— Оружие, колющие, режущие, съедобные вещи есть?
— Оружия нет! — бодро отвечала я. — А какие это — «колющие-режущие-съедобные» вещи?
Служащий охраны посольства — где мне нужно было легализовать доверенность — вместо ответа подверг досмотру мою сумочку и изъял: а) маникюрные ножнички; б) кусок колбасы.
По поводу последней он сказал мне с укором:
— Что ж вы обманываете.
(А я не обманывала, я честно забыла про эту колбасу — уже и не первый день ее на дне сумочки носила, наверное.)
Ножнички служивый забрал на хранение. А про колбасу сказал:
— Выносите!
...Я вышла на улицу, как в чисто поле. Что теперь? Собакам ее скормить, что ли? Гляжу — на траве под воротами лежат рядком свертки. Курица в одном угадывается, сосиски в другом... Завернула и я свою колбасу аккуратно в целлофановый кулечек, положила на травку. И пошла себе с Богом в посольство.
Людей — море. Очереди, списки, номера... Понятно теперь, почему съедобные вещи проносить запрещается? Да с харчами они бы тут жили! Но почему же по улице мне разрешается ходить с маникюрными ножницами, а здесь нет? А вот почему, объяснили мне. Дело в том, что эту доверенность вам, дамочка, придется дважды отсылать в страну, где ее составили — дабы некто засвидетельствовал ее подлинность, а потом второй некто засвидетельствовал подлинность первого некто, и это вам обойдется всего-то в... Тут моя рука сама потянулась в поисках колющего или режущего предмета. Это не смешно, сказала я! И поскорее вышла на улицу, как в чисто поле.
...Колбаса на месте. Остальные свертки вроде тоже. Я честно взяла свое и пошла себе с Богом домой. И все мне было понятно, кроме одного: почему ни человек, ни зверь не покусились на разложенные под оградой вещи? Среди бела дня у всех на виду лежат на травке продукты, бери — не хочу, никто не берет. Нет, зря ругают наш народ, наше время — мы живем в святой стране, среди святых людей! Вот только, что они там всей толпой в посольстве делают, я не знаю...
