26 февраля
... Я иду по базару. Мне понравилась сумка. Прошу показать. Вблизи сумка пахнет резиной. «Это, наверное, заменитель?» — спрашиваю. «Прессованная кожа, а никакой не заменитель! — презрительно поджав губы отвечает продавщица. — Безграмотные... Это у вас с соображением что-то...». Дальше я уже не слышу. Поворачиваюсь и иду прочь.
...Покупаю бананы: «Взвесьте, пожалуйста, килограмм». На весы опускается гроздь дробно усеянных мелкими коричневыми точечками бананов. Я говорю, что хочу без точечек, вон те — слева. «Вы ничего не понимаете, — слышу бойкий ответ. — Это такой сорт специальный — тигровые бананы». Я отвечаю, что пять лет жила в стране, где эти самые бананы растут, как у нас яблоки, но не припоминаю, чтобы слышала о «тигровых бананах». «Это у вас что-то с памятью», — доброжелательно улыбается она.
...Летом умерла моя мама. И сегодня еще кажется невероятным и с трудом произносится по отношению к ней это слово «умерла». Мы с сыном шли в августе мимо Владимирского собора — глаза на мокром месте. Зашли, купили восковых свечек: поставить за упокой души — бабушкиной, дедушкиной, второго дедушки, второй бабушки, теперь уже и маминой. Свечки гнутся в руках — слишком мягкие. Поджигаю фитилек, ставлю — они все гнутся и гаснут... Руки дрожат... Возвращаюсь к лотку. Говорю: «Дайте мне другие свечи поставить за упокой души: эти гнутся и не горят». Женщина забирает свечи и буднично, деловито, бесстрастно, не взглянув мне в глаза, констатирует: «Это у вас что-то с душой...»
