В ночь на вчера, через полтора часа после окончания действия своего ультиматума, президент Соединенных Штатов Джордж Буш обратился к нации, объявив, что он отдал приказ атаковать цели на территории Ирака. Президент Ирака Саддам Хусейн — главная цель войск коалиции во главе с Соединенными Штатами (она насчитывает 35 государств мира) — объявил в ответ джихад, священную войну против Соединенных Штатов. Перед рассветом первые ракеты коалиции полетели на свои цели в Багдаде и других иракских городах. Таким образом началась очередная, уже не первая война, начатая без санкции Организации Объединенных Наций. Против такой войны выступали общественное мнение и политические лидеры многих стран мира. Иными словами, Соединенные Штаты сделали очередную и небезуспешную заявку на то, что именно они сегодня имеют право единолично устанавливать мировой порядок.
Сомнений в том, что Ирак проиграет войну коалиции, нет. Слишком неравны военные потенциалы и ресурсы. Ирак уже проиграл и информационную войну. И протесты по всему миру — отнюдь не в активе Саддама Хусейна. Сомнения в том, что мир, глобальная безопасность и стабильность будут в результате операции в выигрыше — огромные. Авторитету ООН, главного послевоенного инструмента достижения международной стабильности, нанесен удар, после которого уже, как правило, не оправляются. Главным инструментом миропорядка становится право силы — об этом, между прочим, еще несколько лет назад откровенно говорила в своей книге экс-премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер. Окончательный распад послевоенного мирового порядка с его холодной войной, военно-политическим противостоянием, стабильностью, в большой степени достигнутой благодаря военно-стратегическому балансу сил, возникает, таким образом, не с расширением НАТО и Европейского Союза, но с созданием коалиции, способной провести военную операцию (под любыми лозунгами) исключительно единоличного характера, не считаясь с мнением других. Впервые это произошло в 1999-м году против Югославии. Во второй раз — сегодня в Ираке. Оба раза Устав ООН был препятствием, и оба раза операция проводилась несмотря ни на что. Разница — в том, что операцию против Югославии поддержали все союзники по НАТО, операция против Ирака их расколола. Обе операции проводились с целью устранения диктаторского режима независимо от предварительно провозглашенной цели. Результат, достигнутый пока что в Югославии, вряд ли может соответствовать усилиям, потраченным на воздушную операцию и различные мероприятия после нее.
Решение начать войну без одобрения СБ ООН, как говорилось в дипломатических кругах, на самом деле дало руководству Соединенных Штатов возможность продемонстрировать волю, а лидерам Франции, Германии, Китая, России, многих других государств — сохранить свое лицо.
Справедливости ради стоило бы кое-что добавить. Во-первых, три года назад ни Франция, ни Германия не протестовали против столь же сомнительной, с точки зрения международного права, операции НАТО в Югославии. И потому ссылки на нравственность выглядят несколько натянуто.
Во-вторых, ни одна из стран- членов ЕС, как и сам Союз в целом, а тем более Россия, не смогли выработать достаточные ресурсы для защиты своих позиций — таким образом, все вокруг иракского кризиса выглядело как спектакль с заранее известными сценами. Существенный рост антиамериканских настроений во многих странах мира сегодня — недостаточное основание для обеспокоенности при условии, что правительства этих стран все равно будут вынуждены тесно сотрудничать с Соединенными Штатами независимо от их политической ориентации.
Серьезные проблемы возникают для теории гражданского общества как необходимого элемента постиндустриального (информационного) общества. Американское общество, как доказала практика, доверяет правительственной пропаганде, по последним данным, на 70 процентов поддерживая операцию в Ираке. Сложно говорить о свободе печати, поскольку внешняя политика администрации Буша оказалась в самих Соединенных Штатах вне критики, в отличие даже от самого тесного союзника США — Великобритании. Все это дает основания для роста популярности радикально левых и левацких движений и идеологий, далеких от демократических идеалов, и для критики основных критериев демократического общества, особенно на Востоке Европы, в Азии, в Африке, в странах Латинской Америки, где демократия является более показательной, чем настоящей.
Было бы слишком пессимистичным утверждать, что с первыми ударами по Ираку уничтожена вся послевоенная система международных отношений. Удару, скорее, подверглась идея многополярного мира, а также надежды, что современная дипломатия способна создать мир без войн. Осознание этого, очевидно, и должно стать основой конструирования нового мира, не наступившего автоматически с новым тысячелетием.
