18 января
С детства меня приучали к мысли, что Ты всегда прав. Живя в стране, в которой всЮ делалось для того, чтобы человек с юных лет отучался мыслить самостоятельно и оперировал исключительно готовыми штампами, мне и в голову не приходило усомниться в истинности этого изречения. Вполне возможно, что я и умер бы, свято уверовав в правильность льстившего Тебе умозаключения. Но ход истории распорядился так, что у Тебя, впрочем, как и у меня, однажды появилось право выбирать.
С тех пор мы охотно выбираем вместе. Только почему-то всякий раз — разное. Мы выбираем разные газеты и книги, мы смотрим разные программы и фильмы, мы слушаем разные радиостанции и ориентируемся на разных людей. Я очень серьезно относился к своему выбору и поэтому всегда не на шутку огорчался, видя, какие мы с Тобой непохожие. Казалось бы, мы вместе хотим одного и того же: нормального человеческого счастья. Но вся беда в том, что видим мы его по-разному. И в разном.
Прости, но иногда мне кажется, что Ты вообще перестаешь видеть, а поэтому веришь на слово всяким проходимцам. Они не устают обещать Тебе вечную заботу в обмен на минутную любовь. А ты не устаЮшь обманываться. Они считают Тебя быдлом, плюют Тебе в спину, как только Ты перестаЮшь их интересовать. А Ты, со спокойствием мертвеца, делаешь вид, что ничего не случилось.
Знаешь, я даже почти уверен, что Ты болен. Я не врач и не могу говорить наверняка. Но, по-моему, твоя болезнь называется раздвоением личности. А ведь совсем недавно, каких-то восемь лет назад, Ты выглядел весьма здоровым, оптимистичным и целостным. Не знаю, может мне это только казалось. Может быть, не прав я, усомнившись в твоей прозорливости и дальновидности. Тогда почему мы так несчастны? Не потому ли, что Ты всегда не прав? А может, Тебя просто не было никогда и нет.
