21 февраля
«Вы похожи на мою маму».
Так сказала одна из школьниц после урока, который я проводила в их классе. Девочка подошла и смотрела мне прямо в глаза. Я тоже многое прочитала в ее глазках.
— А что, мамы нет дома? На заработках? — спросила.
— Как вы догадались? — удивилась моя ученица и по-детски прильнула, выражая тем самым полное доверие.
Догадаться было нетрудно. Неспроста ищут украинские дети XXI века родные черты в чужих лицах. Заработки сегодня — это не единичное явление. Скорее, сформированный пласт нации, который залегает между столетиями как знак протеста против позорного положения украинцев на своей родной земле.
Многое изменилось на Земле за годы скитаний украинцев, не изменилась лишь боль и печаль разлуки, которая отделила матерей от их детей. Не исчезла тоска, высказанная Богданом Лепким: «Чуєш, брате мій, товаришу мій, відлітають сірим шнурком журавлі у вирій». Да и в «сірих шнурках» журавлей, направляющихся на Запад в поисках заработка, сегодня женское лицо. И в сердцах их особая тяжесть. Если когда-то турки продавали наших невольниц на невольничьих рынках, то современные украинки продают сами себя. Нет, не продают, а покупают рабство, которое многим разрушает семью, а для кого-то становится другой жизнью.
...Моя ученица рассказывает о своей маме. Слушаю со смешанным чувством тревоги, боли и обиды за наших детей. В то же время пытаюсь хоть как-то оправдать доверие юной приятельницы: то ли добрым словом, то ли взглядом, то ли дружеским советом. Чувствую, что теперь это мой долг. Ведь я так похожа на ее маму.
