Автор статьи — известный украинский публицист, декан факультета журналистики Львовского университета Владимир Здоровега, аргументированно и рассудительно полемизируя с некоторыми публикациями «Дня» (прежде всего — Любови Ковалевской), излагает собственную точку зрения на проблему становления украинского государства и государственности, роль в этом процессе современной элиты.
Гомункулус, как известно из истории — выдумка средневековых алхимиков. Под этим понятием они имели в виду маленькое, похожее на человека существо, которое даже собирались выращивать в пробирке. Алхимики ведут свои безнадежные поиски не только в конструировании существ, но и в сфере общественных отношений. Отличительные признаки гомункулуса — искусственность, неестественность, оторванность от реальности, бесплодное, не опирающееся на объективно существующие законы фантазирования.
Нечто подобное мы видим и в конструировании определенными силами украинского государства. Нечего удивляться, когда украиноненавистники в России и Украине прямо и открыто отрицают саму возможность существования Украины как самостоятельного и суверенного государства. Сложность самого процесса формирования именно Украинского государства, бездарность и разрозненность его нынешних вождей предоставляют множество аргументов против Украины как таковой. Одни вообще не хотят ее замечать, другие видят Украину уже лежащей, зависимой от российских энергоресурсов. Есть еще и такие, которые, все-таки не сбрасывая со счетов реалии эпохи, в частности мощный эффект центробежных движений, великодушно отводят Украине роль Канады при могуществе Соединенных Штатов, т. е. Российской Федерации. Дескать, это самостоятельное государство, но состоящее в безусловной экономической, политической и культурной зависимости от мощного соседа. Словом, в самых разнообразных вариациях утверждается мнение преподобного Лаврентия Черниговского, который, прибегая к святотатству, говорит следующее: «Как нельзя разделить Святую Троицу, так нельзя разделить и Триединую Русь — Великую, Малую и Белую» («День», 13 марта 2001 года). Надо же, чтoбы до такого додумалось высокое якобы духовное лицо — оправдывать шовинистические прихоти, ссылаясь на святые вещи!
Нечего также удивляться, когда часть населения, материальными лишениями и социальной несправедливостью загнанного в тупик, инертно, деликатно говоря, реагирует на события, сопровождающие формирование молодого государства. Их настроения так или иначе отражают третьестепенные, хоть и зачастую невероятно амбициозные литераторы, журналисты, педагоги, историки. Но вот только сложно понять, почему некоторые уважаемые украинские публицисты пытаются создавать этакий выношенный в воображении образ Украины, которая якобы должна быть государством и в то же время негосударством. Она должна называться Украиной, иметь свой флаг и гимн, но в то же время Украиной и не быть. Иначе говоря, конструироваться в качестве этакого украинско-российского гибрида. С этой целью используются в первую очередь сложности украинской истории, двуязычность значительной части населения, современные демократические декларации, опыт некоторых специфических что касается национального состава стран, а больше всего современная социальная, политическая, социально-психологическая терминология. Здесь и «закон зеркала», и аура, и albedo, и rubedo, и pavonis, и caudo.
Не будем затрагивать традиционно обсуждаемые в газете «День» проблемы языка или языков. Здесь данное издание проявляет терпимость к различным позициям с преобладанием, на мой взгляд, склонности к тяготению к общедемократическим, зачастую слишком абстрактным, оторванным от украинской реальности принципам, общечеловеческим ценностям в ущерб «идее национального государства». Особенно заметно это в публикациях талантливого публициста Натальи Лигачевой, на что неоднократно болезненно реагировали некоторые читатели.
Любовь Ковалевская, получившая, без преувеличения, всемирную известность благодаря публикации в 1986 году, где-то за полтора месяца до Чернобыльской катастрофы, в газете «Лiтературна Україна», о типичной для советских времен халтуре на строительстве одного из чернобыльских реакторов, что было воспринято как своеобразное предостережение накануне катастрофы, — сегодня решила «исключительно из склонности к анализу» поупражняться в национальном вопросе, вернее, в критике украинцев как людей, не очень далеких, а в придачу еще и заносчивых, злых и недоброжелательных.
Л.Ковалевская начала с обвинений по адресу украинских литераторов в этноцентризме («День», 26 сентября 2000 года). Этакое заумное слово, позаимствованное еще у З.Фрейда. Оно должно было бы значить, что украинцы — такие неудачники потому, что слишком любят себя. Далее она описывает более десяти смертных грехов украинского крестьянства, каждый из которых мог бы стать основанием для запрета на его существование, а то и вовсе уничтожения. Среди них и в самом деле есть органические недостатки крестьянства как определенного социального сословия, в частности, оторванность от общественной жизни, узость, ограниченность взглядов на мир, замкнутость, зависть. Но почему эти пороки относятся только к украинскому крестьянству, а не польскому или русскому? В конечном итоге, разве не было еще больших общественных пороков у того же пролетариата, от имени которого и, большей частью, руками которого осуществлялся самый страшный в мировой истории геноцид?
Твердость и последовательность убеждений Л.Ковалевской отражены в ее очередной статье «Не сотвори себе врага, если на дружбу не способен» («День», 23 марта 2001 года). Уже по названию видно, что эти проклятые украинцы, не способные на дружбу, которую так щедро дарят нам россияне, создают себе еще и врага. Достается в ней и Руху, и покойному В.Чорноволу и его сыну Т.Чорноволу, а заодно Л.Кравчуку, Г.Удовенко, Ю.Костенко. Далее перечисляются вероятные спасители Украины. Не буду касаться ни истории Руха, ни персоналий — это тема другого разговора. У нашего автора некоторые весьма логичные суждения граничат с тезисами, построенными на манипулировании, подтасовке, подстругивании фактов ради тенденциозного доказательства идеи статьи, об этих злых «романтических националистах».
Сами же они поставили себя в довольно щекотливое положение — в тщетное и разрушительное самоутверждение от противного: не «мы — украинцы», а «мы — не россияне», не «мы — Украина», а «мы — не Россия». По логике Л.Ковалевской, должно быть, красивее следовало бы говорить: «мы — украинцы, но мы — и россияне», «мы — Украина, но мы — и Россия». Вот такой себе гомункулус. Если же об исторической справедливости, то хотелось бы напомнить, что те же «романтические националисты», как их иронически называет автор, в лице И.Драча, Д.Павлычко в период формирования независимости повторяли без устали пьянящие душу лозунги наподобие: «В Украине евреи должны жить лучше, чем в Израиле, а россияне — лучше, чем в России». Не стали, увы, жить лучше ни первые, ни вторые, ни третьи — но это уже другой вопрос.
Как-то неудобно напоминать Л.Ковалевской элементарные факты русификаторской политики царского правительства относительно Украины. Об этом написаны сотни книг. Коль скоро наш уважаемый автор совершенно не верит этим проклятым националистам, то пусть бы прочла труды более-менее объективных российских историков, на основании неопровержимых фактов доказывающих уродство и жестокость политики русификации в отношении Украины — упоминая как бессмысленные Валуевский циркуляр 1863 года и Эмский указ Александра II 1876 года, так и «либеральную» политику, сводившyюся к тому, чтобы не запрещать украинские книги, а наполнить малороссийские губернии значительно более дешевыми книгами на «общерусском» языке (это ничего не напоминает вам, дорогие читатели?), не запрещать украинское культурное движение, а сделать массовой миграцию русской рабочей силы на земли тогдашней Малороссии. Все это в еще больших масштабах производилось и во времена советской империи. Вместо этого миллионы украинцев были выселены в «Сибирь неисходимую». Не знаю, известно ли уважаемому автору, что в 1944—1945 годы в Западную Украину были брошены не только мощные силы чекистских головорезов, но и десятки тысяч русских работяг из Тулы и Калуги?
Но оставим, как говорится, историю историкам, хотя порой она бывает весьма красноречивой. Сегодня, утверждает Любовь Ковалевская в одной из предыдущих статей в том же «Дне» (2 февраля 2001 года), у нас нет друга и брата ближе, чем «демократическая Россия». Демократическая — это если стирать с лица земли Чечню, это если каждого, кто против, «мочить в сортире»? Это если так зажать в братских объятиях, чтобы те запищали и попросились, как руководитель близкой нам Беларуси, к общему котлу? Даже общего котла уже не будет. Котел опустел и был разделен старшим братом по принципу легендарного Попандопула: «Это мене, это мене, это тоже мене...».
На этом фоне хотелось бы поспорить еще с одним солидным автором «Дня» С.Удовиком. Если отбросить терминологический туман, то получается вот такая описанная автором неутешительная картина. Лишившись в начале второго тысячелетия своего государства, наши предки растеряли также признаки, которые принесли им славу. «В гораздо большей степени (Соловьев, Погодин и иже с ними полагали, что вполне и полностью. — В.З. ) наследие Древней Руси, хоть это и неприятно признавать определенной части населения Украины, сохранилось именно в России, чему содействовал ряд обстоятельств», — отмечает автор. Так вот, в силу этих обстоятельств потомки храбрых во время оно русичей утратили боевой дух, жажду государственности, а также собственную элиту и какое бы то ни было стремление к государственной самостоятельности. Все свои неудачи украинцы начали вслед за Т.Шевченко списывать на «жидів, ляхів і москалів». А поэтому, дескать, ни в 1918-м, ни в 1991 году украинская элита и не собиралась провозглашать свою независимость. Просто испугались, «перепудилися», как говорят в Западной Украине, в первом случае — большевистского переворота в Петрограде, а во втором — «августовского путча в Москве».
Весьма удобная схема, но у нее очень мало общего с реальной историей Украины. С.Удовик, вооруженный модными сегодня политическими и социально-психологическими концепциями, довольно поверхностно, односторонне знает историю Украины, несмотря на отдельные цитаты из трудов М.Грушевского. Последний не так объяснял причины упадка украинской государственности. Не необитаемость Киева после опустошения ханом Батыем, но тяжелейшая «борьба со степью» и формирование агрессивных «политических организмов» с тыла на северо-западной линии «повлекли за собой окончательное абсорбирование чужеродными общественными слоями всего, что составляло еще национальные средства», и привели к упадку Украины- Руси. Об этом еще раз упоминается в публикации И.Сюндюкова («День», 6 апреля 2001 года).
По-дружески сочувственно похлопывая по плечу О.Бузину за его «Вурдалака», сам С.Удовик делает из Т.Шевченко этакого плаксивого старичка, которого считает квинтэссенцией «ментальности нации, не способной на создание государства». Но Шевченко, как истинный гений, был очень разным. У него можно найти и плач, и стоны, и отчаяние, и даже проклятия в адрес Всевышнего. Но именно он спас Украину от полной потери собственной идентичности. За это его и ненавидели шовинисты типа В.Белинского, за это его ненавидят сегодня их последователи в России и наши славные хохлы-малороссы. И верх бестактности — противопоставлять сегодня Шевченко с его призывом «порвати кайдани» словам И.Франко: «дух, що тіло рве до бою».
Неправда, что в Украине никто не занимался разработкой основ строительства независимого государства. Достаточно прочитать сегодня М. Михновского, Ю.Бачинского, Л.Цегельского, В.Липинского, Д.Донцова и многих других умалчиваемых в свое время мыслителей. Сегодня их сочинения опубликованы даже в хрестоматии для студентов. Тот же И.Франко, которого, по мнению С.Удовика, якобы недолюбливают сегодня в Украине, более ста лет назад написал слова, от которых и сегодня из глаз могут посыпаться искры у многих «просвещенных демократов». Размышляя о будущем государстве, он пишет в статье «Поза межами можливого»: «Все, що йде поза рами нації, це або фарисейство людей, що інтернаціональними ідеалами раді б прикрити свої змагання до панування одної нації над другою, або хворобливий сентименталізм фантастів, що раді б широкими «вселюдськими» фразами покрити своє духовне відчуження від рідної нації. Може бути, що колись надійде пора консолідування якихось вільних міжнародних союзів для осягнення вищих міжнародних цілей. Але це може статися аж тоді, коли всі національні змагання будуть сповнені й коли національні кривди та неволення відійдуть у сферу історичних споминів». Глубоко, пророчески мыслил Иван Франко, в самую точку попадая на расстоянии в сто лет!
Неправда или полуправда, что независимость сама дважды за век упала на головы ленивых украинцев. Обстоятельства складывались благоприятно. Так было и в 1991 году. Ленивых и безразличных к национальной судьбе было и сегодня остается немало. Но не все. Идея украинской государственности не умирала даже в сознании определенной части тех, кто носил у себя в кармане красный комсомольский или партийный билет. За эту идею очень дорого расплачивались наши предшественники. Миллионами жизней, веками изнурительной, обычно без малейшей надежды на победу борьбы.
Если же говорить о слабости государственнической позиции украинской элиты, о допущенных ею трагических ошибках и воспитываемых из поколения в поколение отрицательных чертах этноса, то здесь наш автор во многом прав. Нация должна самосовершенствоваться, искупать свои ошибки, очищаться.
Но хотелось бы также обратить внимание на то, что как- то оставляют без внимания те, кто с пеной у рта защищает национальную самобытность украинцев, и те, кого пробирает дрожь лишь при одном упоминании об украинском языке и культуре. Речь идет о том, что национальный вопрос в Украине в своей подоплеке имеет сословное или, как когда-то говорили, классовое неравенство. Чтобы всем было понятно, сошлюсь на пример, в свое время случившийся с моим однокурсником и коллегой по аспирантуре, известным поэтом, а в последнее время еще политиком и дипломатом — Дмитрием Павлычко. Вернувшись с какого-то торжества в Харьковском университете, восторженный молодой поэт вдруг возьми да и расскажи на открытом партийном собрании о том, что произошло с ним тогда в Харькове. В раздевалке многолюдного заседания львовянину не хватило номерка. «Ничего, не волнуйтесь, — успокоила его пожилая гардеробщица, — я узнаю вас, вы единственный, кто заговорил со мной по-украински». За изложение этого диалога с соответствующим комментарием, разумеется, Д.Павлычко был отчислен из аспирантуры за... невыполнение графика работы над диссертацией.
Статистика показывает, что пропорционально в Украине, как, между прочим, и в Канаде, среди украинцев значительно меньше людей, занимающих руководящие должности, имеющих высшее образование, по сравнению с представителями других национальностей. Еще более контрастная картина наблюдалась на землях, оккупированных Польшей, в которой существовала официальная дискриминация по национальному признаку. Сегодня картина меняется.
Но так уж исторически сложилось, что коренное украинское население проживало преимущественно в селах, а во времена строительства социализма выполняло самую почетную роль — чуть ли не даром работало на полях и фермах. Вот и нет ничего удивительного в том, что, заговорив на украинском, еще и сегодня ты можешь услышать в ответ пренебрежительное: «Деревня», а некоторые профессора, фамилии которых кончаются на «-енко», «теоретически» доказывают, что на украинском языке нельзя ни философствовать, ни молиться?
Одной из трагических ошибок лидеров украинского национально-освободительного движения было то, что социальные вопросы, вопросы собственности на землю, заводы и фабрики отошли на второй, если не на десятый план. Говорили и писали, как правило, о высоких материях. Большевики сразу же пообещали отдать все это народу. Посулили — и жестоко обманули. Осознав это, Украина взорвалась, как, кстати, и русская деревня волной стихийных восстаний. Но было уже поздно. Все это было жестоко подавлено. Это еще одно доказательство того, что в истории отнюдь не всегда побеждают более честные, более талантливые, более мудрые, справедливые, но более упрямые, более нахальные, более жестокие.
История повторилась, правда, в другой форме. Пока опьяневшие от радости украинские патриоты (без кавычек и в кавычках) брались за руки, провозглашали на многолюдных митингах пламенные речи о том, как они любят Украину, размахивая при этом тогда еще запрещенными сине-желтыми знаменами, что, между прочим, во Львове, Тернополе, Ивано-Франковске некоторая часть граждан продолжает делать до сих пор, — ловкие деловые люди, преимущественно из числа партийных работников и комсомольцев, захватывали власть и собственность. Кое-кто из них даже научился креститься и, если бы была нужда, выкрикивать: «Слава Украине!» Они побывали при власти и знают, что реальная власть не у тех, у кого флаги и кто ходит на митинги в срочно пошитых мазепниках и якобы существовавшей в свое время униформе воинов УПА, а у тех, в чьих руках капитал. Последний они зарабатывали вначале в кооперативных предприятиях, затем на фантастической инфляции и стабилизации валюты, а вообще-то едва ли не больше всего на газе, нефти, древесине и прочих видах сырья, которое горит или не сгорает. Наши же национал-демократы за последние десять лет, кажется, ни разу не поставили вопроса ребром о социальной защите простых людей труда, оставив это на откуп коммунистам и разным социалистам.
Я знаю, сколько громов и молний навлеку на свою голову, но посмею сказать, что украинский капитал, особенно теневой, как правило, не является украинским. Речь не о том, что он не находится в руках обязательно этнических украинцев. Этническое происхождение в данном случае не является решающим. Речь о том, что его владельцы по духу, интересам и устремлениям в лучшем случае равнодушны к Украине. Их устраивает любой искусственно созданный гомункулус под названием «Украина» — лишь бы обогащаться самим и их кланам. Зачем им Европа, зачем стабилизация? Им нужны власть и деньги. Большие деньги! Если их обещает союз с Россией — они пойдут на это, найдя при этом вполне благопристойный лозунг: «В Европу — вместе с Россией!» А что, разве большой друг Украины Збигнев Бжезинский не твердит постоянно, что Украина должна идти в Европу, подталкивая к ней и Россию?
Вышесказанное отнюдь не означает, что я призываю к противостоянию или вражде. Наоборот, география вместе с историей приговорили нас с Россией быть соседями. У нас много общего. Украина, деликатно говоря, весьма разнообразна. Артемовск совсем не похож на город Коломыю, да и в Луганске не скоро, а может быть, так никогда и не будут ходить в «вышиванках». Это не все понимают, и в этом большая государственная драма. Нас так связали узлами экономически (знали, что делали, родные вожди), что даже при самом горячем желании их распутать — ничего не получится. Потери взаимные. Также будут бесполезны любые дискриминации относительно употребления не на государственном уровне, а в повседневном употреблении русского языка. Попытки под влиянием эмоций запретить во Львове исполнение в общественных местах вульгарных русскоязычных песен ничего, кроме дурной репутации, не принесли. Уважайте самих себя. Будьте украинцами, а не малороссами. Судьбу украинцев в качестве этноса, а не малороссов — субэтноса великороссов история решила давно. Но украинизация нам не грозит. Скорее наоборот.
...Когда я вслушиваюсь и вчитываюсь в обвинения Украины в дискриминации русскоязычного населения — а они высказываются и в официальных документах, и даже с трибун международных правозащитных организаций, — всегда при этом вспоминаю один эпизод из моей жизни. В молодости, как и большинство выходцев из деревни, я начинал свою семейную жизнь в общежитии. В соседней комнате также жила семья, с которой мы состояли в большой дружбе. Но как-то раз поздним вечером из комнаты соседей раздался страшный женский крик, сопровождавшийся глухими ударами. Так как в комнате было темно, а дверь в коридор оставалась открытой, я, как настоящий молодой рыцарь, решительно бросился на помощь соседке. Крепко схватил соседа за руки (он почему- то лежал внизу), но странный шум продолжался, пока сосед не завопил: «Ну, что вы меня держите, когда она меня бьет?» Я, пристыженный, вынужден был покинуть поле боя.
Ничего не хочу разжевывать.
