18 мая
Сны, которые приходят ко мне, чаще всего переполнены ужасами: крысы, черные монахи, грязная вода и карлики, танцующие на могилах, сливаются в один сплошной водоворот, засасывающий в себя бывшую радость детских сновидений. Но одно марево я запомнил надолго.
Вроде стою в каком-то музее и рассматриваю огромное полотно. На картине около высокого окровавленного креста стоит худощавый полуобнаженный бородатый человек и держит в руках большой щербатый камень. В его зеницах — ярость. Толпа, собравшаяся перед этим человеком, в едином порыве страха отпрянула от бросающего, а на лицах окружающих застыло выражение ужаса и крайнего изумления. На худых руках бородача вздулись жилы, и по всему видно: он не пугает, а обязательно сейчас швырнет свой снаряд в толпу. И подпись под картиной: «Христос воскрес».
Рассказал свой сон знакомому искусствоведу и просто хорошему человеку Олесю Ноге. Олесь задумался: «Ты знаешь, описан сюжет чрезвычайно сильный. Но, возможно, люди все же не заслуживают быть изображенными именно такими? Уверен, они хотят и могут быть лучше. Или ты так не считаешь?».
А спустя несколько дней товарищ рассказал, как в их районе какая-то оборотистая старушка, работавшая санитаркой в морге, больше года продавала землякам воду из-под крана, выдавая ее за «мертвую», т.е. такую, которой обмывали покойников. От клиентов не было отбоя: христиане покупали «мертвую» воду, чтобы навести на других христиан порчу, болезнь, отбить у кого-то любимого или любимую. Когда афера старой раскрылась, в милиции только посмеялись — бизнес есть бизнес.
