В минувшую среду на ярмарке в Больших Сорочинцах в «полевых условиях» корреспондент «Дня» взял интервью у вице-премьер-министра Украины Ивана Кириленко. После скачка цен на продовольствие высокопоставленный чиновник отвечал на вопросы прямо и откровенно говорил об ответственности. Возможно потому, что, как признался сам министр, аграрный блок правительства «находится в подвешенном состоянии».
— Какие уроки должно извлечь правительство из продовольственного кризиса?
— Главный урок состоит в том, что мы еще не имеем развитой рыночной экономики, в условиях которой не должно быть таких взрывов, которые произошли в конце июня — начале июля в Украине. Мы не вмешивались в частную предпринимательскую деятельность и торговлю, не вмешивались в оптовые поставки, не регулировали цены... Естественно, возникают вопросы: почему произошел взрыв, кто не д оработал? В любом цивилизованном государстве бизнес, в принципе, не допустил бы возникновения такой ситуации, которая сложилась у нас. А обви нили власть. И раз обвинили, то власть, логично, должна была отреагировать. Из чего проистекает второй урок: задачи у бизнеса и власти одни — насытить рынок, но цели разные. У бизнеса — получить прибыль, а у власти в Украине — обеспечить социальную защиту населения. Собственно, гармонизировать вот эти отношения (между прибылью и социальной защитой населения), уйти от чрезмерной политизации (вы, наверное, понимаете, о чем я) — очень важно.
— А что вы имеете ввиду, говоря о политизации?
— Украина все время находится в состоянии перманентных выборов или подготовки к ним. Это, к несчастью, не может не накладывать отпечаток на экономику. Ведь в ситуации на продовольственном рынке было не столько того кризиса, сколько разговоров о нем. Поэтому необходимость гармонии отношений между бизнесом и властью — второй урок для правительства. С одной стороны, не должно быть чрезмерного администрирования. С другой, бизнес, в свою очередь, должен понимать, что думать о прибыли в сложившейся ситуации просто кощунственно. Мы сейчас ведем диалог с бизнесом о цене вопроса. Не о цене зерна (она понятна, в 2,5 — 3 раза выше, чем была в прошлом году), а всей проблемы. Это очень тяжело.
— В чем состоит «цена вопроса»?
— Она в том, кто перенесет тяжесть — все вместе потянем крест на Голгофу или будет тянуть одна власть? Или же бизнес, который мы зажмем? Ответ один: бизнес и государство должны совместными усилиями выйти из сложившейся ситуации и сделать все возможное, чтобы впредь ее не возникло. Впрочем, в Украине такие годы, как этот, бывают раз в триста лет. И мы вдвойне должны поднапрячься, чтобы люди, живущие хлебом насущным, не пострадали.
Урок третий: бюджетом на текущий год не предусмотрено, чтобы меры социальной защиты сопровождались финансовыми инъекциями каждому, кто пострадает на цене. Раз так, то мы просто обязаны вернуть цену на нормальный уровень. А людям должны честно сказать, что так и будет. Если в бюджете следующего года мы это предусмотрим, то скажем бизнесу: «Пожалуйста, мы реагируем на ценовом рынке соответствующим образом. Будем ра ботать так, чтобы люди, потребители не пострадали». Украина — не богатое европейское государство, которое может себе позволить отпустить цены. Ведь цены на хлеб резко возросли и в Европе, и даже в России. Однако там на это реагируют далеко не так, как у нас, — учитывая, опять же, нашу чрезмерную политизацию.
И четвертый урок… У нас все будет нормально. Сработает политическая составляющая. Сегодня мы говорим бизнесу: «Завозим по такой-то цене». Бизнес — крупный, серьезный, его представляют крупные транснациональные корпорации, которые завозят на 200 гривен дороже, чем надо. Мы будем бороться за каждую гривню, поскольку она — из кармана нашего потребителя. И я убежден, что мы найдем общий язык. Весь мир пострадал, поскольку, согласно абсолютно правильным прогнозам, он получит продовольственной пшеницы не 595 миллионов тонн, а 540—550. И эта разница в 40—50 миллионов тонн будет давить на европейские рынки. Украина также будет это ощущать, но удара по социально незащищенным слоям населения мы не допустим.
— Сейчас готовится государственный бюджет на следующий год. В прошлом — много говорилось о том, что сельхозпроизводители могут рассчитывать на дотации. Тема, учитывая курс Украины в ВТО, более чем актуальная. Что вы можете сказать по поводу дотаций?
— Мы идем совершенно иными бюджетными подходами. Чему научил этот год? Не правительство научил, а все общество, саму финансовую систему государства и систему продовольственной безопасности. Урок состоит в следующем: остаточного принципа для сельского хозяйства быть не должно. Однако ему не надо подачек, дотаций, каких-то преференций, за которые потом нас же и упрекают. Сегодня хороший сельскохозяйственный предприниматель, который знает, как получать прибыль, говорит: «Дайте нормальную цену». Приведу простой пример: если бы цена в минувшем году на продовольственную пшеницу была 400 гривен за тонну, то аграрии только на экспорте получили бы плюс полтора миллиарда гривен. Мы собираемся в следующем году заплатить 500 гривен за тонну. Это плюс 3 миллиарда по сравнению с 2002 годом. Мы не знаем, какой будет год — урожайный или нет. Думаю, что все будет в порядке — Бог не может так часто карать...
— Бюджет выдержит?
— Выхода нет. Мы должны закупить 2 миллиона тонн в государственный резерв… Президент абсолютно прав: государственные закрома не должны пустовать.
— Как реагируют трейдеры на такие инициативы?
— Дело в том, что трейдеры сегодня платят 720 гривен за тонну ячменя, тогда как в прошлом году платили 300. Ячмень, подчеркну, — не продовольственное зерно. Мы сегодня говорим, что государство должно быть сильным игроком на аграрном рынке, быть покупателем. Государство заявит, что готово покупать столько-то и по такой-то цене. Мы никому не мешаем. На рынке предложение может быть на уровне прошлого года: 10 миллионов тонн «лишней» пшеницы. Мы купим два, но по пятьсот. Что будут делать трейдеры? Они либо подстроятся под нашу цену, либо дадут больше и тогда переиграют государство. Честь и хвала! На цене выиграет селянин, а с ним — все сельское хозяйство.
В этой связи нам важно сохранить хорошие отношения между банковской системой и предприятиями АПК. К вопросу о дотациях: те деньги, которые правительство выделило на поддержку села, пошли на поддержку «дружбы» банков и сельского хозяйства. А нас упрекают: где же эти деньги? Село же, как говорят некоторые, их не получило. Нет, ведь мы не дали разориться 40% хозяйств. Коммерческий банк — не государственный, он не может списать долги. Банк просто придет и заберет залоговое имущество, заберет коров, свиней, комбайны, трактора... Хозяйство останется… ну просто у разбитого корыта. Оно просто обанкротится. 40% — это достижение, для Украины массовое банкротство было бы катастрофой. Поэтому правительство пошло на то, чтобы спасти эту ситуацию. Львиная часть денег была направлена на пролонгацию кредитов. Мы сказали банкам, что мы в «тройственном союзе» (государство — крестьянин — банк), мы — равный партнер и берем на себя риски. Мы пролонгируем кредит и берем на себя процентную ставку. 16% — берем на себя, а крестьянин заплатит символические проценты.
— Банки охотно соглашаются?
— Нет, они — логично — переживают за короткие деньги. Поэтому придется работать. Национальный банк в этом вопросе нам помощник. У него есть ресурсы, чтобы помочь.
— Аграрии определились с кандидатом на президентские выборы?
— В обозримом будущем, ближайшие 15—20 лет, аграрии не будут выдвигать своего кандидата. Аграрии однозначно поддержат единого кандидата от центристских сил.
— По вашему мнению, кто это будет?
— Трудный вопрос, не мы это решаем. Сроки выборов, определенные Конституцией, политическое соглашение «девятки», инициативы по поводу конституционной реформы... Думаю, что в контексте всех этих событий состоится «тайная вечеря», где будет честно, прозрачно определено, как дальше быть. Аграрии в любом случае поддержат общее решение. Ведь 11 миллионов избирателей, корпоративно голосующих за веру, что завтра будет лучше, за нас, — это большая сила. И мы сделаем все, чтобы так и было. Мы это уже доказали, в том числе и оптимизаций налогового климата в АПК при поддержке Президента, при поддержке правительств, Верховной Рады... Нам не удалось получить из бюджета больше, чем мы могли. Я не хочу обвинять предшественников, еще кого-то. Они работали в своих экономических условиях, мы работаем в своих. Но то, над чем правительство должно трудиться сейчас — это долгосрочный кредит, это цена на зерно... Если крестьяне нам поверят и мы оправдаем ожидания, то кандидат от центристской силы получит большие шансы, получит поддержку.
— Существует мнение, что в связи с продовольственным кризисом министры-аграрии оказались на грани отставки. Это правда?
— Да, мы в очень неудобном положении. По этическим соображениям мы не хотим «переводить стрелки» на кого-то. Если бы все было в норме, то мы бы были в отпусках, мы бы отдыхали. Я не виню предшественников, нас убаюкали предыдущие урожайные годы: все обойдется, все будет хорошо... То, что мы отданы на заклание, — это сто процентов. И то, что вопрос остался в подвешенном состоянии — тоже. Мы — ответственны. Возможно, что придется укреплять этот участок. Не скажу об этом с полной уверенностью, но, видимо, так может быть.
Мы, однако, в сложившейся ситуации постараемся сделать все для того, чтобы в Украине, которая никогда не сталкивалась с такими объемами завоза зерна, эта ситуация никогда не повторилась. Мы должны решить две проблемы: спокойного, отлаженного механизма импорта зерна и насыщения рынка. Правительство, бизнес и Верховная Рада решат эту проблему. И мы посеем так и столько, с таким качеством, чтобы никогда больше эта трагедия не повторилась. Ведь это трагедия для села — то, что оно не дало хлеба Украине. А судьба отдельных людей — это не столь важно. Те, кто рано или поздно придет нам на смену, должны признать, что мы сделали в этой ситуации все возможное.
