Для начала хорошо бы определиться, что мы вкладываем в это понятие. Нам кажется очевидным: оно не исчерпывается количеством памятников истории и архитектуры (желательно, сохранившихся в пристойном состоянии), наличием театров (опять-таки желательно — хороших и разных), концертных залов, современных кинотеатров и музеев. Оно даже не исчерпывается талантливыми творческими людьми, которые могут реализовать свой потенциал в полной мере. Все это, конечно, необходимые составляющие, но далеко не единственные. Культурная столица (как, впрочем, и любой другой город, со столицы просто спрос иной) — это в первую очередь среда, атмосфера. И творят ее люди, начиная со столичной власти и заканчивая каждым из нас, независимо от рода занятий. Потому что культурную среду в такой же мере, как актер или писатель, создает учитель или, если хотите, сантехник. Главное, когда человек осознает свою почетную и при этом весьма ответственную миссию киевлянина. Режиссер Алексей КУЖЕЛЬНЫЙ — осознает. Потому наша беседа, которая задумывалась как разговор о делах сугубо театральных, вышла за узкопрофессиональные рамки. И получилась о жизни, в частности жизни Киева, и о том, как ее улучшить, исправить, сохранить лучшее.
«КОЛЫБЕЛЬ СЛАВЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ»
— Алексей Павлович, как-то, будучи гостем «Дня», вы признались, что мечтаете о том времени, когда фестиваль «Київ травневий» станет настоящим столичным брендом, событием, на который будут съезжаться туристы, как, скажем, на музыкальный фестиваль в Зальцбурге или оперный в Мюнхене?
— Чтобы это произошло, нужно двухстороннее движение. Например, в этом году наш фестиваль имел очень сильную программу. Обычно в любом фесте 30% — нечто среднее. Это может быть хорошее, но непонятное, прекрасное, но устаревшее и т.д. В нашем списке «экзотики» был всего один коллектив, а остальные показывали высокий уровень академического театра, творческих поисков. Особенностью этого года стали мастер-классы, презентованные в большой программе. А к недостаткам фестиваля я отношу слабое информационное освещение всего происходящего на «Києві травневому». Дело в том, что ТРК «Киев» отказалась рекламировать и делать дневники фестиваля. У них очень дорогая реклама, и мы не смогли оплатить их услуги. Видимо, на канале появилась новая установка, что и как рекламировать. К сожалению, мы в этот список не вошли. Хотя на шведский коллектив из Стокгольма «Модерн Данстеатр», корейскую группу «Дуд Рок» (Сеул), «чешского соловья», легендарного эстрадного певца Карела Готта были аншлаги. Такого интереса публики я давно уже не видел в нашем городе. Но из-за отсутствия информации по ТВ об этом знали лишь те счастливчики, которым удалось побывать на спектаклях и концертах нашего феста.
К сожалению, время идет, а положительных сдвигов происходит мало. Хотя неустанно мы декларируем, что «Київ травневий» может стать частью столичной программы и быть привлекательным не только фестивальными программами. Было бы хорошо объединить культурные и экскурсионные мероприятия, показывать туристам красоты и неповторимости нашего города. Речь должна идти о формировании уникальной сущности Киева, отличной от других украинских городов. Я не устаю повторять, что нам сегодня необходимо пересмотреть отношение к Киеву, как к «матери городов русских» на «колыбель славянской культуры». Нам есть что показать и чем гордиться. Нужно поднимать имидж нашей столицы. Вы знаете, осознанно или неосознанно, но все работающие в искусстве к этому постоянно стремятся. В Киеве не так много фестивалей и конкурсов международного уровня. Их можно перечислить буквально по пальцам: «Травневий» и Булгаковский фестивали, конкурсы им. Сержа Лифаря и им. Владимира Горовица.
Они несут культурную, просветительскую, дипломатическую и даже политическую миссии. Например, наш фестиваль привлекателен не только разнообразной программой, но и тем, что проходит в мае, когда наша столица становится необычайно красивой из- за цветущих каштанов, сирени. Сам воздух пьянит. Любой иностранец, побывавший в это время в Киеве, влюбляется в наш город. Нужно этот период активнее использовать. Можно проводить огромное количество разных мероприятий, игр, хэппенингов, массовок, форумов (не только в области искусства, но и экономики, науки, лингвистики) и т.д., чтобы люди понимали: в Киеве надо обязательно побывать именно в мае. Я глубоко убежден, что следующий фестиваль надо организовать побыстрее и назвать его, например, «Колыбель славянства». В его рамках можно проводить конференции по языковым вопросам, диспуты, показать интересную культурную программу. Следует подумать о стиле нашего города, о его особенностях, неповторимости, уникальности... Я считаю, что должен быть некий майдан, где бы мэр мог напрямую общаться с людьми. Кстати, ажиотаж, сопровождавший встречи Леонида Черновецкого с киевлянами по выходным возле мэрии,— тому подтверждение. Люди приходят с болями, проблемами, просьбами. Ведь трагедия нашего общества состоит в том, что масса людей хотят быть услышанными...
«НАЗРЕЛА РЕВОЛЮЦИОННАЯ СИТУАЦИЯ»
— Но, когда человек будет выслушан, он захочет, чтобы на его просьбу или проблему была конкретная и действенная реакция.
— Да, но это уже другая сторона проблемы. Важно уметь не только слушать, но и принимать решения, претворять в жизнь обещанное тобой. Если вспомнить нашу историю, то когда на Запорожской Сечи возникали сложные вопросы, казаки садились в круг, и в этом круге они были равны, каждый высказывал свое мнение, а затем сообща принималось решение. Ныне мы забыли об этой форме старинной демократии. Сколько во времена Российской империи ходило высокообразованных «мандрівних» философов! Какая всегда была в нашем народе внутренняя сила, насколько красивы наши люди, особенно женщины! Нам есть чем гордиться не только в прошлом, но и сегодня. Пора научиться привлекать внимание людей из разных стран к Украине, к нашей столице. А фестиваль дает возможность собрать людей, показать лучшее, наиболее интересное. Например, ныне в Киеве работают 22 театра, но для такого города, как наш, этого очень мало. Хотя есть огромный интерес зрителя, но мы не можем его в полную силу реализовать. Например, Театр им. И. Франко, Оперетта, Русская драма пытаются расширить свой репертуар за счет камерных сцен, но этого мало, т.к. спектакли могут посмотреть всего от нескольких десятков до сотен зрителей. Ныне посещаемость театров значительно выросла. Я бы сказал, что назрела революционная ситуация. Это означает, что мы долго боролись за то, чтобы выжить. Да, сократилось количество театров, нас заставляло Главное управление культуры, искусства и охраны культурного наследия Киевгорадминистрации любой ценой зарабатывать деньги. Было трудно, но театры все-таки выжили.
— Пришлось проявлять руководителям театральных коллективов изобретательность?
— Изобретательность состояла в том, чтобы не только привлечь зрителя, но и дальше его не потерять. Это вовсе не значит вести за собой, но нужно вступать в острый диалог, который может быть опасен, если мы со зрителем разойдемся во взглядах... Борьба за выживание лишила нас права на эксперимент. Сейчас лишь на малых сценах идет поиск, а на основных — все гламурно, но буржуазный покой противопоказан и вообще опасен для театра... Теперь скажу о «низах» и «верхах» театра. Революционная ситуация состоит в том, что, согласно постановлению Кабинета Министров, заработная плата национальных коллективов, к которым причисляют, в частности, театры Русской драмы, им. И. Франко, им. М. Заньковецкой, Хор им. Г. Веревки, Ансамбль им. П. Вирского,— выше зарплаты всех академических, городских коллективов и т.д. Для примера: народный артист Украины, главный режиссер из репертуарного (городского) театра с двумя сценами получает в пять раз меньше, чем народный артист или хорист национального коллектива. Возникает вопрос: чем квалификация рабочего сцены Театра им. И. Франко выше такого же специалиста, но работающего в Театре на Подоле? Это ненормальная и взрывоопасная ситуация! А что дальше: долой богатых или долой бедных?
«СЕГОДНЯ ГОРОДСКОЙ БЮДЖЕТ ПОДДЕРЖИВАЕТ НЕ ТЕАТРЫ, А ЗРИТЕЛЯ»
— Алексей Павлович, и какой выход вы видите из этой ситуации?
— Напомню, что при советской власти в Киеве было 8 театров, а сегодня их 22. Вроде налицо прогресс. Так вот: те 14 новых коллективов были созданы как театры-студии, как эксперимент. Если заняться несложной арифметикой, то ныне имеем, по сути, не 22, а 44 театра (если учитывать малые сцены) в Киеве. В чем проблема финансирования театральной сферы? Невероятно, но факт: налогообложение театра и водочного завода ничем друг от друга не отличаются, хотя есть же разница! Директора больших театров боролись за то, чтобы был принят закон о театре, и театр квалифицировался как производство. Ну и что мы имеем в итоге? Мы получили налогообложение, которое финансово душит все творческие коллективы. Ныне не работает закон о культуре, по которому надо отчислять, по-моему, 4% валового дохода государству. Ни с меценатством, ни со спонсорством вопросы не сдвинулись с мертвой точки. Нас сжали в финансовых тисках... Да, сегодня мы сами устанавливаем цены на билеты, и это хорошо. Но мы, например, не можем сделать цену на билет, который продается за месяц, одной, а на билет, продающийся за день до спектакля, другой, хотя это нормальная практика в мире.
— Почему?
— Потому что театральный билет имеет почти такую же степень защиты, как банкнота... Кстати, после введения у нас хозрасчета все театры (даже малые) зарабатывали деньги. К нам потянулись артисты из разных театров, а «Сузір’я» было единственным ангажементным театром в Украине. Сегодня кто-то работает полностью на ангажементе? Нет! Была определенная финансовая свобода. Можно привести опыт Швейцарии. Там определили норму спонсирования. Государство дотировало цену билета. Например, если бы сегодня мы в Киеве установили за билет на приезжих на антрепризы по 100 долларов, то могли бы существовать без поддержки государства. Но для этого должен сформироваться средний слой платежеспособного населения. Но этого, увы, нет. Сегодня городской бюджет поддерживает не театры, а зрителя. Более того, я считаю, что это почетно для мэрии (все-таки забота о гражданах). А с другой стороны, есть опыт Швейцарии, где четко была рассчитана дотация на билет. И все театры стремились к тому, чтобы все они были проданы. Если я шел к своим друзьям на спектакль, то они мне выписывали билет для того, чтобы отчитаться. А приехал в Швейцарию через пять лет и узнал, что этот эксперимент закончился. Теперь администраторы театров могут вместо билетов фантики раздавать, продавать по 100 или 300 швейцарских франков. Никого не интересует цена на билеты, и никто не контролирует доходы театров... Может быть, есть коллективы, схватившие 1% дохода, а все остальные театры вкладывают деньги в себя: в оборудование, в здания, чтобы спектакли были побогаче, рекламы было побольше и т.д. Нет никакого смысла контролировать доходы людей, стремящихся к тому, чтобы театр был признан публикой, и т.д.
— Вы считаете, что малые сцены должны создаваться как некая альтернатива: поэкспериментировать, может, даже похулиганить. Но этого у нас не происходит. Тогда непонятно, зачем вообще их открывать — ведь своей задачи они не выполняют?
— Малые сцены не выполняют на сегодняшний день задачу эксперимента. У нас театры мало ездят по миру. Нам не с кем сравнивать, нет международного диалога. Например, наш фестиваль «Київ травневий» с мастер-классами стал глотком свежего воздуха. Мы проводим огромную работу со всеми культурными представительствами, чтобы пригласить в Киев самобытные, интересные коллективы. Хотя проще сделать фотовыставку, провести кинопоказ, привезти троих музыкантов, а театр — это очень дорогое и хлопотное дело. Но мы, несмотря на трудности, все-таки ведем эту работу, хотя межтеатрального диалога, конечно же, не хватает для того, чтобы экспериментальное движение набрало в Украине силу. Например, раньше была поддержка молодых драматургов, режиссеров, давались какие-то президентские гранты на постановки... Был фестиваль «Березілля» (можно по-разному к нему относиться), но и он исчез. Нет даже ростков экспериментаторства... Недавно Шведский культурный институт пригласил специалистов из 35 стран, я был в их числе, и нам показали, на что ушли их деньги за пять лет. В начале это были эксперименты в области движения, безтекстовых театров. Сегодня они предъявили новую ступень: движение в театре. Это простой путь театра, но очень интересный, творческий. Возможно, это путь к стиранию каких-то национальных особенностей, а может быть, это путь к коммуникативному пониманию, обогащению театра как такового. Хотя нашей украинской ментальности очень трудно объяснить, что значит эксперимент, который не привел немедленно к конкретному результату. Почему кучу денег не заработали или весь мир наши спектакли не расхватал на фестивали. Сегодня музыканты, художники, оперные певцы востребованы за рубежом. А для режиссеров и драматических актеров есть проблемы. Все дело в языке. Но ведь кому-то удалось реализоваться, поработать за рубежом. Некоторые уже возвращаются. Значит, здесь становится лучше, что-то их привлекает, вдохновляет. Хотя вернется в Национальную оперу Украины Виктория Лукьянец или танцоры из Словацкого президентского театра, и чем мы сможем привлечь премьеров? Не деньгами — это точно! Например, был издан первый сборник украинской драматургии, называвшийся «Страйк ілюзій». Там все пьесы так или иначе формулировали ситуацию в обществе: король и шуты. Это был так называемый допомаранчевый период. Сегодня «Коронация слова» проводит конкурс среди драматургов. Если почитать новые пьесы, то в них уже показана другая ситуация в нашем обществе: тотальная ложь, проникающая в одной пьесе в школу, в другой — в мэрию, в третьей — в отношения мальчика и девочки. Значит, предчувствие бед есть в искусстве, а кто это слышит?
«ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ ВЫБОР — ЭТО ТОЖЕ ВОПРОС КУЛЬТУРЫ...»
— Значит, все-таки художники уловили опасные тенденции?
— А как же! Но это никому сегодня в нашем обществе не интересно. Беда в том, что это не интересно и тем, кто непосредственно должен обратить внимание на данные вопросы. У нас есть Министерство культуры и туризма, Государственный комитет по духовному возрождению при Президенте, то есть куча структур, которые, по идее, должны чутко улавливать происходящее в искусстве... Как можно изменить ситуацию, менять людей?
— Менять людей, занимающих какие-то посты, или менять систему?
— Надо просто понять, что культура всегда шла впереди экономики, политики, и что бы мы ни делали, все упирается в вопросы культуры. Компьютеры — вопрос культуры, природа — это вопрос культуры, цивилизованный выбор — это тоже вопрос культуры...
— Начиная от архитектурной застройки столицы и заканчивая какими-то глобальными вопросами?
— Да, это тоже вопросы культуры. И вот здесь нужен квантовый подход. Нам нужно сделать скачок, прорыв вперед. Сегодня можно долго философствовать, но мы все понимаем, что вера выше религии. Идет большая работа по объединению всех религий. Многие ли об этом знают? Мне кажется, что информация в области культуры подается в СМИ очень несерьезно, предпочтение отдают «нижепоясным» темам: кто развелся, женился, а стратегические вещи должного освещения не имеют. К сожалению, у нас почти исчезла театральная критика.
— Алексей Павлович, тут можно с вами поспорить. Хотя бы на примере, простите за нескромность, «Дня».
— Да, на страницах «Дня» бывают хорошие, грамотные, адаптированные статьи, но я говорю о системе, анализирующей все происходящее не только в кино, но и в театре, литературе. Нет нынче прессы, занимающейся исследованиями, обобщением происходящего в нашем искусстве. Критический и аналитический взгляд в СМИ очень выборочный, несистемный. Кстати, надежды, которые люди связывали с помаранчевой революцией, по-моему, лежали и в области культуры, и во всех формах человеческих отношений. Никто не говорил: «Я завтра хочу стать богатым, дайте денег». Был разговор о том, что все будет по-честному. Будут созданы условия, чтобы все могли жить гармонично, по правде... Есть такой феномен «ожидания», связанный с новой властью. Можно как угодно относиться к власти, но все равно эта формула ожидания была очень благодатной. Все люди были в предчувствии чего-то нового, светлого... А столько было нам обещано... Очень хотелось, чтобы моменты того ожидания были оплодотворены. Пусть не сразу произойдет их реализация, но она все-таки будет. Вот в этих ожиданиях, что касается Киева, Главного управления культуры, мне кажется, что сегодня остались серьезные надежды на будущие изменения... Да, вроде много построено, но налет некой провинциальности в нашей столице остался. Нам не хватает праздничности, веселья. Например, никто не верил, что люди будут встречать Новый год на Крещатике. Я делал концерт Миллениума в 2000 году, а сегодня уже стало доброй традицией, когда огромное количество людей с друзьями и семьями приходят на Майдан встречать вместе праздник. И в этот момент происходит единение киевлян.
Столичность — это праздничность. Если угодно, острота в мыслях, в образах и т.д. Это бесконечное вращение, вибрация во всех областях жизни. Нам пора решить массу проблем в Киеве, накопившихся за долгое время, а сегодняшнюю полосу ожидания следует перевести в категорию ожидания радости, перспективы и самореализации.
