Вообще-то НКВД существовал и ранее. Большевики создали его сразу после прихода к власти в октябре 1917-го, а возглавил его тогда Алексей Рыков, будущий Председатель Совета Народных Комиссаров и будущая жертва репрессий. Кстати, в ноябре того же 1917-го Рыкова на посту наркома сменил наш земляк — Григорий Петровский, имя которого до сих пор можно найти в названии города Днепропетровска. В марте 1919-го наркомом внутренних дел стал Феликс Дзержинский, одновременно руководивший ВЧК/ГПУ. В ноябре 1923-го было решено преобразовать ГПУ НКВД в Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ) при СНК СССР. НКВД освобождается от функции обеспечения государственной безопасности. Войска ГПУ также выходят из подчинения НКВД.
Июльские преобразования 1934-го были связаны прежде всего с персоной нового наркома внутренних дел. Ним был назначен Генрих Ягода, давно работавший в ОГПУ СССР и фактически руководивший делами в связи с тем, что его шеф Вячеслав Менжинский был болен. И вот теперь, став «первым номером», Ягода мог демонстрировать собственное видение могущественной силовой структуры. 13 июля 1934 года НКВД СССР издает приказ «Об организации органов НКВД на местах», по которому во всех союзных республиках, кроме Российской Федерации, вновь создаются республиканские НКВД, а в РСФСР вводится институт уполномоченных НКВД СССР.
РЕФОРМА ГЕНРИХА ЯГОДЫ
Формально на НКВД СССР возлагались задачи обеспечения общественного порядка и государственной безопасности, охраны социалистической собственности, записи актов гражданского состояния, пограничной охраны, содержания и охраны Исправительно-трудовых учреждений (ИТУ). Реализовать это все призваны были структурные подразделения НКВД: Главное управление госбезопасности (ГУГБ), Главное управление рабоче-крестьянской милиции (ГУ РКМ), Главное управление пограничной и внутренней охраны (ГУ ПВО), Главное управление пожарной охраны (ГУПО), Главное управление исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ) и трудовых поселений (ГУЛАГ), Отдел актов гражданского состояния, Административно-хозяйственное управление (АХУ) и некоторые другие.
В АХУ НКВД СССР входили: административно-хозяйственный отдел (АХО), хозяйственный отдел (ХОЗО), отдел связи, санитарный отдел, сельскохозяйственный отдел, тюремный отдел, поликлиника и больница, три автобазы, комендатура, пожарная охрана, изоляторы: Бутырский, Сретенский, Особого назначения, а также Челябинский, Верхнеуральский, Суздальский и Ярославский. Те самые изоляторы, в которых было немало представителей Украины, прежде всего интеллигенции, репрессированных в ходе масштабных постышевских «антинационалистических чисток» в Украине в 1933—1934 годах и позже.
На одну пикантную деталь стоит обратить особое внимание. Пункт 9 упомянутого постановления ЦИК СССР от 10 июля 1934 года требовал представить в Совет Народных Комиссаров СССР на утверждение проект положения «Об НКВД СССР». Но — заметим — оно не было утверждено ни в 1934-м, ни в последующие годы. И объяснение тут весьма простое: режиму не нужны были документы, регламентирующие деятельность НКВД, а потом и его преемников. Да и сам НКВД не очень нуждался в каких-либо жестких законных рамках, за которые нельзя было бы выходить. НКВД, точнее его московское руководство, сам себе придумывал законы, по которым действовал (например, в августе 1934-го появился приказ НКВД СССР «О структурном построении и подчинении органов НКВД», в котором определялся порядок организации, структура и статус республиканских, краевых и областных органов внутренних дел).
Это Ягода хорошо понял еще в 1934-м. Понял он и другое: надо продемонстрировать, что НКВД существует как бы сам по себе. И тут самое время процитировать Эдварда Радзинского, писавшего в своей книге «Сталин»: «Тайная полиция отдаляется от партии, от Политбюро, исчезает в недрах наркомата. Еще бы — впереди гибель и партии, и членов Политбюро. Наркомом назначен верный Ягода, он и будет главой наступления. К тому времени Ягода собрал досье на всю верхушку ленинской гвардии. Прислуга высших бюрократов утверждается ведомством Ягоды — домработницы, шоферы и прочие доносят помногу раз в месяц».
Ягода был опытным чекистом и создал довольно прочную конструкцию НКВД, которую потом можно было просто дополнять или видоизменять, но основа сохранялась. Он последовательно боролся за расширение влияния НКВД. Уже в 1934-м Исправительно-трудовые учреждения Наркомюста (дома заключения, изоляторы, исправительно-трудовые колонии, бюро принудительных работ) переданы в состав ГУЛАГа НКВД СССР, где организовывается Отдел мест заключения. В мае 1935-го в составе АХУ НКВД СССР организован Отдел трудовых колоний для несовершеннолетних, а в июле — в составе НКВД появилось Главное управление государственной съемки и картографии (ГУГСК) НКВД СССР. Примеры можно продолжать, но не буду вас утомлять. Все это было важно, но самой важной была все-таки функция политической полиции, которую призвано было выполнять НКВД.
В ноябре 1934-го, ЦИК и СНК СССР приняли постановление «Об особом совещании при Народном комиссариате внутренних дел Союза ССР» (ОСО). Этому органу внесудебной репрессии предоставляется право применять в административном, а не в судебном порядке ссылку, заключение в ИТЛ на срок до 5 лет и высылку за пределы СССР.
Ну, а когда 1 декабря 1934-го был убит Сергей Киров, постановление ЦИК СССР «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик» просто развязало чекистам руки, установив особый, то есть упрощенный, порядок расследования и рассмотрения дел о террористических организациях и террористических актах против работников Советской власти. Недаром этот документ называют «хартией беззакония».
«ЕЖОВЩИНА»
В ноябре — декабре 1935 года было проведено служебное аттестование всего начальствующего состава органов внутренних дел. Наркому внутренних дел СССР, то есть Генриху Ягоде, впервые присвоено специальное звание — Генеральный комиссар государственной безопасности, что соответствовало маршальскому воинскому званию. Звание комиссара второго ранга получил начальник Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД СССР Леонид Бельский.
Однако вскоре стало ясно, что песенка Ягоды спета. Как говаривал товарищ Сталин, «у чекиста есть только два пути — на выдвижение или в тюрьму». В сентябре 1936-го все поняли, что Ягоде уготован второй путь — «первым чекистом» назначили партаппаратчика Николая Ежова, а наркомом связи СССР стал кадровый чекист Ягода. Последний в апреле 1937 го был от этой должности отстранен и вскоре арестован.
Военная коллегия Верховного Суда СССР приговаривает его к расстрелу. В прошении о помиловании в адрес Президиума Верховного Совета СССР от 13 марта 1938 г. бывший нарком написал: «Вина моя перед родиной велика. Не искупить ее в какой-либо мере. Тяжело умирать. Перед всем народом и партией стою на коленях и прошу помиловать меня, сохранив мне жизнь». Ходатайство было отклонено и 15 марта 1938 гоЯгода был расстрелян. Расстреляли и «ягодинцев» — его ближайших соратников.
В чем же состояла его вина? Ответ на это дал февральско-мартовский 1937 года пленум ЦК ВКП(б). Он одобрил мероприятия по организационной перестройке аппарата НКВД СССР и укреплению его новыми партийными кадрами, а также по удалению из аппарата «разложившихся бюрократов, потерявших всякую большевистскую остроту и бдительность в борьбе с классовым врагом и позорящих славное имя чекистов». В резолюции Пленума записано: «Продолжить и завершить реорганизацию аппарата Наркомвнудела, в особенности аппарата ГУГБ, сделав его подлинно боевым органом, способным обеспечить возложенные на него партией и Советским правительством задачи по обеспечению государственной и общественной безопасности в нашей стране».
В июне 1937-го пленум ЦК ВКП(6) рассмотрел вопрос о предоставлении Ежову чрезвычайных полномочий и новый нарком развернул вакханалию насилия, вошедшую в историю под названием «большой террор». После «разоблачения» глобального «заговора право-троцкистского блока» против сталинского руководства, о чем заявил Ежов, пришла очередь жертв и в самом НКВД. Убийство Кирова теперь выгодно было объяснить не халатностью отдельных чекистов, а наличием широкого заговора в НКВД, руководимом Ягодой.
Как отмечают исследователи, проводимые среди чекистов аресты создавали особую атмосферу в «органах»: заместители начальников управлений, начальники отделов УНКВД регионов, чуя перспективу быстрого роста, могли невзирая ни на что, яростно и с энтузиазмом крушить авторитеты, с легкостью проводить аресты не только высоких партийных руководителей, но и собственных начальников, образно говоря, «вести огонь по штабам». У них не могло быть той «спаянности», которая была характерна для руководителей местных органов НКВД времен Ягоды. Эта атмосфера позволила Сталину избавиться от устойчивых чекистских «кланов» и группировок, разбить их, порушить многолетние связи.
Следует сделать оговорку, что масштабы «чисток» чекистов при Ежове, конечно, не идут в сравнение с масштабами жертв среди населения СССР. Так, с 1 октября 1936 г. до 15 августа 1938 г. (а это, без трех последних месяцев, весь период деятельности Ежова в качестве наркома) всего там было арестовано 2273 сотрудника, из них за «контрреволюционные преступления» — 1862. Теперь сравним: в июле 1937-го на основании постановления Политбюро ЦК ВКП(6) НКВД СССР издает приказ, разделивший репрессируемых лиц на две категории: подлежащих расстрелу и заключению в лагеря и определивший количество этих лиц по всем республикам, краям и областям. Согласно этому приказу, утвержденному Политбюро ЦК ВКП(6) 31 июля, предусматривалось репрессировать около 300 тысяч человек, из них около 75 тысяч — расстрелять в установленные сроки.
Ежов также делал шаги по реформированию аппарата НКВД. Был образован Секретариат, Отделам ГУГБ НКВД СССР в целях конспирации присвоены номера, в составе ГУГБ организован 11-й отдел для оперативного обслуживания водного транспорта, шоссейных дорог и связи, а затем и 12-й отдел оперативной техники, в июне 1938-го Центральное архивное управление из ведения бывшего ЦИК СССР передано в ведение НКВД СССР. Тогда же объявлена новая структура оперативно-чекистских управлений НКВД СССР и многое другое.
Но Ежов-реформатор не нужен был Сталину. Он использовал Ежова лишь как безжалостного палача, а затем его роль должна была поменяться. Первый сигнал прозвучал еще в апреле 1938-го: Ежова (по совместительству) назначили наркомом водного транспорта СССР. К осени 1938-го сталинское руководство осознало необходимость свертывания репрессий. Теперь нужно было найти виновного за «перегибы».
НЕПОТОПЛЯЕМЫЙ ЛАВРЕНТИЙ БЕРИЯ
«Компромата» на Ежова было достаточно. Он неудачно провел процесс «Бухарина-Рыкова», провалился на попытках создать «параллельный бухаринский центр» из членов и кандидатов в члены Политбюро и ЦК и «параллельный военный центр» из видных военных руководителей В.Блюхера, А.Егорова, Я.Гамарника, К.Рокоссовского, К.Мерецкова и других. По личному поручению Сталина работу НКВД проверяла специальная комиссия во главе с наркомом Госконтроля СССР, верным сталинцем Львом Мехлисом. И проверка, естественно, выявила серьезные нарушения в работе комиссариата.
В ноябре 1938-го появились постановления ЦК ВКП(б) «Об учете, проверке и утверждении работников НКВД» (14 ноября) и «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» (совместно с СНК СССР 17 ноября).
В постановлениях признавалось наличие фактов нарушения законов, совершение подлогов, фальсификации следственных документов, привлечение к уголовной ответственности невиновных людей. Все это приписывалось неким «врагам народа», которые пробрались в органы НКВД и прокуратуры. НКВД, а прокуратуре запрещалось производить какие-либо массовые операции по арестам и выселению. Сами аресты следовало осуществлять только по постановлению суда с санкции прокурора. Ликвидировались судебные «тройки», созданные в порядке особых приказов НКВД, а также «тройки» при областных, краевых и республиканских управлениях милиции. Все следственные дела в точном соответствии с действовавшим уголовно-процессуальным законодательством о подсудности впредь следовало передавать на рассмотрение судов или Особого совещания при НКВД. Таким образом, сталинское руководство сбросило с себя ответственность за террор на невидимых «врагов», которые «всячески пытались оторвать работу органов НКВД и прокуратуры от партийного контроля и руководства». Оставалось убрать человека, символизировавшего «беззакония». И Ежову подсказали, что нужно сделать.
23 ноября 1938 года он написал письмо в Политбюро ЦК ВКП(б), в котором просил освободить его от должности наркома внутренних дел из-за целого ряда ошибок и промахов, допущенных им на этом посту. 25 ноября 1938 года Указом Президиума Верховного Совета СССР наркома Ежова освободили от этой должности. До ареста он оставался секретарем ЦК ВКП(б), председателем Комиссии партийного контроля при ЦК и наркомом водного транспорта СССР. 10 июня 1939 года его арестовали, а в феврале 1940 года приговорили к расстрелу. Приговор исполнен 4 февраля 1940 года. Сталин в беседе с авиаконструктором А.Яковлевым так охарактеризовал своего бывшего наркома: «Истребил, мерзавец, кадры. Посылаешь нарочного в наркомат, говорят — поехал в ЦК, посылаешь в ЦК, говорят — поехал в наркомат. Посылаешь нарочного домой — лежит в кровати мертвецки пьян. Мы его расстреляли».
Замена Ежову была найдена — в декабре 1938-го наркомом внутренних дел был назначен Лаврентий Берия, работавший до этого заместителем Ежова. В принципе это был такой же садист, как и Ежов. Сохранились показания бывшего начальника Лефортовской тюрьмы Зимина, которому доводилось видеть, как приезжали наркомы Ежов, а потом и Берия и как они лично избивали.
Декларируя «восстановление социалистической законности», Берия не забыл «почистить» органы. Прежде всего он расправился с «ежовцами». Заместителей «железного наркома» постигла та же участь, что и его самого.
В очередной раз Берия принялся реформировать НКВД. В частности, был реорганизован центральный аппарат, в штате которого на 1 января 1940-го числилось 32642 человека. При Берии в феврале 1941-го был принят Указ о разделении НКВД СССР на НКВД СССР и НКГБ СССР (потом эти ведомства опять соединят и снова разделят). Словом, рассказ об этом может быть предметом отдельной статьи. Для нас важно сейчас подчеркнуть другое. Берия оказался, пожалуй, наиболее эффективным шефом НКВД до исчезновения этой аббревиатуры в 1945 году. И потому, что его ведомство сумело заниматься многими важнейшими для выживания сталинского руководства вопросами (война, атомный проект и т.д.), и потому, что сам Берия сумел обеспечить себе жизнь и даже пытался после смерти диктатора захватить власть. Но завершу не этим, а двумя любопытными документами, подписанными в свое время именно Лаврентием Берией.
ЧЕКИСТСКАЯ «ЕВГЕНИКА»
Меня всегда занимал вопрос, что за люди работали в НКВД. Конечно, это были чекисты, пронесшие традиции насилия, поощряемого в свое время Лениным. Недаром, когда на кое-кого бериевская «реабилитация» 1938-го произвела чрезмерное впечатление, Сталин 10 января 1939 года направил на места такую телеграмму: « Секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, наркомам внутренних дел, начальникам УНКВД
ЦК ВКП стало известно, что секретари обкомов — крайкомов, проверяя работников УНКВД, ставят им в вину применение физического воздействия к арестованным, как нечто преступное. ЦК ВКП разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП. При этом было указано, что физическое воздействие, как исключение, и притом в отношении лишь таких явных врагов народа, которые, используя гуманный метод допроса, нагло отказываются выдать заговорщиков, месяцами не дают показаний, стараются затормозить разоблачение оставшихся на воле заговорщиков, следовательно, продолжают борьбу с Советской властью даже и в тюрьме. Опыт показал, что такая установка дала свои результаты, намного ускорив дело разоблачения врагов народа… Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей пролетариата и притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманна в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников. ЦК ВКП считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружающихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод. ЦК ВКП требует от секретарей обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартии, чтобы они при проверке работников УНКВД руководствовались настоящим разъяснением». Секретарь ЦК ВКП(б) И. СТАЛИН
Тут все правильно, исходя из ленинской формулы о том, что морально все, что служит делу революции. Лицемерный эвфемизм «применение физического воздействия» означает избиение, лишение сна, изнурительные ночные допросы с применением «конвейера» (когда сменялись поочередно следователи), многочасовые «стойки», расправы с родными и близкими на глазах арестованных и многое другое.
Но все-таки остается вопрос, какого качества должны были быть люди, чтобы реализовывать ТАКОЕ.
И вот недавно рассекреченные документы дают основание поговорить об этом. Обнаружились два приказа НКВД явно евгенического и расового характера. Первый документ содержит инструкцию № 00134/13 «Об основных критериях при отборе кадров для прохождения службы в органах НКВД СССР» (приказ № 00310 от 21 декабря 1938 года). Второй — это «Инструкция о проведении негласного медицинского и психофизиологического обследования заключенных под стражу и осужденных граждан» (приказ № 0019/13 от 5 марта 1939 года).
Присмотримся к принципам отбора кандидатов для службы в НКВД СССР якобы во избежание «призыва лиц с явно выраженным комплексом неполноценности по признакам дегенерации». Инструкция содержит разделы: 1) основные негативные критерии; 2) основные видные признаки дегенерации; 3) физиологические признаки вырождения и дегенерации; 4) психические признаки вырождения и дегенерации. По стилю документа чувствуется, что над ним поработали латентные поклонники расовой доктрины.
Расовый отбор имеет достаточно четкие правила. В его основе лежит классический биологический отбор, реализуемый на уровне социально неоднородного идеологизированного государства, претендующего на роль «сверхдержавы». Однако одиозные кадровые перетряски и чистки аппарата самого НКВД СССР не могли не исказить и вульгаризировать важные секретные документы. Интересно, что некоторые рекомендации имеют явный оккультный оттенок.
Так, относительно «косоглазия» отмечалось: «В средневековье, к примеру, органы инквизиции только по одному из вышеуказанных признаков сжигали на кострах. А русский царь Петр Великий издал указ, запрещающий рыжим, косым, горбатым давать свидетельские показания в судах. Эти исторические аксиомы необходимо применять в повседневной практике органов НКВД».
В разделе «Основные видимые признаки дегенерации» особо выделена проблема национального происхождения кандидата: «Очень опасными в социальном плане по своей психогенетической сущности являются люди, произошедшие в результате смешанных браков. Для кадрового отбора в НКВД важно отсекать, в основном, лиц, у которых присутствует еврейская кровь. Вплоть до пятого колена необходимо интересоваться национальной принадлежностью близких родственников. Были ли в роду евреи. Все остальные межрасовые браки следует считать позитивными». (В скобках заметим, что инструкция появилась в 1938-м, когда был взят курс на вытеснение евреев из спецслужбы, хотя в середине 30-х годов они доминировали в составе руководящих органов НКВД).
В целом, проведение детального изучения кандидата для приема в систему НКВД в этой инструкции приравнивалось к решению специфической «научной задачи»: «В этом широком вопросе, как и во всякой научной задаче, касающейся человека, необходимо руководствоваться всей сложностью физиологических, физических и психических данных».
Вторая инструкция (№ 0019/13) вводилась для исполнения руководством и медперсоналом исправительных учреждений и тюрем ГУЛАГа. В целом, здесь упор делался на выявление внешних признаков дегенерации. А в приложении №1 к данной инструкции приводилась форма списка лиц, прошедших специальное медицинское освидетельствование. При этом в графе 6 должны были отмечаться «особо интересные случаи». Далее личные дела, и при необходимости сами зэки могли направляться в Москву для проведения научных исследований. В последней графе 7 следовало указывать уже принятое ранее решение из личного дела заключенного условным символом «П.У.» (то есть «подлежит уничтожению»).
Я уверен, что эти документы — лишь начало, и еще предстоит выявить немало интересного о том, чем на самом деле была незабываемая аббревиатура — НКВД, — которой нынче исполнилось 70 лет.
