Недавно в центре Львова состоялась благотворительная детская ярмарка. На ней воспитанники начальных классов вместе с активистами зарабатывали деньги для одного из батальонов ДУКа, продавая домашнюю выпечку и самодельные сувениры. Идея возникла у студентов Львовского университета им. Франко, которые уже давно занимаются волонтерской деятельностью. Объединившись благодаря социальным сетям, юные студенты-волонтеры с ноября прошлого года уже обеспечивали не один батальон и бойцов персонально. Себя гордо называют — «Волонтерский полк» ЛНУ им. Ивана Франко.
— Могу сказать, что мы сами не до конца поняли, как самоорганизовались, — говорит волонтер-пятикурсник из «межнара» Орест Дмитрасевич. Он сидит напротив меня. С ним и его коллегами по «полку» мы зашли в одну из львовских кухмистерских украинских блюд в центре города. Дмитрасевич был активным майдановцем и уже в то время начал заниматься волонтерством — направлял средства и другую помощь «Самообороне», «Правому сектору». Уже позже — Нацгвардии и ребятам из универа, находящимся на востоке.
«ПРИВЫКАНИЕ К ВОЙНЕ — САМОЕ СТРАШНОЕ»
Он считает, что сегодня людям трудно прощаться с деньгами, не получая ничего взамен. Поэтому и появилась идея ярмарки.
— Со временем мы заметили, что от каждого обычного сбора средств мы непременно получали меньше денег, — вступает в разговор его коллега Любомир Ходань, который сидит справа от меня. Он третьекурсник исторического факультета. — Тогда поняли, что нужно искать новые нестандартные и креативные способы. Ярмарка была как раз чем-то таким.
Идеи «полка» приходят спонтанно и в нужный момент. Они уже устраивали два аукциона свиданий, фотовстречи, литературные вечера. На один из таких литературников пришел боец «Айдара» Роман Гроссу — читал собственные стихотворения, написанные на войне. Еще способы сбора денег — по общежитиям и факультетам. В целом инициативные студенты собрали свыше 150 тысяч гривен.
— Мы заметили, что люди реагируют по определенному принципу. Образовался котел или какая-то трагедия — к ним возвращается сознание, и они действительно помогают искренне, — продолжает Любомир. — Помню, после Иловайска можно было десятки тысяч насобирать за несколько дней. Общество привыкает к войне, и это, кажется, самое страшное.
До прихода в «полк» Любчик также занимался волонтерством — помогал одному из батальонов Нацгвардии. Туда пошел добровольцем его брат. Тенденцию относительно активности людей во время трагедий заметил еще на Майдане. Поэтому понимая «подорожание» жизни, остается стоять на своем.
— Люди вообще не раз спрашивали, зачем мы это покупаем? «Сейчас ведь перемирие», «Мы подписали Минские соглашения», — заверяли нас, — говорит Орест.
— Сами студенты вообще видят войну в стране? — спрашиваю, охватывая взором всех участников нашего «круглого» стола.
— Есть, конечно, такие — единицы. Но у большинства нет понимания этого, к сожалению, — констатирует Любчик. — Возможно, потому, что это далеко и их не задевает. Они не воспринимают информацию, только кивают головой. Но в целом картина не очень позитивная. Многие студенты приобщаются раз или два раза в месяц.
— Какой-то постоянной ответственности нет, — добавляет Орест.
— Бывает, спрашиваешь у старосты, собрали ли сегодня ребятам? В ответ: «Ой, понимаешь, так получилось, мы сегодня на День рождения собирали», — подхватывает разговор Екатерина Черемнова. Она учится на факультете журналистики. До «Волонтерского полка» девушка помогала 79-й отдельной аэромобильной бригаде.
ПОИСКИ ВЫХОДА
— И что делать? — спрашиваю.
— Сложный вопрос, — задумывается Ходань. — По крайней мере нужно вести просветительскую деятельность — собирать студентов в большом зале, приглашать нескольких бойцов АТО, чтобы был диалог, чтобы была информация из первых уст.
— Не думаю, что это даст ощутимые результаты, — не соглашается Орест. — Это как учеба — тебя никто не заставит. Если человек не хочет, он все время просидит в телефоне.
— Но на эмоциональном уровне это может сработать, — обрывает Катя. — Как на литературнике — все плакали, когда Гроссу читал стихи.
— Мы никого не заставляли туда идти. На литературник пришли уже заинтересованные люди, — не отступает Орест.
За столиком — интересная дискуссия. Каждый пытается придумать все новые и новые решения проблемы. Орест пытается их критически оценить.
На вопрос, видит ли само общество проблему, Любомир смотрит более оптимистично, приводя очередные примеры из жизни. Считает, что у студентов худшая ситуация, однако надеется, что такое впечатление создалось потому, что чаще находится в кругу именно спудеев. Говорит, что большинство людей просто отмежевываются от войны, они боятся ее и не хотят ощущать негатив.
— Ты хочешь ему что-то рассказать, а он говорит: «Нет, нет, я не хочу это слушать». Я с таким сталкивался.
— Дело в том, что от студенчества больше ожидают, — продолжает спокойно Орест. — По этой причине еще большее разочарование. Когда пожилой человек неожиданно даст тебе 10 гривен, то это выглядит иначе, чем когда твой знакомый студент тратит 300 гривен в день только на бензин или просто большую сумму на пиво и не даст тебе 10 гривен.
«80% КОНТАКТОВ НЕ ОТВЕЧАЮТ НА ЗВОНКИ»
В мыслях вертится вопрос, как «отрезвить» общество, и заверить, что фронт может перейти под их дом, если сидеть сложа руки. Каких-то 300, 500 или 1000 км — не расстояние для войны. Даже не вспоминая о том, с кем она идет в твоей стране. Волонтеры много размышляют вслух об этом. Как ни странно, но они сходятся в одном — вопрос надлежащего воспитания с детства. Любомир говорит, если у человека с детства нет национального осознания определенных явлений или ситуаций, то ни война, ни Майдан не повернет его сразу в другое русло.
— Почва должна быть с самого начала, — говорит он. — Правда, она может появиться, когда припечет. Опомниться может один — второй, а миллионы? Без предварительного воспитания предупредить трудно.
— Когда воспитанный в патриотическом духе гражданин сталкивается с такой ситуацией, у него уже на подсознательном уровне все просветляется, — говорит Катя. — Он не только головой думает, но и чувствует. Такая база дает ему мотивацию заняться волонтерством.
— Откровенно говоря, это дело стало сейчас основным в нашей жизни, — подхватывает Любчик. — Ты занимаешься этим утром и до вечера, тебе даже ночью звонят, — парень делает паузу, подыскивая слова. — Мы как какие-то наркоманы — постоянно ищем деньги. Можно предпринимать шаги к «отрезвлению», но это очень сложно. Нужно говорить с человеческим сознанием.
Любомир продолжает:
— Есть много людей, которые здесь рвут на себе вышиванку и кричат: «Слава Украине!» во все горло, но если вдруг сюда придет война, первыми будут стоять в очереди на границе с Польшей.
Он замолкает. После этой фразы каждый продолжает его мысль, опираясь на собственный опыт. Немного проанализировав, Любомир продолжает:
— Но это имеет свой позитив — общество очищается. Ты видишь, кто есть кто, и война это показала. У меня круг друзей сузился буквально до нескольких человек. Я не могу с ними общаться. Они меня не любят, не снимают трубку, когда я звоню, потому что я попрошу у них деньги на фронт.
От этой фразы на лицах у всех появились улыбки. Наверно, каждый из них понимает коллегу, ведь тоже сталкивались с такой ситуацией.
— Это не смешно, — улыбаясь говорит Любомир. — 80% контактов не отвечают на звонки.
— У меня то же самое, — смеется Дмитрасевич.
«БОЙЦЫ ДОЛЖНЫ ПОНИМАТЬ, ЧТО У НИХ ЕСТЬ НАДЕЖНЫЙ ТЫЛ»
Через несколько минут Любомир Ходань и другие молодые волонтеры нас покидают. У них неотложные дела. В кухмистерской становится меньше людей, потому что уже достаточно поздно. Мы продолжаем беседовать с Орестом и Екатериной. Разговор заходит о таком заведении, как университет.
Дмитрасевич стоит на твердой позиции — шаги должны делать студенты, они толкают это строение, а не наоборот. Говорит, что в большинстве случаев делать реальное дело студенты не готовы. Только эпизодически. В качестве примера приводит Игоря Костенко — студента географического факультета, убитого 20 февраля на Майдане.
— Должен быть надежный тыл. Кто-то воюет, кто-то здесь помогает. Бойцы там должны понимать, что у них есть надежные люди, которым они могут позвонить и сказать: «У вас есть столько-то времени, чтобы привезти нам то и то, потому что мы не выживем». И эти люди привезут.
Волонтеры сегодня фактически являются мостиком между жизнью и смертью, передовой и тылом. Поэтому ответственность их увеличивается. Орест говорит, что лучше купить один бронежилет, который спасет одну жизнь, чем три, которые отнимут три жизни.
— Мы гонимся за качеством, — оптимистично подытожил Дмитрасевич.
