического поступка. Люди огульно не понимают опасности, но это — до первого обстрела.
На подготовку журналистов могут повлиять общегосударственные векторы развития. Если стремимся к вступлению в НАТО и ЕС, будем тянуться к западным стандартам не только в экономике, но и в отрасли безопасности, информации — там солидная подготовка по этим направлениям. В первую очередь интересен опыт стран, которые воевали, — США и Израиля.
— Какой опыт зарубежных держав нам стоит перенять?
— Мы изучаем, как работают пресс-службы силовых ведомств Израиля. В этой стране есть отдельные команды для информационной работы с военными, гражданским населением, в социальных сетях и с врагом. Отдельный аспект — комбат-камеры. Эти подразделения работают вместе со спецназом, фотографируют и снимают местность. Информация, которую они добывают, настолько оперативна, что является оружием в информационной войне.
У нас все это только начинается, мы на переходном этапе. Думаю, новые знания востребованы и необходимы, ведь конфликт еще будет продолжаться. Вообще, последние события милитаризировали мир, сделали его агрессивнее. Это создает условия для развития экстремальной журналистики, уметь работать в таких ситуациях должен едва ли не каждый представитель медиа.
— Вы упоминали о востребованности военной тематики среди украинцев. В стране существуют коммерческие издания, освещающие эти вопросы?
— Таких не знаю. Был журнал «Камуфляж», но он закрылся. Есть разные ведомственные издания, например, «Військо України», но их количество уменьшается.
Выпускать журнал очень дорого, надо продумать стратегию, чтобы удержаться на плаву. Милитарная тема востребована, но, если запустим журнал исключительно о пограничниках, не гарантирую, что его будут покупать. Интересно комплексное издание правоохранительных ведомств, которое бы писало об инженерном обустройстве границы, международных выставках, беженцах и т. п. Если к такому проекту приобщится много организаций, люди будут чувствовать, что это — не на заказ, и покупать такое издание.
Кстати, за последний год в Украине очень изменился читатель, людей трудно обмануть. Поэтому надо быть честным с аудиторией, работать качественно. Однако в Украине нужны общие издания для информирования общественности относительно позиции государства. Но надо отказаться от пропаганды, писать современно и интересно.
Государственные СМИ — это воспитание персонала, коммуникация между прослойками структур. В вооруженных силах США только журналов зарегистрировано больше 40. Свой журнал имеет пехотинец, миротворец, связист, и все это — на средства из бюджета. Отказываться от этого нельзя, нужно только строить стратегию в соответствии с реалиями. Нужна общегосударственная позиция, определенная информационная политика.
— Пока политика только вырабатывается, важен практический аспект: какую информацию относительно конфликта в Украине можно обнародовать, а какую — нет?
— Важно разбираться в общих процессах. С моей точки зрения, освещение военных действий не предусматривает хаотичной работы гражданских журналистов. Нужен институт военной журналистики, специалисты, которые бы обеспечивали гражданских медийщиков необходимой информацией. Или обычные журналисты должны работать вместе с военными.
Журналисты не всегда понимают общие тенденции, не всегда придерживаются этики, а кто-то вообще имеет скрытое российское финансирование. Недавно видел сюжет: гражданский журналист в зоне конфликта снимает бойца, который на грани нервного срыва. Может, тот боец полчаса говорил с журналистом, но в эфир идет самое рейтинговое — солдат показывает груду осколков и говорит, что они могут разрезать человека пополам. И все, зритель видит грязного солдата, эти осколки, идет негатив, паника. Другие солдаты, которые в ротации и собираются возвращаться на поле боя, тоже нервничают.
Во время войны никто не ссорится. Журналисты сами расшатывают ситуацию. Давайте работать на общий результат, а потом разбираться. Нашли сенсационную информацию? Проведите журналистское расследование, доведите дело до завершения. Если существует проблема, надо разобраться в ней. А у нас поверхностно выхватили какой-то конфликт, подняли рейтинг и забыли.
На передовой журналисты должны быть аккредитованными, проходить отдельную подготовку с военными и работать в тесной связке с ними. Нужен определенный регламент, ответственность за искажение событий. Еще один пример из жизни, не буду называть канал. Редакция отправила журналиста снять обстрел пограничного пункта. Но на пункт телевизионщика не пускают. Рядом вспахали поле и что-то подожгли — сельскохозяйственные работы. В сумерках журналист выбирает нужный ракурс и с надрывом в голосе пересказывает информацию, которую можно взять на официальном сайте силовой структуры. И зрители верят этому сюжету.
Во время нынешнего конфликта журналисты наносят много вреда. Каждый хочет осветить какой-то «шкандаль», и мало изданий могут позволить себе довести до конца определенный сюжет: освещать проблему, пока ребенка не вылечат, солдата не вернут домой, преступника не осудят и т. п. Поэтому нужно больше контроля. Это — не цензура. Сегодня необходимо фильтровать информацию ради общей цели.
