Образование — это то, что должно продолжаться постоянно. Поскольку жизнь меняется, делает свои вызовы, наука огромными шагами идет вперед, а подрастающее поколение требует усовершенствованных методов обучения, в ритм должна попадать вся система образования государства. Чтобы обсудить актуальные проблемы развития отечественного образования, обменяться наработками и познакомиться с инновациями, традиционно в Киеве проводятся выставки учебных заведений. В этом году ХI Международная выставка учебных заведений «Современное образование в Украине», открывшаяся вчера, будет продолжаться в Киевском дворце детей и юношества до субботы. Ее участниками стали около 600 учебных заведений, а также предприятия и научные учреждения, работающие с системой образования.
Более того: чтобы почувствовать потребности учеников, студентов, вовремя отозваться на потребности общества, особенно необходимо привлекать к системе развития образования и науки общественность. Причина в том, что есть много вопросов, которые без помощи независимых экспертов, представителей общественных организаций, общественных советов решить невозможно. Эта позиция — одна из основных в работе министра образования и науки Украины Ивана ВАКАРЧУКА. Подробнее о развитии образовательной сферы в 2008 году — в интервью, которое господин министр дал «Дню».
— Иван Александрович, решение каких первоочередных вопросов поставило сейчас перед собой министерство, которое вы возглавляете?
— В деятельности министерства на этот год есть несколько приоритетов, имеющих одинаковую значимость. Один из них — введение независимого оценивания учебных достижений выпускников школы с тем, чтобы систему вступительных испытаний подчинить общим стандартам, существующим как во всех европейских странах, так и в постсоветских. Для того, чтобы провести успешно это оценивание, на первом этапе необходимо 52 миллиона гривен и столько же — на втором этапе. Что касается вопроса независимого оценивания в АР Крым, то он решен: для вступающих в должность, получающих общее среднее образование на языках национальных меньшинств, по их желанию в переходный период (2008—2009 гг.) тесты будут переводиться на соответствующий язык, кроме теста по украинскому языку и литературе.
Также одним из приоритетов нашей работы является расширение автономии высших учебных заведений. Речь идет о реформах в соответствии с требованиями Болонского процесса, подписанными Украиной, одной из позиций которых является автономия высшего учебного заведения. Миссия вузов — учить, создавать науку и распространять эти знания, а не проводить вступительные экзамены. Поэтому в рамках этого мы должны расширить автономию вузов. Если подробнее, то Министерство образования может уже делегировать вузам вопрос присвоения ученых званий, финансовой автономии (дать возможность ректорам вузов некоторые вопросы финансового характера решать за счет спецсредств в рамках действующего законодательства). Также автономия должна касаться вариативной части в учебных программах — она может быть увеличена. То есть в соответствии с развитием науки мы можем давать не небольшую часть для вариативной части, а ее расширить. Если речь идет об автономии вузов, то думаю, что такое строго вертикальное руководство — от министерства до учебного заведения — сковывает инициативу руководителей вузов, а это не улучшает само образование.
Следующий приоритет — управление образованием. Думаю, что оно должно быть не государственным, а государственно-общественным. Можно говорить и о консолидированном участии государства и гражданского общества в обеспечении необходимого уровня финансирования образования. Дело в том, чтобы мы все были заинтересованы давать молодежи хорошее, качественное образование.
Следующее направление работы — наука. Если уже сегодня не делать решительных шагов для поднятия тех научных школ, которые у нас сегодня еще остались, то они исчезнут. Особенно хочу отметить необходимость информационного обеспечения: все научные журналы, которые есть в мире, должны быть доступны для наших ученых. Кроме того, должны быть достаточно хорошо финансируемые экспериментальные научные школы — в первую очередь речь идет об естественных науках (биологии, физике, химии и тому подобное). Остро стоит вопрос приобретения инструментария — приборов для проведения исследований. Если эти научные школы будут иметь оборудование, позволяющее им проводить экспериментальные исследования, то, понятно, тогда исследования будут иметь высокую научную ценность. Если же их делать без приборов, то эти примитивные исследования даже нельзя назвать наукой. Поэтому сейчас нашей науке нужны дорогие современные приборы... Нужно выбрать несколько мощных университетов, где наука хорошо сохранилась, и поддержать их с тем, чтобы они развивались. Еще одно: молодых людей, работающих в этих научных школах, нужно стимулировать выходить в мир, чтобы они имели возможность публиковать свои научные работы не только в изданиях, которые читают авторы и еще несколько человек. Необходимо стимулировать их печататься в престижных изданиях. Также речь идет о том, чтобы поддержать ученых материально — тех, кто хочет показать свои исследования всему миру. Если мы отработаем все эти три позиции, то это даст если не бурное, то стабильное развитие науки в Украине в направлениях, развивавшихся раньше. На это будут выделяться определенные средства, которые должна утвердить Верховная Рада. Предложения свои мы уже подали.
Еще одна чрезвычайно важная проблема — учебники, являющиеся основой обучения. Понятно, что для эффективного обучения в школах или в вузах, там должны работать прекрасные учителя и преподаватели. Но кроме них, должны быть и учебники, которые, с одной стороны, отображали бы достижения науки, с другой — имели бы такую структуру, такое содержание, которое ребенок мог бы успешно усваивать. Также в высшей школе учебники должны быть такими, чтобы за пять лет выводили бы выпускника на передний край той науки, где он специализируется. Это не только вопрос средств, это и вопрос авторов, ведь не каждый осмелится написать учебник, потому что это большая ответственность. Я считаю, что создание учебника для средней школы — это искусство, потому что благодаря написанному в ребенке закладывается соответствующее мировоззрение. Что касается учебников для высшей школы, отображающих современные достижения науки, то там проще: автор имеет перед собой мотивированного читателя, то есть студента, и он ему показывает путь, как быстрее добраться до переднего края науки... Кроме того, есть проблема во время отбора и конкурса учебников. Здесь мы можем столкнуться с вопросом прозрачности — почему именно этот учебник выиграл конкурс, а не другой. Понятно, на все это нужны средства и того, что закладывается сейчас в финансирование учебников, недостаточно, поскольку они ежедневно дорожают. Мы же сейчас пытаемся заложить такие средства, чтобы их в Украине было достаточно.
— Вы затронули вопрос формирования у учеников средней школы мировоззрения... Планирует ли министерство вводить в учебные программы ООШ уроки христианской этики? Какова позиция министерства?
— Думаю, этот вопрос необходимо обсудить. Причем не на уровне министра с заместителями. Хочу еще раз отметить, что управление образованием должно быть государственно-общественным. Это одна из моих твердых позиций. Понятно, что во время воспитания детей нельзя обходить то, что наработало человечество на протяжении тысячелетий. Но что именно мы понимаем под этим понятием — христианская этика — ответить должно общество, а не только власть. Понятно, что церковь любой конфессии отделена от государства, но они есть здесь, в государстве, и люди, которые ходят в церковь, являются гражданами Украины. Поэтому мы должны понимать, что в воспитании детей необходимо сотрудничество. Государство должно держать свои стандарты, но вместе с тем мы должны иметь сотрудничество с церквями всех конфессий. Это мой основной принцип. Думаю, что мы выйдем на преподавание, в частности, христианской этики с тем, чтобы все общество понимало необходимость этого курса. Поскольку люди разные, мы должны с этим считаться. И родители, отдающие ребенка в школу, имеют право требовать от государства обеспечения их вероисповедания, и проявлять насилие в этом — аморально.
— Как вы относитесь к предложениям общественных организаций ввести в школах уроки толерантности?
— В министерстве нет приказа о проведении таких уроков... Когда учитель заходит в класс, он здоровается с детьми, желает хорошего настроения — это уже является элементами толерантности. А если ученики с учителем просто будут заучивать, что такое толерантность, то это будет насаждением, которое будет вызывать сопротивление. Даже на уроках математики можно учить толерантности, рассказывая о жизни людей, создававших науку, об их жизни в тот период, можно говорить о героях, которые были в истории. И необязательно при этом выделять определенное время на тему толерантности. Мы всегда должны иметь в себе стремления помочь тому, кто имеет меньше, чем мы, кто более слабый, кто в чем-то нуждается. Учитель должен своим видением мира воспитывать молодежь.
— Иван Александрович, в Украине уже сформировался сектор частного образования. В какой форме будет проходить сотрудничество министерства с частными средними и высшими школами?
— Есть соответствующий закон, которым нужно руководствоваться. Есть право родителей и детей выбирать то или иное учебное заведение определенной формы собственности. Я не вижу в этом проблем, кроме проблемы качества образовательных услуг. Люди, собравшиеся вместе создавать заведение, видели перспективу. Если это серьезные люди, то они все риски просчитали: увидели себя через десять лет, увидели выпускников. В тех условиях, в которых все начиналось, они должны закладывать риски. Если же учебное заведение создавали на год- два — оно просто самоликвидируется.
— По вашему мнению, сколько требуется времени, чтобы все названные вами приоритетные направления внедрить в жизнь?
— Реформа в образовании — это не одноразовый акт. В связи с тем, что наука создается ежедневно, совершенствуется система преподавания, потребности молодых людей меняются, реформы нужны все время. При этом речь не идет о том, чтобы мы ежедневно меняли закон. Дело в том, чтобы в период, когда есть устоявшиеся законы и мы имеем возможность в их пределах работать, отслеживать изменения, вызовы, риски в обществе. Нужно нарабатывать эти небольшие изменения. Сколько требуется времени? Независимое оценивание уже введено в этом году. Понятно, что требуется еще один-два года, чтобы оно вышло на ту норму, которая будет приемлема для всех. Сегодня много говорят о качестве тестов, обеспечении прозрачности. Мы будем все это отслеживать и обсуждать все вопросы — будем делать мониторинг и необходимые изменения. Важно то, что мы уже приняли независимое оценивание, потому что есть Указ Президента 2005 года, есть свое видение относительно узаконивания процедуры.
Что касается консолидированного участия государства и гражданского общества, то это более долгий путь: общество должно понимать, что оно должно принимать активное участие в процессе обучения молодых людей. Ответственность за это несут все. В обществе должно выработаться понимание этого. Что касается науки, то на ее развитие нужны большие средства. Надеюсь, наша модель сработает. В следующем году мы отследим, где, возможно, следует больше профинансировать. Думаю, к научным школам, которые мы будем поддерживать, потянутся другие учебные заведения. Что касается учебников, то это тоже долгий путь. Есть проблема с учебниками по украинскому языку в школах, в которых учатся дети национальных меньшинств. Это очень важно и, в частности, объясняет, почему в Крыму возник вопрос с нежеланием выпускников проходить независимое оценивание на украинском языке. Оказывается, их там просто не учат украинскому, поэтому они его не знают. Все дети способные, и если бы они имели возможность учить украинский, то выучили бы его. Это затрагивает проблему кадров, учебников и мотивации учителей. Кроме того, учебник по украинскому языку для русскоязычных школ — это один вопрос, для румынско-молдавской группы — другой, и совсем другой — для венгерской. Все эти проблемы мы обсуждаем чуть ли не каждый день.
— А как можно решить проблему взяточничества в высшей школе?
— Эта проблема не решается одним приказом. Расскажу о своем опыте на должности ректора Львовского государственного университета. Там у меня ежемесячно были встречи со студентами, но не представительские, а в актовом зале, где могло собраться человек 700. Приходили кто хотел — об этих встречах знали все. Студенты спрашивали о чем хотели, говорили что хотели и на кого хотели. Поначалу, возможно, такие встречи не совсем удавались, но потом активизировались. Главное, что все вопросы мы решали там же: когда говорили, что преподаватель плохо преподает или какая-то еще проблема, то на месте и решали. Оказывалось, что не всегда были правы и студенты. Вот такая была прямая демократия. Во-вторых, каждый семестр (это продолжается и сейчас) мы делали мониторинг «Преподаватель глазами студентов» в специально созданном центре. В нем участвовали около 700 преподавателей и приблизительно 9—10 тысяч студентов. Сначала мы опасались, что студенты будут писать плохое на преподавателей, но убедились, что они — очень воспитанные и объективные люди. Средняя оценка была 4,3—4,5 балла. То есть это были хорошие оценки. Я убедился, что метод такой прямой демократии очень действенный. И третьим методом был телефон доверия: если студент звонил по телефону по определенному поводу, то на протяжении получаса его вопрос решался. Если же были отдельные жалобы — делалось собрание группы или потока, на которых присутствовал декан, проректор или я. Я бы рекомендовал многим ректорам это делать. Потому что когда откровенно говоришь с молодыми людьми, возникает взаимное доверие.
