Возможно, это покажется несколько умозрительным, но у любого заметного стиля в искусстве есть достаточно выразительные политические эквиваленты. Двадцатый век обогатил жаргон искусствоведов множеством «измов», но, по большому счету, все они сводятся к нескольким терминам. Последний — постмодерн или постмодернизм. О нем и пойдет речь.
Модернизмом иногда называют комплекс экспериментальных практик в мировой культуре начиная с конца ХIХ века. Вера в научно-технический прогресс, рождение кинематографа, новые необычные формы в литературе и живописи, окончательное оформление идеи национального государства — это все наследие именно той эпохи. Да и украинская независимость, полученная 16 лет назад, была типично модернистским проектом, и это не вина наша, а беда, что осуществился он так поздно.
Так или иначе, большая часть ХХ века минула под знаком четко определенных идеологий — все равно, творческих или политических; каждое сказанное или написанное слово, каждый рисованный или запечатленный на пленке образ имел особый вес, поэтому как в искусстве, так и в политике существовали свои ценностные иерархии. К сожалению, на нашей территории эта иерархичность сочеталась еще и с крайней степенью несвободы. Конечно, необходимо было переломить гнетущую ситуацию. И здесь постмодернизм пришелся ко двору.
Собственно, основной постмодерный принцип —непризнание любых иерархий. Борьба идеологий завершена, все они друг друга стоят и заслуживают тотального осмеяния — путем их столкновения в пределах одного текста или произведения. Неудивительно, что здесь в первую очередь пригодилась цитата как прием — у постмодерниста нет своего стиля, зато он замечательно имитирует чужие. Первым объектом атаки постмодерн избрал единственный разрешенный и одобренный соцреализм. Издевательский метод взял название соц-арт — поскольку, имитируя закостенелый язык соцреализма, довел его до абсурда. Соц-артисты стали господствовать в творческом андерграунде, во времена перестройки обрели статус самых модных восточноевропейских художников, а 1990-е вообще стали эпохой постмодерна. Художники, писатели, критики рьяно, под рукоплесканья благодарной публики крушили все авторитеты, попадавшиеся под руку. Это цунами иронии, безусловно, было востребованным — многовато фальши скопилось. Но мощная творческая волна всегда тянет за собой немало пены. Очевидно, программная цитатность и освобождение от любых обязательств дали идеальное укрытие для бездарей от искусства. Еще более порочный урок, усвоенный массой политически активных людей, — это то, что можно сочетать несочетаемое и смешивать несмешиваемое. Заигрывание с имперской и даже фашистской лексикой для новой генерации русских и частично украинских литераторов и артистов довольно быстро перешло в привычку. Поиски особенного пути между «коричневым» и «красным» стали очень распространенными. В сущности, постмодернизм обернулся удобным средством в руках интеллектуалов, при помощи которого легализировались нацистские и шовинистические идеи. Достаточно нынче почитать программу или послушать выступление вождей какой-либо заметной российской партии, за исключением либеральных, — за такую махровую смесь крайнего национализма и левацкой социальной демагогии в Европе на порог не пускают. В Украине ситуация лучше, но не настолько, чтобы успокаиваться.
Вместо выяснения, кто виноват, лучше сразу ответить на вопрос: что делать? Очень просто: отвечать за свои слова. В интернете, на телевидении, на бумаге. Понять, что эпоха общего размазывания по горизонтали завершилась. Что свою свободу нельзя покупать ценой невинных жизней. Что есть ценности настоящие, а есть фуфло. А еще есть фуфло, которое очень умело выдает себя за что-то настоящее. Но фуфлом от этого не перестает быть. Ну и еще несколько вещей, о которых написано в хороших книгах.
