21 февраля
Свои обязанности швейцара он выполнял безукоризненно. Каким-то шестым чувством угадывал, кто из ресторанных действительно гость, а кто так себе, пусть и при деньгах. Людям с должностями, молодым и старшим, только бы обратили на него внимание — уважительно улыбался, давая пальто, находил какую-то пылинку на локте или еще где-то, и уже скользила по этому месту его щетка. Потом быстро отступал в сторону: прошу-прошу, вот вам проход. Благодарю, ждем еще...
Нет, ему не давали «чаевые», он, кажется, и не ждал их. Был угодлив бескорыстно, и в моей голове уже крутился сюжетик небольшого рассказа. Казалось, я знаю этого человека, могу много рассказать о нем.
А однажды, попав на заседание городской ячейки Союза политзаключенных и репрессированных, неожиданно увидел его в небольшом зале. Сидел неподалеку, тихий и серьезный, и соседи здоровались с ним. Почему-то захотелось, чтобы он меня не заметил, не узнал.
