Сознание большинства людей всегда было и останется стереотипизированным. Стереотипы — огромная сила, которая может как побуждать людей к действиям, так и тормозить их социально-политическую активность. Мало того, что стереотипы являются, так сказать, «естественным» свойством человеческого сознания, они в то же время интенсивно продуцируются и внедряются в обыденное сознание средствами массовой информации. В этом смысле СМИ являются мощным оружием, не только не уступающим, но в определенных аспектах превосходящим «обычное» вооружение современных армий. В некотором смысле разрушительная сила СМИ не уступает силе оружия массового поражения, ибо современные информационные технологии поражают массовое сознание в сокрушительных масштабах.
Думается, не нужно тратить значительных усилий на доказательство того, что стереотипы вредны. Всякий стереотип упрощает, а следовательно, искажает реальность. Если же это стереотип, специально сконструированный в целях манипулирования, то его искажающая сила становится преступно губительной.
Я хочу описать и вкратце проанализировать некоторые стереотипы относительно происходящего в Донбассе, бытующие не только в массовом, но, как мне кажется, отчасти — и в элитарном сознании.
Поскольку я живу в Луганске, мои размышления, разумеется, будут основываться на впечатлениях о луганских реалиях, но, думаю, их экстраполяция на весь Донбасс не окажется слишком некорректной. В Донецкой области происходит то же самое, но с большей остротой и с большим размахом.
«НАСЕЛЕНИЕ ДОНБАССА — СЕПАРАТИСТЫ»
На самом деле те, кто воюет, разбойничает и просто ходит по улицам с оружием, — ничтожная часть населения Луганска. Это либо проплаченные наемники (кстати, далеко не всегда — граждане Украины), либо экзальтированные романтики, готовые жить и умереть во имя «большой и чистой» идеи. Правда, суть этой идеи неясна не только таким грешным скептикам, как автор этих строк, но и самим романтикам. И если присмотреться как к проплаченным, так и к экзальтированным гражданам Украины, то в большинстве случаев обнаружится, что они — не коренные луганчане. Город продолжает жить своей жизнью, правда, изрядно деформированной; луганчане пытаются с переменным успехом заниматься своими повседневными делами.
Но, ради объективности, скажем: стереотип о том, что донбассцы в массе своей не любят киевскую власть, соответствует действительности. Для массового луганчанина Москва «ближе» и роднее Киева, а Путин предпочтительнее любого украинского политика. Возможно, киевской власти будет неприятно это слышать, но то, что это так, я могу утверждать без всяких социологических опросов.
75% проголосовавших за Донецкую республику в Донецке и 80% — за Луганскую республику в Луганске — это, в общем, соответствует действительности. Если здесь и были подтасовки и натяжки, то они незначительны. И то, что около 90% из числа проголосовавших высказались за самостоятельность самопровозглашенных республик, — также, в целом, верно. «Натянуто» здесь процентов десять, от силы — двадцать. В любом случае получаем: большинство луганчан высказалось за ЛНР. Но здесь хотелось бы подчеркнуть достаточно тонкую и неоднозначную вещь. Несмотря на столь впечатляющую электоральную активность, сепаратистские настроения «рядовых луганчан» для меня — под очень большим вопросом.
Поясню на следующем примере.
Встречаю соседку в день референдума.
— А вы уже проголосовали? — интересуется она.
— Нет.
— Позже пойдёте?
— Нет, я вообще не пойду. Я не признаю этот референдум.
— А, вот как, — с некоторым разочарованием, затем с энтузиазмом: — А через неделю будет еще один референдум о присоединении к Днепропетровской области, а затем еще один.
— А этот «еще один» — по какому вопросу?
— Ну как же: выборы президента Украины.
Назовем вещи своими именами: глупость, темнота, политическая безграмотность и беспомощность основной массы населения просто вопиющи. Какое благодатное поле для манипуляций! И особо обрабатывать не надо: сорняки невежества, глупости, нелепых слухов, надежд и мифов произрастают сами собой в невиданном количестве.
«А давайте за что-нибудь проголосуем. — Давайте! А за что?».
«НАС НИКТО НЕ СЛЫШИТ»
Этот глас вопиющего в пустыне повторяется рефреном в среде луганских сепаратистов. После отказа «великого и ужасного» ВВ заключить Донбасс в братские имперские объятия, в этом возгласе все явственнее слышны нотки причитания.
Вообще-то говоря, над этим стереотипом мне не хотелось бы насмехаться.
Хорошо, теперь их услышали: услышала и Украина, и Россия, и весь мир. И что изменилось? А если и изменилось что-то, то в лучшую ли сторону? Один мой приятель верно сказал: обнаружилось, что сказать-то Донбассу нечего.
Здесь мы имеем дело с еще более тонкими и неоднозначными вещами. То, что хочет сказать Донбасс, принадлежит к области невысказываемого.
Вспоминаю, как в один из первых дней после захвата здания СБУ я слушал выступления ораторов. Врезался в память страстный призыв одной из активисток:
— Нас никто не слышит! Боже, услышь нас! Мы не уйдем отсюда!
Неукротимая энергия отчаянной мольбы клокотала в ее голосе.
Если Бог есть, то Он слышит.
Это — вопль о пренебрежении, об унижении; это — комплекс второсортности.
За все годы независимости Украины Москва общалась с ней менторским тоном: поучала, журила, иронизировала. Складывалось впечатление, что российская политическая элита так и не смирилась с уходом Украины. Знаки второсортности Украины просматривались почти во всех сферах взаимодействия. Например, я обратил внимание на следующую деталь: во многих российских фильмах последних лет персонажи-украинцы изображены со снисходительной симпатией. Мастера кинематографа дают понять: украинцы — люди, вообще-то говоря, неплохие, но с червоточинкой. Они или трусоваты, или скуповаты, склонны к эгоизму, слишком озабочены мелкими меркантильными интересами. Куда им до русских чудо-богатырей!
Так вот, второсортность Донбасса в глазах Киева — зеркальное отражение второсортности Киева в глазах Москвы. Типичная позиция киевского истэблишмента: «Господи, ну что хорошего может быть из Донбасса!» Слышу ответ на этот упрек:
— А что, разве это не так?
Хорошо, а если московский бомонд скажет то же самое о Киеве, и в ответ на ваше возмущение воскликнет:
— А разве это не так?
Если человека постоянно унижать, оскорблять, давать ему понять, что он второсортен, что он какой-то недоделанный, то он, в конце концов, просто взвоет. И если к нему пристанут всякие умники, пусть благожелательные: «Ну, чего ты хочешь? Ну, скажи нам, сформулируй внятно», — то обиженный, скорее всего, просто огреет их, чем попало. Потом он, возможно, раскается, может быть, даже «внятно сформулирует». Но добренькие благожелатели должны понимать: это они довели до невразумительного воя.
«ДОНБАСС ПОРОЖНЯК НЕ ГОНИТ»
Обратной стороной комплекса второсортности является скрытая мания величия. Среди донбассцев бытует миф о какой-то особой ценности их края. «Да у нас такие шахты, такие заводы!» Подобные заявления слышишь не только от непросвещенного обывателя, но и от интеллектуала.
Неумение взглянуть в лицо правде, страх правды. Вялотекущая динамика донбасского восстания постепенно открывает глаза многим моим землякам. Обнаруживается горькая правда о донбасском порожняке.
Большинство донбасских шахт убыточно. Оборудование на луганских заводах не то что материально и морально устарело, — оно допотопно. Некоторые луганские заводы до всякой АТО выглядели, как после бомбежки. Луганский обыватель нередко кичился якобы чрезвычайно важной для мировой экономики местной тяжелой промышленностью. Да неконкурентоспособна эта «очень тяжелая» промышленность! «Ну и гадость эта ваша заливная рыба!»
Обнаруживается, что Донбасс никому особо не нужен. Взываемый и ожидаемый В.В.Путин не спешит принять край терриконов под державную руку.
Такое ощущение, что и Киеву мы не больно нужны. У луганчан, ратовавших за единую Украину и европейский выбор, нередко складывалось впечатление, что Киев не особо борется за мятежный край. «На тобі, Боже, що мені не гоже». Все настойчивее приходят мысли о том, что Киев совсем не прочь, чтобы здесь навсегда воцарились ефремовы и болотовы.
«ФАШИЗМ НЕ ПРОЙДЕТ!»
Несомненно, это любимая мантра донбасских демосфенов. Как говорилось в советской риторике, она находит «горячий отклик в сердцах всех луганчан». Ну, положим, не всех, — всегда найдутся зловредные скептики.
Что скрывается за жупелом «фашизм» в сознании массового луганчанина? Не слишком ошибемся, если скажем: «Ничего». Но, вглядевшись пристальнее, кое-что различим в пропагандистском тумане.
Мне кажется, что ход умозаключений политиков и журналистов, разыгрывающих карту фашизма, примерно таков. «Доблестная Красная армия разгромила фашистскую Германию. В Красной армии служили наши отцы и деды. Разумеется, они были борцами с фашизмом. Мы — духовные наследники наших отцов и дедов. Следовательно, мы также являемся борцами с фашизмом. Мы, так сказать, «природные антифашисты». Следовательно, все, кто против нас, автоматически оказываются фашистами. Итак, фашизм не пройдет!»
Это умозаключение неверно. Верно, что наши отцы и деды сокрушили гитлеровскую Германию, и в этом смысле верно, что они — антифашисты. Но неверно, что мы являемся их духовными наследниками. Кто такие эти «мы»? Царев, Ефремов и иже с ними? Да «отцы и деды» плюнули бы в лицо таким наследникам! Следовательно, неверно, что «мы» автоматически оказываемся антифашистами. А отсюда вытекает: неверно, что все, кто против нас, автоматически оказываются фашистами.
И потом, что значит «против»? В каком смысле Киев или Западная Украина, или Европа против нас? Донбассцы никак не осознают, что цивилизованный мир стал более открытым, дружелюбным, позитивным. Донбасский обыватель, зачастую, застыл в оборонительной стойке, ожидая подвоха от всяческих Европ. Он не задумывается о том, что агрессивность может таиться в нем, а не в окружающем мире.
Что наиболее неприемлемо в фашизме? Думаете, идеология? Как бы не так (хотя идеология, разумеется, также неприемлема)! Наиболее возмутительной является бесчеловечная социальна практика гитлеровского фашизма: неправовое преследование, репрессии, концлагеря, газовые камеры и т. п. Но в современной Европе не осуществляются массовые репрессии, нет концлагерей с газовыми камерами. Следовательно, неверно, что современная Европа, даже если она против нас (хотя что означает это «против»?), является фашистской. Следовательно, неверно, что если мы «боремся» с Европой (или с «бандеровцами»), то мы тем самым антифашисты.
Получаем: в устах идеологов донбасских сепаратистов лозунг «Фашизм не пройдет!» означает примерно следующее: «Ребята, мы свои, а они — чужие. Во главе с нами бейте чужих!» А теперь подумайте, чьи лозунги напоминает это нехитрое умозаключение.
«НАРОД ИМЕЕТ ПРАВО НА РЕВОЛЮЦИЮ»
Этот вдохновляющий лозунг часто повторялся во времена «бури и натиска» Майдана. Я и сам повторял его с энтузиазмом, достойным лучшего применения.
Право на революцию несомненно. Кто будет его отрицать, того опровергнет сама История.
Но на фоне последних событий мне хотелось бы весьма существенно откорректировать этот лозунг. «Народ имеет право на контрреволюцию» — это бесспорно.
Воскликнут:
— Софистика! Народ революционен, а контрреволюцию осуществляет реакционная властная элита!
Не согласен и настаиваю на своей формулировке. Разве в вандейском мятеже участвовали исключительно аристократы? Разве антоновское восстание организовали белогвардейские офицеры? Народ столь же контрреволюционен, сколь революционен.
Народом легко манипулировать, и тем легче, чем он темнее. Народ далеко не всегда правильно осознает свои подлинные интересы. В истории немало случаев, когда народ действовал вопреки своим интересам. Народу можно так запудрить мозги, что он под руководством своих угнетателей будет бороться с теми, кто желает ему блага. Не следует идеализировать народ, не следует льстить народу. События последних месяцев в Луганске убедили меня в том, что 90% людей являются на 90% иррациональными существами.
Кстати, эту неприятную истину следовало бы зарубить на носу всем осуществителям всяческих революций. Не нужно думать, что после того, как восторжествуют красивые, правильные и возвышенные лозунги, все устаканится, и счастливые свободные граждане братски обнимут друг друга. Ничего не устаканится, никто не обнимется. Торжество красивых лозунгов всегда окажется мнимым, иллюзорным, а главное — кратковременным.
«БУДУЩЕЕ — ЗА ЦЕНЗОВОЙ ДЕМОКРАТИЕЙ»
Не буду злоупотреблять очередным цитированием высказывания Черчилля о демократии. Уточню лишь: демократия демократии рознь. Со времен Аристотеля известно учение о так называемой политии, или цензовой демократии. При таком государственном устройстве избирать, а тем более быть избранным имеют право не все граждане, но лишь обладающие определенным уровнем материального достатка. Думается, в наше время более существенное значение имеет образовательный уровень гражданина. Я призываю к установлению образовательного и имущественного ценза (разумеется, не слишком высокого, но и не «ниже плинтуса») для избирательного права.
Донбасские события со всей очевидностью показывают ограниченность демократии как всеобщего избирательного права. Давайте будем честными: голос безграмотного бомжа не равнозначен голосу высокообразованного квалифицированного специалиста. Не побоимся признать: будущее — за цензовой демократией.
СПРАВКА
Александр Михайлович Еременко, 1959 г. Доктор философских наук, профессор кафедры мировой философии и эстетики Восточноукраинского национального университета им. Владимира Даля, член Межрегионального союза писателей.
