В сентябре этого года в одном из еженедельников Украины была опубликована фотография обнаженной учительницы, присланная на конкурс «Грудь-2001». Под фотографией указывалось: «Мне 26 лет, работаю организатором-педагогом в школе № 2 г. Херсона. Свободное от работы время люблю проводить в ночных клубах». В городе разразился скандал, а учительница ушла из школы по собственному желанию. Фотографиями людей без одежды сегодня никого не увидишь, но фотография учительницы вызывает противоречивые чувства. С одной стороны — почему учителю нельзя то, что можно всем? А с другой — можно ли показываться в таком виде перед учащимися, пусть и с газетной страницы? И вообще, что, собственно, для нас означают эти конкурсы фотографий с обнаженными частями тела? С этими вопросами корреспондент «Дня» обратилась к доктору культурологии, консультанту Международного центра перспективных исследований Владимиру НИКИТИНУ.
НЕ ПОТЕРЯТЬ СПОСОБНОСТЬ К ТОНКИМ ОЩУЩЕНИЯМ
Современный мир стремительно меняется, и беда в том , что строители пирамиды общества, устремляясь ввысь, забывают об укреплении или сохранении основания. Как гибель мельчайших животных приводит к тому, что вымирают великолепные представители царей животного мира, так и разрушение первичных повседневных человеческих отношений ведет к вымиранию культурных и интеллектуальных форм. Еще вчера всем было очень важно читать стихи или сохранять ландшафты — а сегодня это вроде бы никому и не нужно — исчезли носители интереса.
Мораль, а прежде всего надо говорить о ней, тоже стремительно меняется. Ее правила устанавливают люди, люди жестко требуют их выполнения. Механизмом смены моральных норм являются скандалы. В скандале обязательно должны участвовать стороны, которые придерживаются разных норм и публика, которая высказывает свое суждение, в том числе и эксперты. Основным механизмом производства скандала в нашей культуре является пресса. Она зачастую провоцирует скандалы и проверяет отношение людей к тому или иному событию или норме.
Сегодня никто уже не обсуждает, можно ли фотографироваться обнаженной и появляться в таком виде на страницах газет. Вопрос только стоит об определенной категории — об учительнице. Я много езжу и как-то в поезде листал российский журнал, где полномера занимали снимки студенток московских вузов в обнаженном виде, причем почти все из них, как специально отмечалось, отличницы (архитектурный, гуманитарный факультеты МГУ). Десятки снимков. Описывалась биография каждой с серьезными планами на жизнь. Никто не собирался становиться ни топ- моделью, ни, тем более, проституткой.
Маленькие города живут по- другому — нормы морали в них изменяются медленнее. Большие же города обладают большей степенью анонимности. Любое общество имеет право защищать свою мораль, особенно маленькое, которое не может выдержать множественности укладов и образов жизни больших городов. Безусловно, общество в целом должно стремится к многообразию и свободе, а единички общества — к сохранению своих отношений (это типичный конфликт развития).
А если говорить не о морали, которая определяет внешние требования к поведению, а о нравственности , то есть внутренних требованиях — то, с моей точки зрения, со стороны общества безнравственно осуждать учительницу за то, что она делает то, что делают другие. Сегодня требовать от обычной учительницы, чтобы она была образцом, не обеспечивая ей ни прожиточного минимума, ни уважения со стороны общества, с моей точки зрения — безнравственно.
ОБНАЖЕННОСТЬ
Одежда не есть только способ прикрытия тела. Одежда есть форма социальной и культурной демонстрации. Есть племена, которые вообще не носят одежду, но их тело раскрашено татуировкой, которая сейчас вернулась к нам. Раньше это было признаком дикости, а теперь является особым культурным знаком. Племенам же, о которых я говорю, татуировка вполне заменяет одежду. В каждой культуре свои правила относительно открытости частей тела.
Человек окружает себя защитными капсулами, как луковица. Греки недаром уделяли столько внимания физическим упражнениям, потому что тело аристократа должно было отличаться от тела простолюдина или раба. И сегодня в эпоху технологий, а очень значительная их часть направлена на качество тела, красота создается и демонстрируется как знак принадлежности к технологической культуре. Правда, жизненная индивидуальность при этом теряется — но это уже мало кого волнует.
После самого тела вторым слоем защитной луковицы человека является раскраска им своего тела, третьим — украшения, обереги. И только четвертый слой — это одежда. А за одеждой следует интерьер и последующие слои луковицы, в которую мы себя прячем. Придание одежде особого смысла связано с библейским эпизодом о грехопадении, где появление стыда является признаком греха. А необходимость прикрыть свое тело — следствие нарушения первого завета. Отсюда в культуре, которая основывается на этих текстах, прикрытие срама одеждой является нормой, отнюдь не мировой. До начала двадцатого века кореянки ходили в одежде, в которой грудь была открыта, и это было нормой.
В разные эпохи у одних и тех же народов изменялось отношение к тому, как одеваться. В пушкинскую эпоху женщины ходили намного более свободно одетыми, чем через 30-50 лет после, когда появились корсеты и сковали женщину совершенно. В эту эпоху женщина могла прийти на бал в легком прозрачном платье античного свободного покроя и, как утверждают некоторые источники, дамы надевали их слегка влажными, чтобы ткань была более прозрачной. Спустя 50 лет это было уже недопустимо: женщина фрагментно выделялась за счет глубокого декольте, все же остальное упрятывалось в огромное количество слоев одежды. Движение открытость-закрытость идет волнами в развитии человечества. Женщины снова начали стремительно оголяться.
В современной культуре показ человеческого тела не является чем-то особенным. Поначалу в советском кино изображение обнаженного человеческого тела встречалось только в двух фильмах: С. Параджанова — «Тени забытых предков» — и А. Тарковского — «Андрей Рублев» (сцены языческих обрядов). Сейчас же появление уже немолодой Кореневой на обложке журнала обнаженной ни у кого никакой особой реакции не вызывает.
КАТАСТРОФИЧНОСТЬ ОБЫДЕННОГО
Современная культура, про это написано множество работ, в т.ч. и Ги Дебором (режиссер и философ, один из гуру французской молодежной революции 1968 года), который написал книжку «Общество как спектакль», в которой он говорил, что видимость и образ есть экономическая категория современного общества. Общество производит и продает видимость. Гессе еще 60 лет назад писал о том, что люди перестали заниматься творчеством, тратят время на бессмысленные занятия, такие, как кроссворды и фельетоны. Принципом фельетона и фельетонной культуры является то, что все знают и говорят обо всем. Французский философ Бодрийяр ввел такое понятие как «симулякр» — искусственное существо, и всю современную культуру определил как культуру симулякров, где видимость является основным товаром. Этот товар обращается намного быстрее, чем товар, который делается реально. Этот товар — самый продаваемый.
Смыслом и ценностью культуры прошлых веков был труд. Успех связывался с работой, а сегодня доминирует идея успеха через выигрыш и участие в демонстрациях на экранах, а предельной ценностью для части молодежи есть получение кайфа.
Лет сорок назад была написана американская повесть «Онирофильмы». В романе описывается общество, которое сейчас фактически стало реальностью. Это общество сделало возможным полную, как бы компьютерную, имитацию человеческой жизни. В романе основное население работает для того, чтобы покупать эту видео- продукцию, которая имитирует саму жизнь. Все живут очень убого, но зато каждый вечер уходят в этот видео-мир, где существуют кинозвезды, насыщенный, как бы реальный, сюжет, полный иллюзий. Такая видео- жизнь повлияла на то, что мужчины перестали интересоваться женщинами. Осеменение и воспроизводство стало искусственным, а реальная близость осуждалась. Нервом этого видео- фильма является эпизод, когда актриса-звезда летит на съемки, попадает в аварию и остается наедине с летчиком на ночь. Летчик коротает время, просматривая фильмы с участием этой обожаемой им кинозвезды, которая находится рядом. Женщину задевает то, что он мужчина увлечен ею в фильме, а не в реальности. Потом оказывается, что авария была провокацией со стороны фирмы, чтобы избавить людей от иллюзий, что надо жить реальной жизнью.
Изображение обнаженных тел сегодня уже дошло до такого предела, что дальше уже открывать нечего. Когда пошла линия на продажу видео-образов, развилась бешеная конкуренция в этой сфере — и все начало переходить границы. Но до бесконечности так продолжаться не может. Есть психофизиологический закон, который касается ощущений, однако его действие распространяется гораздо шире. Смысл этого закона в том, что мы различаем слабое и не различаем сильное. Мы отличаем лампочку в 50 Вт от лампочки в 100 Вт. Но не отличаем лампочку в 500 Вт от лампочки в 1000 Вт. Люди, которые все время живут на границе предела восприятия, теряют способность к тонким ощущениям. Тот, кто слушает постоянно тяжелый рок теряет способность различать более тонкие вещи. Для европейцев китайская музыка или арабская кажется монотонной. Там более тонкая система звукоразличения. У японцев эстетика — один из главных учебных курсов. Они учат детей воспринимать природу и превращать ощущения в чувство. Превращения ощущения в чувство — основной труд культурного человека. Эскалация образов «видимости» где-то должна или дать откат назад, или сосредоточиться в определенных социальных группах. Городское сообщество имеет право на защиту себя, от сдвигов их норм, которые они не принимают. Развивается экономика — у видимости, иллюзий повышается товарная ценность. Это сейчас законный бизнес. Однако эта тенденция имеет негативные последствия Мы теряем реальные ощущения и заменяем их иллюзорным миром.
Желательно, чтобы современное общество дифференцировалось и жило по разным нормам и законам, нельзя навязать такому количеству людей одни и те же нормы, это означает уничтожение человечества. Однако в основании пирамиды нашей жизни положена способность ощущать, и ее так легко опрокинуть, потеряв интерес к этой малости и милости бытия — быть тайной и индивидуальностью для себя и немногих других.
