Гром ударил в селе Жабче среди ясного июньского неба, когда, как говорится, никто не ждал беды. Как раз после не по-летнему холодных дней, установилась погода: пригревало солнышко, разрастались травы, пели птички. На площадке у «замороженного» здания бани двое мальчиков играли в футбол. Вдруг одного не стало — как сквозь землю провалился...
Взрослые, прибежавшие на место чрезвычайного события, постигли всю глубину произошедшей трагедии. Недалеко от кое-как сбитых футбольных ворот — открытый канализационный колодец. Туда, в колодец, закатился мяч...
Даже прибывшие из райцентра спасатели не решились нырнуть в тот колодец. И поздно уже было... Вызвали специальную машину, которой откачали воду, после этого нашли тело мальчика по имени Андрей. 17 июля ему исполнилось бы только десять лет...
Жабче потерялось где-то за лесом, на краю Староконстантиновского района. Сельсовет — в соседних Радковцах. В селе тихо, как на кладбище. Люди заняты на огородах. Только средних лет женщина сидит у разрушенной фермы — сторожит имущество арендаторов земельных паев. Вскоре сюда подъехал тракторист, остановил своего «стального коня» около нее. Говорили «о жизни».
— Вон там, через дорогу, эта беда произошла, — показала рукой женщина, которая назвалась Аллой.
— Вода в колодце была очень холодная, глубина — четыре или пять метров. По-видимому, намучился ребенок, пока его не стало, — представил тракторист последние ужасные минуты жизни мальчика.
— Андрей был спокойным, воспитанным мальчиком. Закончил пять классов, перешел в шестой, — с грустью говорила Алла, сочувствуя убитой горем матери Андрея: «Поехала впервые на заработки в Киев, отработала 15 дней и вернулась на это горе. Еще у нее девочка на руках».
Потом не без ностальгии вспомнила о колхозном строе. Мол, в зданиях, которые остались без крыш, окон и дверей, «были тучи скота — у людей была работа». А потом, когда услышали о ликвидации колхоза, «побежали за своей зарплатой, которую им задолжали, брали коров, ягнят, телят... Кто что смог взять, то и его».
Некоторое время поля вокруг Жабчего не засевали, пока сюда не пришли люди из Хмельницкого. «Взяли в аренду гектаров семьсот. Создали, может, с 20 рабочих мест, преимущественно — сезонных. А в Жабчем — 329 живых душ, из которых 164 в трудоспособном возрасте... А поля у арендаторов ухоженные», — считает Алла.
Чтобы заняться скотоводством или свиноводством, трудоустроить большей частью безработное население села, может, еще зарабатывают деньги.
— У меня сынок заканчивает срочную службу в армии, в село не вернется. Чтобы не спиться. В Жабчем есть такие ребята в возрасте до 25 лет, что пока донесет стакан до рта, половину прольет. Потому что руки у них дрожат, — объясняет тракторист.
— А что же еще им здесь делать?! Спиваются от скуки и беды, — поддерживает разговор сторож имущества арендаторов.
Одна-единственная «точка» в Жабчем, где всегда кипит жизнь, — пивная. Несут туда последнее, чтобы «обслужиться». И не зарастает тропка к пивной. Куда же идет село? «К большой беде», — убеждена Алла.
К сожалению, это именно так. И не только в Жабчем. Фермы разрушили, хозяйственные дворы разнесли, на полях сорняки. Зато открыли «точки». Мол, ничего не поделаешь, нужно давать широкую дорогу частной инициативе, предпринимательству... Однако есть вопрос: почему же эти частные инициативы, предпринимательство в одну сторону направлены? Какой-то неестественный крен произошел в отдельно взятом Жабчем.
«Замороженный» строительный объект, около которого не стало мальчика Андрея, пугает пустынностью и упадком. Рядом пасутся чьи-то кони. Уже якобы ничто не угрожает здесь ни людям, ни животным. Колодец, в который закатился мяч, — под железобетонной глыбой. На глыбе — печальные увядшие цветы скорби по потерянной жизни, которая еще только начиналась.
Та железобетонная глыба была в каких-то двух или трех метрах от тогда открытого канализационного колодца. Вот тот след от глыбы, которую двигали к месту, ставшему роковым. Зацепили веревками и подвинули. Господи, какое же существенное значение имеет иногда место, когда то или другое установлено или не установлено. Оказалось, что это — вопрос жизни и смерти. Скорбный ответ на этот вопрос уже, к сожалению, получен. Годами ходили трезвые и пьяные вокруг открытого колодца, выпасали коней, скот, свиней, коз, гусей и не замечали ловушку. Пока гром не грянул.
Когда же грянул , начали, как говорится, крайнего искать. Получилось же так, как всегда: тот виноват, кого дома нет.
— Эта недостроенная баня — «ничейный» объект, — говорит сельский председатель Николай Побережняк.
Он недавно избран председателем. Сельсовет — в Радковцах. Еще на его попечении, кроме Жабчего, Демковцы и Хутора.
— Может, он на наше Жабче обиделся. Потому что только один голос ему Жабче на выборах дало, — высказывает свою версию Алла.
Однако Николай Побережняк эту гипотезу отвергает. Говорит, что изо всех сил старается, чтобы оправдать доверие общины, которая из семи кандидатов на должность сельского председателя отдала преимущество именно ему. Только начинает работу...
А строить этот социальный объект — баню — начинал колхоз. Развалился раньше, чем строители стену построили. На этом и закончилось. После того, как колхозники растянули свою зарплату, которую задолжали им, овеществленную всем, что плохо лежало, ржало, визжало, мурлыкало, село почему-то стало равнодушным к недвижимому наследству.
Поэтому спрашивается в задаче: неужели «точка», где пьют и кое-как закусывают, более важна для Жабчего, чем баня? Пусть бы кто-то построил этот объект. Имел бы свое дело. Себе — для выгоды, людям — на здоровье.
— Были желающие взять этот «долгострой» под кузницу. Вон и фермы разваливаются. Уже обращались, нельзя ли взять, чтобы бычков откармливать? Я поехал в район, спросил: что делать? Ответили, что ликвидационная комиссия еще не сложила свои полномочия, — рассказывает Николай Побережняк.
Мол, нужно передать эти недвижимые объекты на баланс сельсовета, а тогда решать, кому и на каких условиях отдать. Однако сначала нужно «найти» владельцев, спросить, имеют ли они такое желание — передать свое «наследие» на баланс сельсовета. Так кто же напомнит отдельно взятому Жабчему, что в колхоз уже возврата не будет, что предпринимательскую инициативу нужно по всем направлениям проявлять?
— Я так думаю, что это должно сделать райсельхозуправление, — говорит секретарь сельсовета Нила Рачок. Она говорит, что село приходит в упадок: «Первого класса в школе уже не будет — нет «контингента», как говорится».
К сожалению, в шестом классе стало на одного ученика меньше. На всю школу села Жабче осталось только 34 ученика...
