СТЕКЛОЭМАЛЬ, РОЖДЕННАЯ ЄКСПЕРИМЕНТОМ
«Образный слой — это от Бога,— считает художник Александр Белозор. —
Можно досконально овладеть технологией, но так и не достичь художественного
совершенства, когда в каждой, даже самой, казалось бы, простой работе звучат
смысловые нотки».
Художественной эмалью Александр занимается 10 из 35 лет прожитой жизни.
И хотя в результате постоянных опытов — а свою работу иначе как экспериментаторством
он не считает — Саша может смело говорить об авторской технике стеклоэмали
и собственной графике в эмали, все же уверен, что находится лишь в начале
пути.
ЛИМОЖСКИЕ ЭМАЛИ И ЭМАЛИРОВАННЫЕ КАСТРЮЛИ — ОДНОГО ПОЛЯ ЯГОДЫ
По современным понятиям эмаль — это соли кремниевой кислоты. В подготовленный
основной бесцветный сплав добавляются различные красящие окислы металлов,
что позволяет получить практически неограниченную палитру, глухую или прозрачную,
легко- и тугоплавкую.
Разнообразие эмалей, различные способы достижения художественных эффектов
позволяют классифицировать их на выемчатые, перегородчатые или сплошные,
каждые из которых имеют свои разновидности.
Наиболее древние — выемчатые (когда отдельные цветовые пятна вводятся
в композицию на общем металлическом фоне) были известны еще египтянам,
ассирийцам и финикийцам. Особого расцвета выемчатая эмаль достигла в Византии.
Искусные образцы сохранились в курганах домонгольской Руси. В наши дни
эта техника применяется при изготовлении значков и ювелирных изделий.
Классическими образцами сплошных живописных эмалей служат лиможские
XV-XVI веков. А в 60-е годы прошлого столетия получили распространение
гладкие эмали, носящие утилитарный характер и используемые в целях предохранения
металлических изделий от коррозии: с эмалированной посудой каждый из нас
повседневно сталкивается в быту.
КЛАССИЧЕСКАЯ ТЕХНОЛОГИЯ
выглядит достаточно просто: подготовка изделия, наложение эмали и обжиг.
На подготовленную основу (обычно это медь, которая предварительно прожигается
в муфельной печи) наносится превращенная в порошкообразное состояние эмаль
(выпускаемая в виде плиток). Не следует забывать, что обратная сторона
покрывается слоем контрэмали, чтобы металл не так деформировался. Затем
в той же печи при температуре от 600 градусов эмаль «спекается» с основой.
Но это только в книгах все легко, просто и доступно. В действительности
же, убежден Александр Белозор, автор всегда чего-то недоговаривает, упускает
какой-то существенный нюанс, без которого вся работа может пойти насмарку.
В ПОИСКАХ СОБСТВЕННОЙ ТЕХНИКИ
Природная любознательность, а в немалой степени и отсутствие необходимых
материалов заставили Белозора заняться поисками собственной техники.
— Я начал с того, чем многие занимались до меня, просто плавил стекло,
— вспоминает Александр. — Для меня это было ни чем иным, как игрой без
определенной цели. А когда появились первые результаты, работа обрела целенаправленность,
начались поиски грани между материалом и техникой.
Неудачи не огорчали, ведь отсутствие результата — тоже результат, а
в жизни, как известно, многое состоит из случайностей.
Александр Белозор вполне заменил «промышленную» эмаль сочетанием цветного
(витражного) стекла с остальными компонентами — всевозможными окисями,
закисями, окислами металлов, придающими материалу цвет, и назвал это стеклоэмалью,
так как стекла в ней больше, чем в традиционной эмали. А основу заменил
обыкновенной керамической плиткой, более известной обывателю как кафель.
МОЛОДОЙ СПЕЦИАЛИСТ
Рисовать Саша начал в детстве, а в 13 лет его работы экспонировались
на районной выставке в Борзне, где прошли школьные годы.
— Папа немного рисовал, но не имел художественного образования, не мог
меня чему-то научить. Я учился по книгам, и, увлекшись рисованием, порой
жертвовал дискотеками, а иногда и уроками в школе. Поступил на художественно-графический
факультет Одесского педагогического института, который, на мой взгляд,
имеет преимущества даже перед художественными вузами: нас учили всему,
а в дальнейшем можно было выбрать близкое по духу и совершенствоваться
в определенной технике.
После института Белозор по распределению поехал учителем изобразительного
искусства в Макаров, а менее чем через год — Чернобыль, эвакуация и осенью
— приглашение в Чернигов, город, в котором родился.
Сейчас он живет с семьей в общежитии профтехучилища, где работает маляром,
и до сих пор в шутку считает себя молодым специалистом, так и не получившим
собственной квартиры.
КАРТИНЫ, ВЫПЕКАЕМЫЕ В ПЕЧИ
Это отнюдь не миф, а ежедневная работа Александра Белозора. Авторский
замысел воплощается в различных формах и образах, что отнюдь не свидетельствует
о вычурности ради вычурности: и цвет, и форма, и линия несут определенную
смысловую нагрузку.
Уже сейчас, поставив на «поток» пользующиеся спросом оригинальные работы,
мастер запросто мог бы «выпекать» картины, чтобы обеспечить себе безбедное
существование.
Но стремление к новизне и совершенству, поиски лаконичности помогли
«открыть» графику в эмали, от чего автор получает истинное удовольствие.
А таинство творчества порой отодвигает на второй план выставочную деятельность.
Его графика в эмали — это линия на плоскости, иногда усиленная незначительными,
но выразительными вкраплениями «чистой» эмали. Для того чтобы линия «держалась»
и соответствовала авторскому замыслу, необходимо безукоризненно подготовить
материал. На глазурованную плитку (глазурь — это своеобразный фон, но он
не может заменить эмаль, так как не обладает достаточной толщиной и прозрачностью)
наносится рисунок — медная проволока, первоначально закрепляемая посредством
клея. В зависимости от температуры печи она оставляет различный след и
«растекается» до определенной ширины. И последний «мазок» — эмаль, своеобразная
изюминка, вдыхающая жизнь. Здесь многое зависит исключительно от мастерства
и интуиции. И каждая работа — неповторима, даже если используется один
рисунок.
ТЕРНИСТЫЙ ПУТЬ К ПРИЗНАНИЮ
Талант Александра Белозора, без преувеличения, многогранен. Он пробовал
себя в резьбе, совершенствуется в эмали, работает в технике живописи, коллажа,
асмабляжа, используя различные материалы — от битого стекла, старых досок
до обыкновенных простыней. Его работы экспонировались на многих выставках
в Украине, Чехии, Германии, Франции. Две персональные выставки в Чернигове,
персоналка в Славутиче и вызвавшая интерес и собравшая «хорошую прессу»
в Лавре (апрель 1997 г.) позволяют говорить об определенном профессиональном
уровне мастера.
Белозора-художника в столице знают, вероятно, даже лучше, чем в Чернигове,
где он никак не может стать членом Союза художников. Дважды местные мэтры
«отторгали» его: результаты тайного голосования оба раза складывались не
в пользу Белозора. Но и это в конечном счете не главное. Главное, что его
работы привлекают внимание и покупаются, что свидетельствует о популярности.
Не отстает от папы и его 11-летняя дочь Ярослава, чья первая персональная
выставка состоялась, когда девчушке исполнилось шесть лет, а спустя год
на фестивале народного творчества в немецком Клаусталь-Целльерфельде ее
назвали «черниговским вундеркиндом». Осенью 1994 года Ярослава удостоена
Гран-при международного конкурса «Золотая надежда» в Киеве. И неслыханный
интерес к работам юной художницы на фестивале «Золотая осень Славутича-96».
Так что папе есть на кого равняться.
