Наступающий Новый год вызывает у киевских (и, наверное, не только киевских) предпринимателей, работающих в сфере оптовой и розничной торговли товарами массового потребления, глубокое уныние. Еще в 1995—1996 годах предновогодний ажиотаж начинался за 1,5—2 месяца, чуть ли не в октябре.
Объемы продаж, особенно продуктов питания и товаров длительного пользования (бытовой электротехники, одежды, обуви, парфюмерии), возрастали в 2—3 раза, причем как дешевой импортной продукции, наподобие турецких жвачек, так и дорогой элитной, вроде французского коньяка по 120—150 у.е. за бутылку. Несомненно, наш самый любимый праздник побуждал даже людей с достатком ниже среднего (и так не шибко высокого) уровня доставать последние гривни, чтобы побаловать себя и своих близких. Гривенка к гривенке, тысчонка к тысчонке образовывали в масштабах страны весьма приличный вал наличных денег, который живительной волной прокатывался по всей системе торговли. Покупатели осаждали уличные ларьки и гастрономы, продавцы обрывали телефоны оптовиков, требуя все новые и новые партии товара. Оптовики с боем брали офисы и склады вальяжных импортеров и производителей. Никто не жалел денег ни на автотранспорт, ни на грузчиков. Все знали — декабрь весь следующий год кормит. Страда! То, что происходило в последние две недели перед Новым годом на таких крупнейших киевских оптовых базах, как «Агис», «Теремок», «Бинго-Трейд», просто невозможно описать словами. Торговля в предпраздничные дни, а это и Новый год, и 8 Марта, и майские праздники, и 1 сентября, обеспечивала оптовой торговле до 30% годового оборота. Это действительно был праздник для торговцев, поскольку они знали: ударно поработав, они смогут заслуженно отдохнуть в течение первой половины января, когда в торговле наступает мертвый сезон. Многие, особенно в провинции, просто закрывались на недельку, чтобы хорошенько «загулять», прожигая честно заработанные деньги с истинно славянским размахом.
Это было еще два года назад... Уже в 1997 году ситуация радикально изменилась. Оптовики, прикупившие по привычке дополнительные объемы товара, с все- возрастающим беспокойством ожидали повторения буйства прошлых лет. Но то, что началось лишь в начале декабря 1997 года, очень мало походило на праздник жизни 1995—1996 годов. Многие понесли убытки. Этот же год, похоже, станет годом самого большого разочарования.
До Нового года осталось всего 10 дней (статья написана 22 декабря. — Прим. авт.), а продажи даже в новомодных супермаркетах, ориентированных на состоятельных граждан, не отличаются от среднегодовых показателей. Более того, во многих точках, особенно расположенных в спальных и промышленных районах, отмечается даже спад продаж. Даже состоятельные покупатели вынуждены ограничивать повседневное потребление, чтобы поднакопить на Новый год! В стане оптовиков и импортеров — глубокое уныние. Если уже сейчас потребители не находят денег, то после Нового года их не будет и подавно.
Увы, но торговля является надежным индикатором состояния дел в экономике. Реальной экономики, ориентированной на реальных людей. «Стабильность», о которой так любил вспомнить «всенародно избранный», руководствуясь принципом «и мы пахали!», была во многом достигнута за счет жесточайшего ограничения общественного потребления через невыплаты (а фактически — бессрочные конфискации) пенсий и зарплат. Внешние и внутренние заимствования до поры позволяли выходить из положения. А между тем промышленное и сельскохозяйственное производство падало и в 1994, и в 1995, и в 1996—98 годах. Сокращался валовой национальный продукт — пресловутый ВВП. Мы жили в долг. А теперь в долг уже никто не дает и жить приходится по средствам. Вот и затягивают ремешки и покупатели, и продавцы, ведь все мы в одной лодке. Это наша общая страна, и проблемы ее тоже общие... Несмотря ни на что, с Новым годом!
