Вот ведь интересно, — два месяца носила в сумке письмо Владимира Пойлянского, адресованное в редакцию, два раза приезжала в Самбор и не заставала его. А встретиться мы могли совсем просто, например, на Бойковских фестинах в Карпатах или на презентации очередной книги газеты «День» в зеркальном зале Львовского университета. Он ведь ежегодно приезжает на каждую презентацию газеты, которая проходит в рамках львовского книжного форума. И ждет этого, как величайшего праздника!
Позже, взяв в руки фотографии, я увидела Владимира Васильевича возле себя. Он сидел прямо за мной, скромно спрятавшись в уголке торжественного зала. Хотя такие как он на всех мероприятиях газеты должны сидеть на самом почетном месте. Потому что редко можно встретить более преданного читателя, более верного почитателя газеты, чем Владимир Пойлянский. Скромный пенсионер из Самбора, который каждый вторник планирует лишь одно важное для себя занятие — идет на железнодорожную станцию, на сортировочную и выпрашивает пятничный и субботний номера «Дня».
— В Самборе газету не найти, я каким-то чудом узнал, что она идет в Старый Самбор, и почти на коленях уговорил главную сортировщицу, чтоб продавали мне по газете. Это — единственная возможность для меня приобрести два номера. Подписка для моей пенсии в 500 гривен — затея дороговатая, а так, два номера в розницу, еще осиливаю... Потом читаю практически все подряд, и каждый раз удивляюсь — насколько толковых авторов подбирает для себя газета! Благодаря им, а также другим изданиям, я по крупицам собираю свои архивы.
И он с гордостью показывает папки с надписями: «Выговский», «Хмельницкий», «Пилип Орлик» и его любимый — «Мазепа»... И мечтает создать Энциклопедию Мазепы. Практически у него все уже собрано. Но как это все оформить? Компьютера нет, как и денег на него. И все-таки он мечтает вместе с другом на пару купить старенький компьютер и набрать вожделенный текст: «Вот только бы хватило здоровья и сил!»
Впрочем, материалов наберется уже не на одну энциклопедию Мазепы, а и на толстенную монографию о Самборщине и на другие книги. Да и не только на книги. Вот что можно уж точно сделать, так это буклет и каталог к выставке, которую легко организовать в Самборском доме офицеров. Это будет выставка автографов известных писателей, артистов, певцов, — открытки и плакаты, фотографии и простые листки с летящими росчерками, которые Владимир Васильевич собирал много лет. Не мудрено, что ему не хватает на все времени, и 24 часа в сутки пролетают для него мгновенно. Сам ведь ведет хозяйство, сам ухаживает за небольшим садом-огородом, сам формирует свои картотеки с вырезками. И, конечно, путешествует по мере сил, а вернее будет сказать, — по мере поступления средств. Но уж в общении он себе не отказывает, поэтому так трудно его было застать дома — то в Трускавце, то во Львове, то еще где, куда можно добраться бесплатно по его пенсионному удостоверению.
Я смотрю на Владимира Васильевича и удивляюсь, — сколько встречаю на своем пути молодых, заранее состарившихся, загодя растерявших и бесшабашность юности, и способность к неким непрактичным, но весьма романтичным поступкам. Все у них рассчитано, все оправдано, все с получением сатисфакции. А он, увидев огромную стрекозу, невесть как очутившуюся в его саду, почти кричит: «Фотографируйте быстрее, я в жизни таких огромных стрекоз не видал!» И я тороплюсь, сама осознавая, что и эта стрекоза, и этот осенний сад, и этот удивительный человек — тоже неповторимая радость и для моей жизни! А я так боялась, что Пойлянский окажется занудливым старичком и заставит перебирать пыльные папки, и станет жаловаться на жизнь, болезни, государство, соседей, в конце концов... Так часто бывает, когда берешь интервью у человека, которому под семьдесят. Но мне навстречу из сада вышел почти юноша, почти бестелесный человек. И не потому, что тонок. А потому что не привязан к земле, не тянет его груз материальных забот. И время, когда нужно подумать о душе (счастливы те, кто делает это практически с юности) реализовывает полностью.
Признаюсь, что хотела его сфотографировать в кабинете, демонстрируя бесчисленное количество вырезок газетных материалов, где «День» — на первом месте.
— И знаете почему на первом? — Прежде всего потому, что у вас есть страница «Україна Incognita». Когда-то я пришел в гости к старому другу и увидел газету «День», и эту страницу. И все! Заболел! И газетой, и этой темой, что не дает спокойно спать по ночам. А еще ищу рубрики «Большие малые города» и «Путешествия». Ведь как это важно, — знать свою историю, искать новые имена и факты, познавать для себя доселе непознанное. (Быть может, несколько высокопарно говорю, вы уж извините.) Меня ведь иногда за чудака принимают. Даже собственная дочь не всегда понимает... Но каков уж есть.
И он отвернулся, ища глазами большую стрекозу, любовно снятую с плеча и пересаженную на спинку стула. Верно, она дала ему некоторую поддержку, и он продолжил:
— Я вот все мечтаю с вашим редактором поговорить, с Ларисой Ившиной, и поблагодарить ее за все. Думаете люди не понимают, как трудно выпускать такую газету?! Много легче запустить материалы, где все облегчено для восприятия. Кто куда поехал, на ком женился, кто самый богатый и кто кого, и как надул — рассказать. Сколько ведь таких газет издается, и все шутки в них — ниже пояса, и весь смысл рассказываемого — в неком «гламуре». Это ж надо, сколько нынче новых слов попридумывали!? А все, чтоб бездуховность прикрыть!
...Владимир Васильевич говорит вдохновенно, и я настраиваю фотоаппарат, но Пойлянский категорически отказывается позировать в доме. «Тут же ремонт и полный разгардияж! Нет, мы пойдем туда, где не стыдно будет. Вот! — в дом офицеров пойдет, он рядом совсем!»
Мы идем по улице Самбора, мой спутник при полном параде и продолжает разговор:
— А знаете, ведь мы идем в дом, где я был столько лет несказанно счастлив! Я пел на эстраде, и в зале дома офицеров чаще всего. А сколько поездок было! Там, в этих поездках я и собирал свою коллекцию автографов. А как знакомые устраивали мне встречи со знаменитостями, чтобы я смог автограф взять! Это целая история, отдельная. Пообещайте, что приедете еще и я покажу вам именно автографы.
— А в Самборе жизнь не скучно сегодня протекает?
— Не скучно лишь для того, кто принялся торговать. Самбор ведь из такого славного города, с прекрасной историей превратился в сплошной базар! Единственное место, где интеллигенция находит для своей души отдохновение — это музей Бойковщины, которым руководит Роксолана Данчин. Она такой энтузиаст!
За разговором мы подошли к дому офицеров. Но место без толчеи для себя находим не сразу. Потому что и тут было устроено что- то вроде ярмарки из китайско-греческих товаров... На втором этаже, в кабинете заместителя директора мы раскладываем подшивки. Жаль, конечно, что не было тут книг (огромного количества), которые подарены Владимиру Васильевичу авторами, известными историками с дарственными надписями. Потому что он многих знает и ведет переписку.
Делаю несколько кадров, но понимаю, что лучшей фотографии Пойлянского, чем со стрекозой мне не сделать сегодня.
Потом мы уходим из дома офицеров и едем на автостанцию. Я спрашиваю: «А почему вы так рано перестали петь с эстрады?» — «Потому что полностью согласен с Марком Бернесом: человек поет по-настоящему пока молод. А потом нужно заниматься чем-нибудь иным...А ведь я себе судьбу накликал сам. Песнями, которые любил. Особенно «Малышом», которую зрители особенно тепло принимали. В ней было столько тоски по сыну, с которым разлучила жизнь, тоски одиночества. Как пел, все так и случилось — красивы бывают закаты, красивы рассветы, но когда их встречаешь один, они блекнут... А еще я понял одну вещь — очень важно для человека уже в молодости определить, чему же ты должен посвятить свою жизнь? Я вот понял не сразу, стал инженером, и должности вроде бы занимал не маленькие, а не то все было...Позже я встретил одного пожилого мужчину, который всю жизнь проработал врачом, а уже на пенсии занялся лекторской деятельностью, изучал международную жизнь. Правда, он был американцем, у них человек дольше востребован и даже на пенсии находит себе занятие...Но он говорил: вот сейчас я по-настоящему счастлив! И он меня вдохновил, и я тоже бесконечно счастлив, когда покупаю какую-нибудь новую книгу по истории или получаю ее в подарок, как от вашей газеты. У меня почти все издания «Дня» есть!
— И все-таки, за что вы себе лично благодарны? Корректен ли такой вопрос?
— Конечно. Потому что у меня есть одна газетная вырезка и в ней несколько строк подчеркнутых карандашом. Они о гетьмане Пилипе Орлике. «Гетьман Пилип Орлик, який 30 років поневірявся в еміграції — єдиний гетьман, який не був українцем за походженням. Єдиний, хто не втратив надію навіть тоді, коли всі відвернулись від нього...Єдиний, кого так і не зміг зламати всесильний цар Петро. Єдиний, хто почав і закінчив жити за своєю Конституцією». Эти слова совершенно справедливы по отношению к отдельной стране, и к Украине в частности. Но особенно они важны для человека. Это ж как здорово — жить по собственной Конституции! Не знаю, удалось ли мне, но я старался...»
