Более 41 тысячи историко-этнографических и археологических экспонатов, около 125 тысяч научных архивных документов, в том числе 80 тысяч фотографий и более 300 часов аудио- и видеозаписей, на которых зафиксирована жизнь одного из древнейших этносов Украины — полищуков, 16 тысяч бумажных документов — все эти материалы, собранные в Чернобыльской зоне в течение 1993—2008 годов этнографами, филологами, государственными служащими, работниками музеев и другими неравнодушными людьми в 35 историко-этнографических экспедициях, сейчас нуждаются в крыше над головой, создании отдельного музея. «День» писал о том, что начиная с 2001 года, работу по спасению культурного наследия в 350 селах Центрального Полесья (в том числе в «десятке» — селах в эпицентре взрыва) взяли на себя творческие коллективы, созданные на базе институтов, вузов, музеев и общественных организаций вместе с Центром защиты культурного наследия от чрезвычайных ситуаций при МЧС Украины (с 2007 года реорганизованный в отдельное научное учреждение), которым до сих пор руководит Ростислав Омеляшко, и что почти в каждой экспедиции была писательница Лина Костенко. Казалось бы, ее имя должно привлечь внимание к проблеме и решить вопрос с помещением, но это далеко не так. Дальше «понимания» высокопоставленных чиновников дело не заходит...
— У меня нет никакого оптимизма, потому что все это давно дошло до Президента, благодаря ему открылся центр, но на этом все остановилось... — сказала Лина Костенко на пресс-конференции, специально организованной для того, чтобы еще раз сообщить обществу о неотложной проблеме. — Вас пришло так много — вас больше, чем на Чернобыльских слушаниях в Верховной Раде. Потому что те слушания уже никому не интересны — люди думают, что там уже все нормально. А я —как человек, который видел вблизи все эти проблемы- скажу, что все это очень грустно. Мы поем «Ще не вмерла Україна...», а там, на Полесье, она уже умерла.
Умерла потому, что в целом в зоне отчуждения, по словам исследователей, сейчас в крайней бедности проживает не больше 250 людей — кто-то без света, кто-то — без хлеба, кто-то — без лекарств, кто-то воду пьет из Припяти или дождевую. А умирают потому, что нет медицинской помощи, потому что убивают сбежавшие заключенные, которые скрываются в лесах, или — кто-то из своих, пьяный, или — кабан нападет. «Потому что люди живут в условиях, в которых нельзя жить», — говорит Лина Костенко. Поэтому, чтобы следом за полищуками не ушла в землю уникальная культура Полесского края, творческий коллектив, который собрал уникальные образцы «Чернобыльской Атлантиды», хочет, чтобы она воскресла хотя бы в нашей памяти.
— Еще в 1989 году мы увидели, что гибнет целый материк — культура, которая имеет этногенетический смысл для Украины, потому что 3,5 тысячи лет тому назад здесь формировалась прародина славян. К сожалению, эта территория является менее изученной по сравнению с другими регионами страны, и вот еще и покрывается черным пятном... Но мы ежегодно проводили по восемь-девять экспедиций: не осталось села, в котором мы не были. Также в результате археологических исследований в зоне отчуждения в 2003 году был открыт средневековой летописный Чернобыль XI—XII века и стоянка раннего неолита VI тысячелетия до нашей эры, а также ряд археологических памяток различных времен на радиоактивно загрязненных территориях Житомирщины. Единственный путь спасти все это — провести комплексное исследование и создать научно-информационный фонд (музей-архив), который восстановит модель культурно-исторического типа этого региона, — убежден Ростислав Омеляшко.
Еще несколько лет тому назад по материалам экспедиций был создан фильм «Чернобыльское время», режиссером которого является Леонид Мужук, выпущено в свет более 30 научных и научно-популярных изданий и три компакт-диска с традиционной музыкой Полесья. Недавно же творческому коллективу удалось выпустить четырехтомник, посвященный лингвистическому говору только одного полесского села Машеве. Еще одна книжка посвящена свадебному ритуалу полищуков. По словам Ростислава Омеляшко, «по каждому селу можно издать по четыре-пять таких томов». Лина Костенко также насобирала огромное количество материала для творчества и сейчас работает над книгами о чернобыльской зоне.
— Я видела все это вблизи — это гениальный материал. Ни один писатель на белом свете не имеет того материала, который имеем мы. Например, село Засилье — мертвое, окна выбиты. Зима. На полу — слой снега, пол обледенелый, но подо льдом — фотографии людей, которые там жили... Мне их необходимо достать. Я растираю рукой лед, чтобы он таял, и вдруг мне делается страшно: я спрашиваю в себя — что я здесь делаю? Я лица своего народа достаю из-под льда, в то время как это почти никому не нужно... — вспоминает Лина Костенко.
И все же, невзирая на пессимизм, писательница и другие участники экспедиции, которые давно стали друзьями, надеются, что их голос власть услышит и выделит помещение для музея-архива «Чернобыльской Атлантиды», а оно должно быть площадью до трех тысяч квадратных метров.
— Что можно сделать, чтобы этот центр имел возможность нормально работать? Ведь негде. Не дай Бог дальше так будет продолжаться — это же пропала вся работа... А делать что-то нужно, потому что экспедиции нет цены, — говорит Лина Костенко. — Я думаю — кто у нас есть? Журналисты! Это глаза общества, которое спит и голос общества, которое не слышит. Поэтому у меня очень большая надежда на журналистов, потому что ни на депутатов, ни на чиновников уже нет...
