Если вы передвигаетесь по городу не только на колесах и имеете привычку смотреть под ноги, то не можете не замечать среди уличного мусора шприцев. Называть их нужно «баянами», поскольку именно так на жаргоне наркоманов звучит название этого медицинского устройства. В предыдущей статье о секс- бизнесе и ВИЧ/СПИД («День» за 09.07.04) я писал об инъекционных наркоманах как об отдельной данности. На самом деле проститутки, наркоманы и больные ВИЧ/СПИД являются звеньями одной цепи.
МОРФИЙ
Для нас М. Булгаков — это, в первую очередь, «Белая гвардия» и «Мастер и Маргарита». Но стоит поговорить о повести «Морфий», которая вышла из печати в 1927 г. в журнале «Медицинский работник». Работая врачом, Булгаков заразился и заболел дифтерией. Лечение противодифтерийной сывороткой вызвало аллергию, сопровождавшуюся нестерпимым зудом. Несколько инъекций морфия уладили дело, но «Мастер» оказался чувствительным к маковому зелью и «сел на иглу». Случалось, что Булгаков гнал жену в аптеку под угрозой пистолета. Жена и Бог сохранили писателя для истории; повесть, о которой идет речь, можно рассматривать как исповедь. Итак — инъекция морфия: «Вслед за этим начинается необыкновенное прояснение мыслей и взрыв работоспособности. Абсолютно все неприятные ощущения прекращаются. Это высшая точка проявления духовной силы человека. И если б я не был испорчен медицинским образованием, я бы сказал, что нормальный человек может работать только после укола морфием […]. На работоспособности моей это не отражается. Напротив: весь день я живу ночным впрыскиванием накануне. Я великолепно справляюсь с операциями, я безукоризненно внимателен к рецептуре и ручаюсь врачебным словом, что мой морфинизм вреда моим пациентам не причинил».
Остановись, мгновение, ты прекрасно… Таким бывает начало. Затем, раньше или позже, приходит вечное «похмелье». Доза растет, тело слабеет, разум направляет всю энергию только на поиск яда. «Медленная смерть овладевает морфинистом, лишь только вы на час или два лишите его морфия. Воздух не сытный, его глотать нельзя… в теле нет клеточки, которая бы не жаждала… чего? В особенности всплыл вокзал в Москве. Краденный морфий я впрыскивал в уборной… В двери ломились, и руки прыгают, и прыгает крючок, того и гляди распахнется дверь. Этого нельзя объяснить. Человека нет. Движется, тоскует, страдает труп. Он ничего не хочет, ни о чем не мыслит, кроме морфия. Морфия! Смерть от жажды есть райская, блаженная смерть по сравнению с жаждой морфия. Так заживо погребенный ловит последние ничтожные пузырьки воздуха в гробу и раздирает кожу на груди ногтями». Будет ли тот, кто ловит воздух в гробу, искать чистый «баян», не изгаженный ВИЧ-инфицированной кровью предшественника? Не все наркоманы инфицированы, не все носители вируса употребляют наркотики. Но эти контингенты перекрываются настолько, что с эпидемиологической точки зрения говорить о них отдельно нет смысла. Тот шприц, который вы видите среди уличного мусора, символизирует не одну, а две проблемы. Сегодня много говорят об уменьшении удельного веса наркоманов в распространении СПИДа. Да, но потому, что существует ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ распространение инфекции за счет половых контактов. Абсолютное количество людей, инфицированных через шприцы, не уменьшается, а возрастает.
БОЛЕЗНЬ ПРОТИВ ВРАЧА
По большому счету, главными угрозами современной цивилизации являются международный терроризм, экологические загрязнения, наркомания и СПИД. Если речь идет о потенциальных человеческих потерях, еще неизвестно, какая беда страшнее.
450-500 тыс. ВИЧ-инфицированных и 600-650 тыс. наркоманов в Украине — вот сущность проблемы. Разговоры о том, что эти люди «сами виноваты», о «Божьем наказании за разврат» неразумны. Для врача наркоман или больной СПИДом не отличаются от того, на кого наехал МАЗ. Можем не говорить о гуманизме и руководствоваться практическими соображениями: беспокоясь о «них», беспокоимся о себе, своих родных, детях или внуках. Если уровень 1990 г. взять за точку отсчета, то на 2002 г. количество больных, состоявших на учете в медицинских учреждениях по поводу принятия наркотиков, возросло в 3,8 раза (!). В то же время в восемь (!!) раз увеличилась преступность, связанная с наркотиками. При этом количество раскрытых притонов выросло в 24,5 раза (!!!). Это называется «продвижение на рынок»: хочешь торговать «соломкой» или героином — готовь гнездышки для покупателей. «Изобрели морфий, вытянули его из высохших щелкающих головок божественного растения, ну так найдите же способ и лечить без мучений!» — провозглашает герой повести Булгакова. Хорошее предложение, но не очень реальное. И не только потому, что после морфия изобрели кучу новых наркотиков и мало средств для лечения зависимости от них. Подавляющее большинство больных ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не хочет лечиться (что объединяет наркоманию с алкоголизмом). Нежелание лечиться входит в сущность заболевания, и в этом корень проблемы. Много значит также привычное окружение больного (на жаргоне «система»). Находясь в нем, наркоман может рассчитывать на спасительную дозу в период безденежья и «ломки». Но того, кто под давлением семьи начинает лечиться, «система» с маниакальным упорством пытается вернуть в свои объятия — и часто достигает цели. При этом рекрутируются и новички (особенно из состоятельных семей: посадив «на иглу», новичка начинают «доить»). Тем более, что в некоторых слоях молодежи («на продвинутых тусовках») употребление наркотиков считается престижным. «Интеллектуальную моду» на наркотики мир получил из США, в первую очередь — из Голливуда. Тамошние психологи и психиатры в свое время провозгласили синтетический яд ЛСД отмычкой к райским вратам, но это была дорога в ад. На поздних стадиях болезни о престиже речь не идет, поскольку наркоман не способен думать о чем-либо, кроме очередной инъекции. Те, кто пока «ловит кайф», этого не видят. Кое-кому везет держаться долго. Так, доктор психологии Гарвардского университета Т. Лири (автор бестселлеров «Психоделический опыт», «Психоделические молитвы», «Служитель кайфа» и «Политика экстаза») потерял кафедру, сел в тюрьму, сбежал, три года скрывался, снова сел, отбыл свои 10 лет… и умер наркоманом в семьдесят. Количество его читателей и последователей, упокоившихся в 20-30-40 лет от «передоза» или СПИДа, не меряно.
КАК ЛЕЧИТЬ НАРКОМАНА
В течение 6 недель я изучал рекламные объявления медицинского плана в газете «РІО». Только 12 из 295 медицинских учреждений или частных врачей (меньше 5%) предлагают специализированные услуги «служителям кайфа». Много это или мало? Если речь идет о распространенности и угрозе болезни, мало. Но — нет спроса, нет и предложений. Две легенды наркоманы (как и больные алкоголизмом) творят для своих родных, опекунов или воспитателей, чтобы избежать лечения. Первая: «Со мной ничего плохого не случилось, я контролирую себя и всегда могу прекратить применение наркотика (алкоголя)». Вторая легенда выдается «на-гора», когда зловещие последствия болезни становятся очевидны: «Я неизлечим, я обречен, я вынужден колоться, чтобы жить». Врачи хорошо знают растерянных матерей, которые собственноручно покупают «наркоту» и (из лучших побуждений) объективно становятся на сторону болезни, против врача, добиваясь для своего чада скорее моральной санкции на болезнь, а не эффективного лечения. Но существует ли оно — эффективное? Однозначно — да! Но речь идет о комплексном подходе, сочетании фармацевтических и социально-психологических реабилитационных мероприятий. Дед за репку, бабка за дедку, внучка, Жучка, кошка, мышка… В этом деле нет мелочей. В определенном смысле революционным для лечения опийной наркомании («ширка», морфий, героин) было изобретение АНТАКСОНА (налтрексона). Он блокирует (закрывает) те места в клетках мозга, родство с которыми имеют молекулы наркотика, и может даже «выжимать» нервный яд из захваченных им плацдармов. На этом основывались попытки спасать заложников, которых отравили газом в московском «Норд-Осте». Многих вернули к жизни, еще больше погибли из-за безалаберного проведения спасательных мероприятий. Наркоманы погибают потому, что не лечатся. Всех, в чьи семьи пришло это несчастье, призываю не танцевать под дудку больного и легенд, которые творит его искаженная логика. Тащите беднягу к наркологу (если есть силы, даже за шиворот). «А деньги?» — спросите вы. И я прикушу язык: речь идет о нескольких тысяч гривен. Однако… Ежедневные расходы наркомана даже на дешевую «ширку» достигают 60— 100 гривен; тот, кто «сел» на героин, требует в сутки 60—100 у.е., а кокаин тянет на 200—300 у.е. Где-то ведь эти деньги берутся…
МЕТАДОН
Январь, февраль, март… июль. Ежемесячно количество ВИЧ-инфицированных в Украине возрастает на 900 (девятьсот) людей, из них 720 (семьсот двадцать) вкалывают себе вирус вместе с наркотиком. Эпидемия развивается, как цепная реакция: инфицированный наркоман через иглу или половые контакты за год заражает десяток человек. Наркологи и психиатры ВИЧ/СПИД интересуются мало, и только инфекционисты и демографы потихоньку седеют над статистическими таблицами. То, что я скажу, звучит страшно, однако не прячьтесь от правды: НАРКОМАНИЯ — СТРАШНАЯ БЕДА, НО УГРОЗА НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ УКРАИНЫ СВЯЗАНА В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ НЕ С ТЕМ, ЧТО НАРКОМАНЫ УМИРАЮТ, А С ТЕМ, КАК ОНИ ЖИВУТ. Поскольку об их изоляции или «санации» в том стиле, который практиковал Гитлер, говорить нет ни желания, ни необходимости, поговорим о МЕТАДОНЕ. Речь идет об обезболивающем наркотике, который немцы синтезировали в 1944 году (когда для военных госпиталей не хватало натурального морфия). Сегодня так называемая «метадоновая программа» введена или изучается во многих странах мира. Она заключается в том, что наркоманам легально (под наблюдением врачей, в специальных помещениях) дают таблетированный метадон (бесплатно или по цене ниже стоимости героина на черном рынке), что позволяет им «соскочить с иглы». Если говорить об аналогах, то диабетикам вреден сахар, но глюкоза опаснее, чем фруктоза — поэтому последнюю можно купить в специализированных магазинах для больных (хотя диабет она не излечивает). В Украине обсуждение такой программы вяло, хотя и с периодическими обострениями, идет уже лет десять (а за это время наркомания и ВИЧ/СПИД приобрели типичные признаки социальной эпидемии). Метадоновый цикл «кайф — депрессия» растягивается на целые сутки, тогда как героиновый продолжается 3—6 часов. Итак, одна таблетка вместо 3—5 инъекций. «Стоп! — скажете вы. — О чем речь? О замене одного типа наркомании другим? О лечении наркоманов наркотиком?» Правильно… В середине XIX в. французская академия наук изобрела лекарство от алкоголизма: каждый, кто принимал новое средство, утрачивал интерес к этиловому спирту. Новое лекарство называлось «морфий»… Выяснилось, что морфинизм можно лечить кокаином. Одним из первых это заметил Зигмунд Фрейд, «снял с иглы» группу наркоманов, но вместе с ними «подсел» на кокаин и сам. Джон и Йоко Ленноны с помощью метадона избавились от героиновой «ломки» — и стали зависимыми от метадона. Грустная песня. По большому счету, метадон создает проблем не меньше, чем решает. Несколько тысяч информационных материалов об этом в Интернете свидетельствуют о неоднозначных перспективах метадоновой программы — если речь идет только о наркомании. В частности, никто не огражден от того, что дешевый метадон появится на черном рынке. Но ведь — СПИД, будь он проклят, но ведь грязные шприцы… Моя собственная позиция совпадает с мнением главного нарколога Свердловской области РФ г-на Юрия Ружникова: «Как врач-нарколог я знаю, что для решения основной задачи снижения числа наркоманов эта программа никакого значения не имеет. Но как врач вообще я понимаю, что в условиях ВИЧ другого пути, видимо, нет, и я — за метадоновую программу. Я не просто сторонник или противник. ЭТО ВЫНУЖДЕННОЕ ПРИЗНАНИЕ НЕОБХОДИМОСТИ. У НАС НЕТ ВЫБОРА». Итак: концентрируя внимание государственных и общественных организаций на мерах по профилактике и лечению наркомании, должны признать их недостаточную перспективность в условиях ВИЧ-эпидемии, а значит искать новые, более радикальные подходы. Мое предложение — немедленно внедрить метадоновую программу в одном регионе (скажем, в заполоненной ВИЧ/СПИД Одессе) и изучить ее эффективность в наших условиях. Не склонен ни к патетике, ни к панике, но скажу: нужно спасать нацию.
