1 сентября
Не люблю я собак, делайте со мной что хотите, камнями можете забросать — не люблю, и все тут. Нет, не подумайте, что я патологический собаконенавистник. Когда жил в деревне, у меня во двоpe, гремя цепью, бегал здоровенный псина, защищал хозяйку от непрошеных гостей, с детьми и цыплятами игрался. Мы с ним состояли в бескорыстной мужской дружбе.
А перебрался в город — и тут началось. Открыл дверь на лестничную площадку — на коврике у прихожей лужа со специфическим запахом. У соседской собачки такая своеобразная реакция на красное. Ступаешь на ступеньку — вступаешь в собачье дерьмо. Напротив моих окон, через дорогу — парк Олеся Гончара. Детям там играться, пенсионерам отдыхать проблематично: каждое утро и каждый вечер любители четвероногих выводят сюда своих «чад» — и прощай, травянистый ковер, прощайте, цветы.
Вышел на Крещатик — ой увы! — что-то гадкое, вонючее, человекоподобное бормочет: «Подайте, Христа ради, друзьям человеческим на пропитание...» В подземном переходе волкодав с табличкой на шее: «Мине нада срочная опирация. Памогите сохранить жизнь». А вокруг инвалиды, без рук, без ног, бездомные дети, голодные пенсионеры... Кому прежде всего подать милостыню?
Доконал же меня пес с верхнего этажа. День и ночь ноет, скулит, лает, чешется. Каждый его звук, каждое движение — у меня над головой, прямо в голову мне. Я к соседу. Сосед не понимает, как можно не любить животных. Я в ЖЕК. ЖЕК: за собак оплачено, никаких претензий. Я в милицию. Милиция: собачьи бумаги в порядке, все законно.
Проблема с соседской собакой решилась сама по себе. Старый был соседский пес. Издох. Но ведь других проблем, связанных с собаками, в нашем городе по горло. Кто и когда за них возьмется?
А я, грешный, тем временем не люблю собак. Бросайте в меня камнями.
