— Героем вашего будущего фильма должен стать известный
диссидент Валерий Марченко. Тем временем вы утверждаете, что фильм — о
любви. Так он о любви или о политике?
— Одно не исключает второго. Но, собственно, судите сами
из истории, которую рассказал мне известный правозащитник Семен Глузман.
Гражданка Голландии Джекки Бакс, которая была очень симпатичной девушкой
и которой на то время было где-то двадцать лет, через правозащитную организацию
«Международная амнистия» начала переписываться с Валерием Марченко. Он
отбывал срок за написанные им статьи, как тогда считалось, антисоветского
содержания. В тех статьях автор вспоминал о миллионах украинцев, уничтоженных
голодом 33-го года, о желании Москвы денационализировать Украину, о нарушении
прав украинцев. Собственно, в произведениях Марченко поднимались вопросы,
которые в цивилизованном обществе без риска для своей свободы вправе поставить
любой гражданин. В Советском Союзе за это сажали. Граждане демократических
стран были информированы о гонении на диссидентов, и многие из них желали
их как-то поддержать, если не материально, то хотя бы морально. И вот Валерию
в Казахстан, где он отбывал ссылку после отсидки в лагере для политзаключенных,
начали приходить письма из далекой Голландии. Он знал английский язык и
охотно отвечал. Вероятно, его письма были такие глубокие и трогательные,
что у его адресатки возникло чувство, скажем так, более романтичное, чем
сочувствие. Джекки ждала, когда украинскому рыцарю удастся вырваться из
Союза и они смогли бы с ним встретиться. Но его фактически замордовали.
А она это светлое чувство к нему сохранила на всю жизнь.
Я рассказал эту историю руководству «Грависа» и кинорежиссеру
Максиму Бернадскому, на счету которого уже десяток документальных фильмов,
среди них «Трипольское чудо», который получил несколько международных наград,
она им понравилась, и я с их помощью начал искать партнеров. Опыт моей
предыдущей работы с телевидением свидетельствует о том, что в поисках средств
для работы можно натолкнуться на такие неожиданные интересы, что дух захватывает.
Поэтому я не удивлюсь, если завтра какой-нибудь фильм захочет профинансировать,
например, фирма по уборке мусора на улицах. Относительно же UMC, то эта
фирма уже довольно давно поддерживает контакты с телевидением.
— Вы не боитесь, что о правозащитном движении рассказано
уже столько, что фильм будет просто неинтересен?
— Как вы сами видите, мне удалось откопать страницу, которая
не очень известна. Кроме того, не нужно сравнивать степени информированности
тех людей, зрелость которых пришлась на перестройку, начало украинской
государственности, и остальных граждан. Я знаю случай, когда молодая тележурналистка,
которой поручили сделать репортаж о Валерии Марченко, приехала со съемок
просто ошеломленная. «Я об этом ничего не знала», — сказала она.
Насколько мне известно, сериал «Роксолана», который снимался
за копейки и выглядел в плане оформления далеко не безукоризненно, смотрели
двадцать миллионов людей. Это свидетельствует о том огромном интересе,
который существует к истории Украины. В том числе люди интересуются и недавней
историей. Вопрос только в том, чтобы найти яркий способ этот интерес удовлетворить.
— Вы известны как политический журналист. В период расцвета
и становления Руха вы организовывали и руководили там пресс-службой. Означают
ли ваши киноупражнения, что вы поставили на политике крест?
— Я никогда не был, собственно, политиком. Работником аппарата
политической партии. Наступил какой-то момент — и я, устав, вернулся к
своему главному делу — журналистике. Однако после паузы я участвовал как
советник или организатор пресс-службы в какой- то предвыборной кампании.
Например, избирательное объединение «Столица», где я организовывал пресс-службу,
в 1994 году завоевывало где-то свыше семидесяти процентов мест в Киевском
горсовете.
А в общем — я по специальности журналист. И в продюсеры
пошел не от безделья. Просто обратился в одну компанию, в другую со своими
идеями. А там только руками развели. Поэтому пришлось самому под свои идеи
искать материальное обеспечение. Опыт у меня в этом плане кое-какой есть.
Но, по правде говоря, я мечтал бы найти продюсера, который скажет: «На
тебе мою помощь, а ты — реализуй свои идеи».
