Часто вечером, идя через городской парк домой, я встречаю маленького трогательно-хрупкого мальчика с острым профилем. В поношенной курточке с капюшоном, из-под которого выглядывают глаза цвета дозревших каштанов и под которым, подозреваю, прячется едва заметный нимб. Мальчик казался мне воплощенным заблудившимся архетипом, — Ивано-Франковск все же город, в котором свыше двух с половиной сотен тысяч обитателей. А может, и не заблудился, возможно, он здесь с миссией.
По-видимому, из дешевого тщеславия я хотела первой услышать новость, которую принес вестник. Я стремилась к встрече.
— Как тебя зовут? — побаиваясь разочарования, спросила я.
— Иванко.
Сомнений не осталось: это пастушок, прибывший сюда с миссией.
Когда пишу эти строки, осознаю, что некоторые мои друзья могут «упрекнуть» меня в рустикальности, т. е. в «крестьянстве». Ведь еще древние римляне заметили: orbis, non urbs. Мир, а не город.
