5 июля
На пне появились маленькие капельки живых слез. На мгновение они застыли, будто впитывая в себя последние силы тополя, точнее, того, что от него осталось. А потом рассыпались по всей поверхности пенька, как прозрачные бусины рассыпаются с оборванной нитки. Через минуту растают, исчезнут слезы дерева, и останется только обрубок с корнями, выступающими из земли. Когда-то тополь был большой, развесистый. Ветер мог свободно гулять в его кроне, и мелодия-шуршание убаюкивала и несла мысли в безоблачную высь, особенно в знойный день. А птички находили себе пристанище на ветвях среди густой листвы. Не будет так больше — дерево лежит беспомощное. И уже в последний раз, здесь — на земле, а не в воздухе, красуются зеленые листики. Померкнут, пожелтеют и вскоре засохнут они. Изрубят тополь. И зимой кто-то будет греться у печи, сжигая такое горячее сердце дерева.
Пенек... Он стоит. Не такой гладкий, как был после сруба, немного зачерствевший и с колючими ворсинками, словно хочет защитить те маленькие росточки, что стали появляться возле него.
