Сегодня — День журналиста Украины, который мы отмечаем шестого июня с 1994 года, когда вступил в действие указ №251/4, подписанный Леонидом Кравчуком. Тогда и было покончено с советским праздником прессы 5 мая. Сама дата 6 июня приурочена ко дню вступления Союза журналистов Украины в Международную федерацию журналистов в 1992 году. Поначалу праздничной датой предлагали считать 15 мая 1848 года, когда в Галичине вышла первая украиноязычная газета «Зоря Галицька». У такого варианта было особенно много сторонников, но в конце концов «победило» предложение тогдашнего председателя СЖУ Евгения Вербыло, поддержанная Первым всеукраинским съездом редакторов газет и журналов. Надо сказать, в нынешнем году такая «отстрочка» праздника от первомайских дней сыграла на руку организаторам журналистской «Хвилі свободи», которые смогли тем самым дать козырь парламентариям. Те получили больше месяца для вынесения Верховной Радой на обсуждение предложений «Хвилі» о необходимости поправок к законодательству о СМИ, прежде всего относительно суммы судебных исков к прессе.. О том, оказалось ли этого времени достаточно, «День» попросил рассказать народного депутата, члена Комитета ВР по вопросам свободы слова и информации Артура БИЛОУСА . Вот что он сказал:
— Действительно, вопросы, которые поднимали участники этой журналистской акции протеста, актуальны. В Комитете по вопросам свободы слова и информации уже давно подготовлены эти законопроекты. Они в свое время прошли «через зал», но еще не нашли поддержки. После акции «Хвиля свободи» ВР ничего не приняла по этим вопросам, и они не поднимались, хотя все понимают их важность. Парламент единственное,что может сделать — это ускорить возвращение к тому закону, который в свое время инициировал Иван Чиж. Но я хотел бы акцентировать внимание вот на чем: свобода СМИ лежит не только в законодательной плоскости. На самом деле вопрос состоит в том, что даже если мы сейчас примем самый совершенный закон, который защищает права журналистов и изданий, все равно в условиях той правовой культуры, той зависимости от власти или от учредителей эти законы не будут исполняться. Мне бы не хотелось, чтобы акцию «Хвиля свободи», которая, надеюсь, была искренней, не направили в то русло, когда кидается еще один камешек в сторону парламента. Это, во- первых. И, во вторых, есть определенный законодательный процесс, и ставить тут какие-то ультиматумы не кстати.
Каковы будут ответными действия на, по сути, нынешнее пока бездействие ВР самой «Хвилі»? Известно, что в прошедшие выходные «экспрессовцы» поднялись на Говерлу, где установили голубой флаг «Хвилі свободи», чтобы тем самым напомнить об акции. Сегодня они надеются, что эти законопроекты будут включены в повестку дня работы Верховной Рады уже на этой неделе. Между тем, по сообщению Василия Васютина, руководителя пресс-центра акции «Хвиля свободи», уже 35 журналистов изъявили желание ехать на голодовку в Киев. Среди них — не только львовяне, а и представители СМИ других городов Украины. И хотя, по словам А.Билоуса, он не видит возможности широкого резонанса продолжения акции «Хвилі свободи», даже при условии голодовки участников, тем не менее, возможно и обострение ситуации. Будет жаль, если окажется, что мы опять чего-то вовремя не учли и не сделали, хотя многое было и в наших силах, в том числе и законодателей.
В свою очередь, День журналиста Украины стал поводом для опроса «Днем» ведущих журналистов страны, к которым мы обратились с вопросом о примерах корпоративного профессионализма, которыми бы они могли поделиться с читателями «Дня».
Именно этот вопрос нам кажется одним из краеугольных, если пытаться оценить, в каком состоянии находится сейчас наша пресса, какого качества журналистику мы предлагаем нашему обществу, и какой журналистики ждет (или уже не ждет?) от нас само общество. Ведь профессионализм журналиста — та вещь, в которой сопряжено очень много факторов, начиная от элементарного ремесленного владения пером и заканчивая ответом на сакраментальный вопрос: «Во имя чего?».
Cогласимся, что максимально честно информировать общество — это все-таки наша функциональная обязанность, без которой, собственно, журналистика просто перестает быть таковой. И тогда уже темой следующего опроса «Дня» может стать вопрос: а есть ли кому праздновать в Украине День журналиста, и возможен ли в Украине такой праздник вообще? Хочется верить, что такие «праздники» на нашей улице все же не наступят. И пока что наш вопрос звучит так: «Если бы вас спросили о профессионализме в журналистике, какой пример вы бы привели из нашей действительности? Что для вас является непрофессионализмом в журналистике?»
Ольга ГЕРАСИМЬЮК, «1+1»:
— Профессионалом может быть и тот человек, который отлично выполняет свою работу, потому что знает, что за это будет иметь очень хорошие деньги. И, кстати, я не знаю, нужно ли к такому человеку относиться плохо. Например, можно выходить в поле за трудодни и очень хорошо выполнять работу, а можно выходить туда, и очень хорошо делать ее и любить это поле. Это тоже профессионал. Мне ближе те люди, которые делают эту работу с любовью — профессионалы эмоциональные. То есть это люди, отмеченные, иногда, фанатизмом, жертвенностью, люди, которые своей жизнью могут платить за класс в работе. Для меня такой профессионал является примером. Не говорю, что это нормально, но мне такой профессионал интересен, например. В моей жизни было много таких людей. Их имена сейчас не появляются на страницах газет, в рейтингах. Это было немного другое время. Нынче никто, например, не помнит такой фамилии — Галина Баданова, одна из моих учителей. Она была очень преданна своей идее, была фанатичной коммунисткой. Она не вложила в меня своей любви к коммунистической идее, даже наоборот, но научила, как нужно работать. В наших с нею отношениях была своего рода «дедовщина». Она меня заставляла временами по сто раз переписывать ответ на письмо, говоря, что он должен быть завершенным и утонченным, и формально, и по содержанию. Мне казалось, что это издевательство, а на самом деле она меня учила, как нужно работать. И не только она. Валентина Бондаренко, Михаил Френкель. Сейчас известны уже другие журналисты. Кстати, не всегда самые лучшие. А это пример преданности слову, факту, точности его. А был еще такой Борис Магида. Он почти ничего не видел, но такой «газетярской» интуиции, как у него, больше не встречала. Это из тех людей, которые знали, что такое «нонпарель» (вид шрифта). Это был такой человек, который знал то, что сегодня и не следует знать. Сейчас таких нет. К сожалению.
Сейчас очень многие из настоящих профессионалов за бортом. Потому что у нас существует представление о журналисте, как о чем-то таком с длинными ногами и с вульгарными вопросами. Но это — не профессионал. А еще люди- профессионалы имеют определенный возраст, который нынче считается недостатком. Например, на экране телевизора не увидишь людей, которым за сорок. А это плохо, потому что это тот человек, которому люди доверяют, это тот, что имеет в руках профессию. А они сейчас почти все — за бортом, некоторые заканчивают жизнь не наилучшим образом. И это — большая проблема. А я бы хотела их всех вспомнить.
Анатолий ПОЛОНСКИЙ, заслуженный журналист Украины, собственный корреспондент Украинского радио в Крыму, ведущий тематической программы «Ковчег» на Крымском республиканском радио:
— В прошлом месяце исполнилось уже 30 лет, как я в украинском эфире, и мне кажется, что настоящий профессионализм начался именно с обретением Украиной независимости, а до того был подготовительный период «детства» нашей профессии. Я просто горжусь тем, что мне удалось первому рассказать в эфире о результатах референдума 1 декабря 1991 года, когда крымчане подтвердили Акт о независимости нашего государства, для чего пришлось всю ночь провести в избиркоме, что тогда было не принято. Я готовил репортажи из наиболее горячих точек Крыма — о голодовке Мешкова и «контрголодовке» журналисток, о президентских выборах, о митингах, смене правительств, борьбе с криминалом.
Непрофессионализм, мне кажется, в нашей жизни проявляется в неумении увидеть новое и отказаться от старого: например, у нас на Украинском радио еще с 40—50-х годов существует график вызова собкоров стенографистками и это страшно сковывает инициативу — следишь за графиком, а не за развитием событий. Во вторых, следует признать самым страшным пороком нашей профессии и проявлением именно непрофессионализма способность журналистов продавать не свое мастерство, не свой профессиональный уровень, а свою позицию. Иными словами, журналист-профессионал должен получать деньги — какими бы они ни были большими или малыми! — за то, что он классно, лучше всех, пишет, или классно — лучше всех! — готовит передачи, а не за то, что сам он пишет, какие именно по направлению передачи или статьи он готовит сегодня. Скажем, диалог «Я тебе заплачу миллион, только сделай самую лучшую, самую привлекательную передачу о нашей партии!» — это вполне профессиональный диалог, а диалог «Я заплачу тебе миллион, только сделай передачу о том, что наша партия наилучшая!» — это уже не профессиональный диалог, это договоренность двух дельцов. Журналист-профессионал ни за какие деньги не может говорить черное на белое и наоборот, а если говорит — то это уже не журналист, а что-то иное. Публикация информации, которая заведомо не соответствует действительности — это и есть наибольший непрофессионализм. Наша профессия — именно журналистика — предусматривает две неотъемлемые вещи: правдивость и прогрессивность. Без них нет самой профессии…
Николай НАЗАРЧУК, заведующий агропромышленным отделом газеты «Подільські вісті» (Хмельницкий):
— Из всеукраинских газет я читаю «День», в котором, как пример высокого профессионализма автора, запомнилась статья «Постафганский синдром» Ларисы Жаловаги. Она появилась на страницах газеты сразу после президентских выборов, когда большинство избирателей, которые голосовали за Леонида Кучму, переживали триумф, а меньшинство, которое «ставило» на других кандидатов, искало ответы на волнующие вопросы. «День», как известно, поддерживал одного из иных кандидатов. Поэтому, «Постафганский синдром» стал своевременной и удачной попыткой объяснить и себе, и своей высокообразованной аудитории, что случилось и почему, убедить, что меньшинство должно уважать волю большинства. В конечном итоге, «Постафганский синдром» стал словно программным для «Дня» в послевыборный период. Это образец политической публицистики. Написано оперативно, честно, мастерски, убедительно, как говорят, каждое слово — через душу автора. Без порядочности в журналистике профессионализма не бывает. Что же касается противоположного примера, то как раз в эти дни остро вспоминаются давние публикации «Правды Украины», где безуспешно отмывали Лазаренко. Профессионализм — это когда белое называют белым, а черное — черным.
Прасковья ДВОРЯНИН (руководитель службы «Львівських новин», радио «Люкс»):
— Примером профессионализма для меня является ТСН («1+1»), а из авторских программ — Ольга Герасимъюк: она не только освещает проблему, но и вмешивается в ее решение и делает это в лучших западных традициях. Не всегда мне нравится, но все же — Вячеслав Пиховшек: он дает возможность высказаться разным сторонам. О развлекательных программах говорить не буду. Пример антипрофессионализма — недавние публикации в «Комсомольской правде» о смерти Игоря Белозира, где в каждом предложении — ошибка, когда писали, что в городе громили все киоски и кафе. Создалось впечатление, что во Львове творилось Бог знает что.
Вероника МАКОВИЙ («Промінь»):
— Классный журналист — это не только интеллигентная внешность и потрясный галстук, а чувство времени, умение делать домашнее задание и ни-ка-кого страха, зависимости, бедности. Врать, к тому же за деньги — это слишком сладко. А учиться специальности, слава Богу, есть у кого. Вспомните и мудрого, толерантного Анатолия Стреляного, и газетные интервью Андрея Ванденко (редкий случай, когда нет сопротивления бумаги — это как дыхание), и образец внимания и уважения к собеседнику, несмотря на знаменитые закатанные рукава — Ларри Кинг, и неутомимый романтик-пессимист Александр Кривенко. А если широким мазком — вся Би-Би-Си, которая так заботится о своей объективности, что каждую информацию проверяет по трем источникам.
Евгений ГЛИБОВИЦКИЙ, «1+1»:
— Профессионализм — это набор каких-то навыков и знаний, которые позволяют полноценно выполнять свою работу. Соответственно у нас всегда недостает или одного, или другого. Или навыков — потому что приходится в «строгой советской действительности» работать, или образования. Профессионалов от «а» до «я» в Украине очень мало — их можно пересчитать по пальцам. И кроме того, они являются людьми, которые осознают, что они делают. Это Ольга Герасимъюк, Андрей Куликов — они на виду. Часть в тени — такая, как Андрей Квятковский (сейчас — выпускающий редактор ТСН). К сожалению, действительность не требует от журналиста профессионализма. Потому что украинские медиа не исполняют свои функции как медиа, они не являются медийными в основе, они не являются посредником. Они в той или иной форме выражают чьи-то интересы. По существу, мы имеем ситуацию, когда в стране есть плюрализм пиаровских структур по-разному замаскированных под медиа. Я убежден, у нас есть только несколько более-менее объективных газет, которые чем дальше — тем больше маргинализуются. Об электронных медиа сложно вообще говорить — там два-три телеканала, которые еще не сдались. В большинстве же изданий не требуется собственно профессиональный подход, требуется пиаровский. А пиар и журналистика — это разные вещи. У нас средства массовой информации становятся банкротами не тогда, когда ими неэффективно распоряжаются, а тогда, когда заканчиваются деньги у донора. Не хватает профессионалов и потому, что нет спроса на их трудоустройство. За два последних года наблюдается тенденция к снижению заработных плат, и чем далее — тем сложнее найти адекватную оплату за свою работу. Специалистам не создаются соответствующие условия работы. Одно дело — платить профессионалу, другое — оплатить его рабочее место, которое, чем дальше, становится более дорогим. В свое время были заложены такие налоговые нормы, чтоб медиа только выживали, и в результате они стоят с протянутой рукой перед политиками. Поэтому День журналиста в нашей стране лучше определить как День белого и черного пиарщика.
Александр ГЛИВИНСКИЙ, УТ-1:
— Если говорить о примерах профессионализма, то такими людьми для меня были и остаются российские журналисты Влад Листьев, Евгений Киселев, среди украинских журналистов — это Вячеслав Пиховшек. Профессионализм в журналистике означат полное погружение в то, что мы исследуем. Профессионализм сейчас в Украине — это еще и вызов тому строю, который есть, поскольку я считаю, что у нас нет свободы прессы в Украине, нет свободы слова. У нас такой завуалированный демократическими картинками диктат в любой сфере. А задание каждого журналиста профессионально рассказать о первопричине — потому нас называют четвертой властью. Поскольку у нас нет свободы слова, свободы прессы, понятие «четвертой власти» остается в кавычках для нашей страны. Поэтому в День журналиста я, конечно, найду время для того, чтобы отпраздновать, выпить кофе, но для меня День журналиста — это грустный день. Никто, кроме журналистов, не сможет поставить на место власть и сейчас мы в начале эволюционного пути. Поэтому в этот день я хочу пожелать всем нам, чтобы этот процесс эволюции шел как можно быстрее. И наша проблема — сплотиться и каменной стеной противостоять властным стереотипам.
