Так что же порождает зло? Можно долго биться над этим вопросом. Но, по-моему, самый точный ответ уже дан Михаилом Юрьевичем Лермонтовым. В романе «Герой нашего времени» Печорин ставит такой диагноз: «Зло порождает зло. Первое страдание дает понятие об удовольствии мучить другого; идея зла не может войти в голову человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности».
Так что, как говорится, «зри в корень». Нет, еще глубже — в душу. Никто точно не знает, где она находится и существует ли вообще, но зато каждый может вспомнить, как она болит. И, как правило, первые воспоминания об этом будут детские. Ведь именно тогда душа выставлена на всеобщее обозрение — нагая, не прикрытая еще жизненным опытом и взрослым цинизмом. Но если бы только на обозрение! Ведь норовят еще и потрогать, и уколоть побольнее. Дети — неосознанно, взрослые — несознательно.
Я хочу остановиться на отношениях ученика и учителя в начальных классах школы. Мне кажется, что именно тогда сеются первые семена злости, прорастающие затем жестокостью в старших классах. Класс в это время — податливый пластилин, а скульптор — учитель.
Наверняка в начальных классах школы у вас была если не любовь, то симпатия к однокласснику или однокласснице, и в него (нее) были «влюблены» все остальные девочки (мальчики) вашего класса, и он (она) был(а) отличником. Чаще всего идеалом всего класса становился любимый ученик преподавателя. Из самых благих намерений учитель старался всегда и во всем поставить его в пример: «Он лучший!». А поскольку собственного мнения и критериев оценки у детей еще нет, то и получается своеобразный культ личности. У меня в классе (и это одно из немногого, что я очень хорошо запомнила) это доходило до такого:
— Дети, кто любит Леночку, поднимите руку!
И дети тянули руку, а иногда и две. Но вот время идет — и слепая детская любовь превращается в зависть. Тут уже не до шуток. Чаще всего именно любимчики учителей в старших классах становятся объектом проявления жестокости со стороны одноклассников. Ведь с особым удовольствием всегда топчут то, что некогда внушало благоговение.
А задумывается ли учитель, какие мысли роятся в голове у восьмилетнего малыша, стоящего в углу или на подоконнике (я знаю, что и сейчас практикуются такие методы) для лучшего осознания своей вины, которой он толком и не понимает. «Давайте все на него посмотрим — и пусть ему станет стыдно», — таков суровый приговор учителя. И посмотрят, и скажут свое детское «фу», и еще неделю оно будет как эхо витать за спиной наказанного.
Не в эти ли моменты разглядывания обоев в углу класса, когда ребенок чувствует на себе прилипшие укоризненные взгляды одноклассников, впервые зарождается злость? Нет, не на учителя или одноклассников, она обращена на весь мир. Почувствовав себя изгоем, ребенок становится замкнутым, он «кипит» — и когда-нибудь это все прорвется наружу в виде жестокости. Не к тем, кто когда-то кричал «фу!», а просто в виде «удовольствия мучить другого».
Я уже не говорю о наказании линейками, двойками или фразами типа: «Ничего из тебя хорошего не выйдет!».
Прощать жестокость там, где мы якобы видим ее необходимость или невозможность уничтожения, тоже зло. Так давайте же не будем равнодушными к творящейся вокруг жестокости. Глядишь — и жизнь наша станет добрее.
Ольга ЗАЛАТА,
Днепропетровск
