Как-то поймала себя на мысли, что много лет держу впрок симпатичный комплект когда-то подаренного мне постельного белья.
— И для кого же ты бережешь эту постель? — спросила я себя.
— Ну... может, как-то гости придут, захотят переночевать...
— Ты так ужасно ждешь гостей, которые бы остались ночевать?
Здесь я стушевалась, вообразив нашествие гостей в своей «хрущевке». И вдруг поняла, что эта роскошное белье в шкафу — словно наследство моей мамы, даже целого поколения, и не одного — всех тех, кто вырастал и жил в условиях постоянного дефицита. Это они сложили в шкафах, комодах и бабушкиных сундуках кипы махровых полотенец, постельных комплектов, посуды, халатов, отрезов тканей, носовых платочков, чего там еще? «Пусть себе лежит, оно кушать не просит», — оправдывала себя каждая хозяйка. Она обводила взглядом свое богатство (склады!) и тешилась своими запасами «на всю жизнь». А что на сгибах ткань протиралась, тлела, желтела, что, в конце концов, эта мануфактура загромождала пространство, предназначенное для жизни, — мало кого обходило. Многие из тех женщин прожили жизнь в старье, стеля латанные простыни, нося заштопанное белье... Вот и я, оказывается, унаследовала.
— Так ты ожидаешь самых дорогих гостей, для которых и бережешь эту постель? — переспросила себя. И тут же ответила. — Но дороже гостя, чем твой собственный ребенок, никогда не будет в твоем доме.
И сразу же вечером постелила сыну ту якобы исключительную постель.
