Иногда один-единственный кадр может полностью изменить представление о целом фильме. Такое, собственно, и произошло с американской лентой «Райский проект», в которой поначалу, кажется, нет ничего выдающегося. Показывают жизнь бывшего зека Бена (Пол Уокер), который вернулся к своим прекрасным дочке и жене. Старательно, вплоть до навязчивости, демонстрируют нам атмосферу любви в этой семье. Вполне предполагаемы здесь и беды, которые обрушиваются на Бена: руководство, прослышав о его прошлом, увольняет бедолагу с работы, тот вынужден согласиться на предложение вернуться к старым грабительским делам и, в конечном счете, попадает в настоящую беду — под смертный приговор за убийство.
Оригинальное название картине — «The Lazarus Project», то есть «Проект «Лазарь», дано по имени библейского Лазаря, которого воскресил Христос. В фильме Джона Гленна (он, кстати, до сих пор писал сценарии, это его первая режиссерская работа) речь идет, очевидно, о моральном воскрешении. Ведь в том странном месте — это что-то среднее между религиозной общиной и психиатрической больницей, — куда Бен попал после якобы приведения в исполнение смертного приговора, ему внушают, что нужно отречься от прошлого, принять нынешнее положение вещей, и только в том его спасение. При этом там все не так, как кажется, вокруг чем дальше, тем больше непонятных людей и вещей. В конечном счете, в атмосфере нарастающей паранойи Бену начинает открываться истина. Но, в целом, «Райский проект» — не триллер, а скорее повесть об искуплении, и именно это является самым интересным: спасет ли Бен свою душу, осилит ли собственный груз грехов, чтобы получить свой персональный желаемый рай?
Конечно, видны все недостатки, свойственные дебютам. Не хватает убедительности в атмосфере — нет необходимого градуса страха или напряжения, когда это требуется; сама среда в «больничной» части фильма также не очень убедительна, в ней должно быть больше зловещего, больше тайн; среди актеров стоит отметить, по большому счету, разве что Уокера, чей опыт ощутим (одна из последних ролей — «Знамена наших отцов» у Клинта Иствуда).
Однако рассказать историю режиссеру таки удается. И вот — финал. Бен приезжает домой. Жена видит его в окно, все происходит под фоновую музыку, без единого реального звука: накрывает одеялом дочь, спящую на диване, и направляется к мужу, который только что вышел из машины. Камера показывает родителей, они обнимаются, и дочка все спит, не просыпаясь: этот кадр продолжается, может, на мгновение, но дольше, чем нужно. И показушно-безоблачный хеппи-энд превращается вдруг в нетипичное для американского кино многозначительное многоточие: возможно, счастливая развязка — это только сновидение маленькой дочери Бена или даже целая история странного «посмертного» заключения отца может быть тем детским видением, или действительно все закончилось хорошо?.. Поиски точного ответа остаются зрителям — и это лучшее, что может быть в любом фильме.
