(Окончание. Начало смотрите в №№ 192-193 )
В минувшую пятницу «День» начал цикл публикаций, посвященных тому, как меняется вид наших городов под влиянием новейших застроек. Мы начали с Киева: с левого берега оценивали влияние застройки на исторический центр города на правом берегу. Сегодня мы продолжим путешествие — едем с Русановки к Лавре. С нашим гидом архитектором Олегом Гречухом беседуем о застройке Печерска — кто же первым переступил черту, на кого «равняются» застройщики? Олег так говорит об этом:
— Самым первым в конце 90-х на Печерске вырос 24-этажный дом (с «острием» на крыше). Потом — его брат-близнец через дорогу. Сначала они выглядели, как две башни, а затем их заслонила стена в 25 этажей. Место расположения — Васильковское укрепление Киево-Печерской крепости, — объясняет Олег. — Там одна из самых плотных застроек в центре Киева. Если взять еще действующие с советских времен строительные нормы для города, то плотность населения на одном гектаре должна быть в пределах 300—400 человек, и это уже перебор. Если люди плотно живут на гектаре городской территории, значит им нужно много магазинов, школ, детских садов, мест для парковки машин, а также дороги, инженерные коммуникации, другая инфраструктура. А там, где бульвар Леси Украинки и площадь Леси Украинки, и еще дальше, где Институт культуры Поплавского, там очень плотно застроена почти вся территория...
Мы проехали мост и оказались у рынка рыболовецкого снаряжения возле станции метро «Днепр». Хоть сейчас и не час-пик, поток машин все равно огромный. Шум от автострады ужасный, но здесь собираются строить жилые дома.
— Довольно давно муссируется идея, что рынок нужно снести и все застроить, даже врезавшись в этот склон. Даже по новому генплану Киева, который пока на стадии утверждения, трамвай вдоль правобережной набережной подлежит демонтажу. То есть, расширяется площадка под склонами, которую, вероятно, готовят под жилую и коммерческую застройку. Это от Почтовой площади до моста Метро и потом — до моста Патона, — рассказывает Олег. — Есть несколько девелоперов, которые давно предлагают здесь проекты. По их заказу работают архитекторы. Архитектор Лариса Скорик тоже довольно категорично выступает за застройку подножья днепровских склонов. Но если здесь строить дома, то под окнами будет постоянный шум и пыль, так как тут довольно часто случаются транспортные заторы. Необходимость строительства аргументируют тем, что здесь двигаются склоны к Днепру и что эти дома их подопрут. Это лессовые грунты, которые при намокании деформируются. На схеме генплана Киева эти склоны обозначены как оползнеопасные (есть специальное управление, которое ведет мониторинг). Эти склоны имеют пустоты в своей структуре, и когда там что-то обваливается, то над этим местом начинает проседать склон. Плюс еще дополнительное давление создают новые здания.
Приближаясь к Аскольдовой могиле, Олег показывает валы Киево-Печерской цитадели, обозначенные на карте Киева 1925 года. Рассказывает, что есть целая сеть сооружений, которые, если за ними ухаживать и развивать, могли бы создать красивый туристический маршрут: начиная с моста Метро до Арсенальной площади, потом — через завод «Арсенал», через улицу Кутузова и Суворова и до бульвара Леси Украинки и Госпитального укрепления, где сейчас находится музей Киевская крепость, а затем — до Васильковского укрепления (здесь еще остались оборонные круглые башни) и дальше до Сторонаводницкой улицы, а оттуда к Лавре.
— Если посмотреть на мировую практику, то такие крепости с такими валами хорошо сохраняются, и очень многие туристы едут в такие места специально, чтобы это увидеть. Вообще, есть страны, города, которые получают большинство прибылей за счет туристического потенциала и сопутствующей инфраструктуры, — говорит Олег.
Архитектор замечает, что парк, мимо которого мы проезжаем, поднимаясь к Аскольдовой могиле, — не функциональный. Вроде и зеленые насаждения есть, а никто здесь не гуляет. Нерационально все как-то сделано. Дальше — об историческом значении.
— Тут такое место, где мадьяры шли из глубины России в Венгрию, останавливались — есть памятник. Также Аскольдова могила, кладбище, памятник Андрею Первозванному, другие достопримечательности. Довольно древнее место. Эта маленькая греко-католическая церковь, с той стороны Ющенко начинал сажать Калиновую рощу... и тут над ней нависает этот дом в Аскольдовом переулке,11. Совмещение несовместимого. Там раньше был детский сад, который снесли. Одни подземные сваи этого дома длиннее самого дома, потому что застройщики все-таки боятся за свои подземные паркинги и за сам дом, — замечает Олег.
Он говорит, что со стороны дома, который строится в Аскольдовом переулке, 11, должна бы быть пешеходная аллея. Этот туристический маршрут был бы довольно востребованным, так как есть возможность осматривать достопримечательности, идти к Киево-Печерской лавре, видеть левый берег Днепра. Но сейчас здесь строительный забор, это все перекрыто. Говорит, что сам несколько раз там ходил, но выяснилось, что нужно для этого иметь спортивную обувь и постоянно держаться за перила, чтобы не упасть. Хотя можно было бы подойти от метро «Арсенальная» к склонам и по этой дорожке пройти к пешеходному мостику, а оттуда — к самой Лавре.
— Думаю, что именно этот маршрут можно было бы включить в программу подготовки города к Евро-2012. В одном из проектов генерального плана пунктиром выделено это место, но нужно помимо этого действовать, проводить какие-то конкурсы, — говорит Олег.
Мы поднимаемся вверх и уже стоим на улице Мазепы возле гостиницы «Салют». Вспоминаем о еще одном современном «шедевре» неподалеку — монументе памяти погибшим от Голодомора. Олег по-прежнему строг в оценках:
— В данном случае, взяли свечу и «раздули» ее в масштабах. Все сделано прямо, буквально, без образной трансформации, архитектурной метафоры. Архитектура подобных по теме мемориалов в мире создается иначе — образы трансформируются и нет буквального подражания. Если даже сравнить с тем, что построили в Берлине, — Музей Холокоста и мемориальное место, где раньше была ставка Гитлера у Бранденбургских ворот, — то там есть серые бетонные тумбы, которых очень много — целая площадь квадратно-гнездовым способом заставлена, а между этими глыбами — проходы на ширину плеч человека. Выходит лабиринт, по которому люди ходят и иногда, из-за высоты бетонных стен теряют ориентацию в пространстве. Это уже не функциональная архитектура — музей, а в нем книга открыта или фотографии на стенах. Наоборот, ничего из традиционного набора нет. А впечатление есть. Есть вещи, которые влияют, как современная инсталляция, на подсознание человека, играют на эмоциях, задают ему настроение в соответствии с назначением. То есть, человеку достаточно создать архитектурную среду, чтобы он почувствовал определенные яркие эмоции. И для этого не обязательно строить буквальные образы — устанавливать каменных ангелов, измученную голодом девочку, журавлей с позолоченными крыльями, — говорит он.
А недалеко от места, где мы стоим, над домом по ул. И. Мазепы, 16, напротив гостиницы «Салют», построили стальной каркас и сверху надстраивают еще четыре, а, может, и больше этажа. Что-то подобное уже видели на Подоле.
— В Европе есть практика, что если что-то новое внедряется в старое (надстраивается несколько этажей), то используются современные отделочные материалы, чтобы была четко видна граница между старым и новым. А не создается псевдоисторическая бутафория. Аутентичное должно отличаться от искусственного, доделанного. Не так, как понастроено на Подоле, — с огромными многоэтажными мансардами, которых не могло быть 100 лет назад, когда эти дома строились, — говорит архитектор.
Путешествие мы решили завершить в районе Царского села, которое расположено впритык к валам Киевской крепости.
— В районе этой жилой застройки была обувная фабрика, которая работала для военной промышленности, производила хромовые сапоги. Территория этой фабрики граничит с Киево-Печерской лаврой и выходит к валам Киевской крепости. Там эти валы в самом запущенном состоянии, в старых подземных сооружениях — бытовые мусорники. В 2000-х годах землю начали приватизировать, и там появились довольно большие особняки с бассейнами, частной охраной и шлагбаумами. Для самой территории фабрики разработали несколько предложений по застройке гостинично-офисно-жилыми домами — до 16 этажей в высоту. И это в 400 метрах от Лавры. Улицы Панфиловцев, Редутная — уже сейчас на них большинство домов используется для иностранных представительств, посольств, резиденций, офисов. Там словно территория другого государства — ни подойти, ни сфотографировать, — говорит наш гид.
Он успевает рассказать, что неподалеку, на улице Лейпцигской, во дворе есть памятник архитектуры с охранным номером, занесенный в реестр. Это въездные равелинные ворота Киево-Печерской крепости, так как здесь была одна из трех подъездных дорог к ней. Но их используют в качестве какой-то подсобки: сарайчик с арочными воротами, с него сбили весь декор.
И что же мы видим, подъехав к историческому месту? С правой стороны от шлагбаумов — валы Киево-Печерской крепости. Границы же заповедника проходят по самому подножию. При этом, по словам Олега, Посольство Пакистана находится прямо на валах («территория обозначена как заповедник, любое строительство запрещено, но посольство не виновато, они не разбираются в истории этого строительства...»). Парковку для машин, расположенную рядом, тоже, кажется, скоро отдадут под застройку.
Хорошая экскурсия, но выводы неутешительные: к сожалению, все условия диктует застройщик.
— Выходит так, что, с одной стороны, принимаются документы, а потом переутверждаются, и называют эту всю территорию (архитектурных заповедников, исторического ядра города с полторатысячелетней историей) свободной от интенсивной коммерческой застройки. В то же время, не предлагают альтернативных мест для интенсивной застройки. Есть ведь промзона на Петровке, на Рыбальском полуострове, возле метро «Выдубичи» — там Теличка, большой район, где одни предприятия мощно работают, другие вообще не работают. Можно было бы развивать новые территории, а не разрушать созданное веками. Например, если бы стадион к Евро-2012 построили на окраине, конечно же, к нему протянули бы метро, была бы коммерческая выгода, чтобы новостройки туда «перекочевали». Но сейчас для коммерческих застройщиков центр — основное место, потому что цена квадратного метра только за счет места расположения будет сверхвысокой. Но если тут стоять, то уже не понятно, Шанхай это или Киев. Даже на том же Манхэтенне есть целая программа, когда новые небоскребы возводят по определенной системе, — говорит Олег.
По мнению нашего гида, необходимо создать альтернативные программы развития. Он напоминает, что на Западе тоже есть бизнесмены, которые хотят получить больше, чем вложили, но есть правила, которых они обязаны придерживаться, и если их не выполняют, то к ним применяют санкции. «Кричать «позор» неэффективно, тем более, что сегодня говорят о том, что все митинги проплачены. Но если предлагать какую-то альтернативу, то легче бороться, находить аргументы», — убежден Олег.
— Должно быть уважение к культурному наследию, иначе все просто исчезнет. На самом деле Киев уже сегодня отличается (с тем потенциалом, какой он имел в начале 2000-х, когда города получили возможность стремительно развиваться), но если бы была четкая программа, где что строить, и выполняли бы то, что принято, было бы лучше. Этим должно заниматься Управление градостроения и архитектуры Киева. Главного архитектора недавно сменили. Сегодня эту должность занимает Сергей Целовальник, у него реформаторские мысли. Но пока не известно, будут это какие-то глобальные действия или только риторика. Да и от одного человека не все зависит, — говорит архитектор. — В государстве построена такая система, что архитектура является отражением того, что происходит. Утверждать, что все архитекторы плохие, несправедливо, система координат такова, что архитекторы в большинстве своем плывут по течению, сопротивление не приветствуется.
В заключение Олег Гречух затрагивает еще одну проблему — изолированность украинской архитектуры от мирового движения:
— Архитектура в Украине не имеет позитивного общественного резонанса. Международные конкурсы не проводятся, украинские архитекторы не выступают на Западе, не строят там, хотя в мире нормальной является практикой, когда нет четкой привязанности к одному городу: киевские архитекторы проектируют в Киеве, донецкие — в Донецке и так далее... Такого распределения нет. Проводятся конкурсы, и если, например, что-то строится в Берлине, побеждают участники из Японии, Франции, США. Конечно, реализация проекта возлагается на местные структуры, но само наполнение идеями и планировочная структура — это не обязательно должен быть кто-то местный. В Украине такой жизни общественно-архитектурной практически нет. Где-то она локально сосредоточена, но масштабной и последовательной деятельности нет.
Олег убежден: чтобы это начало работать, нужны постепенные системные перемены — в конце концов, как во всем, что неправильно развивается в нашей стране...
