В последние десятилетия ХХ века развернулся мощный мировой процесс, который с легкой руки американского социолога Р. Робертсона в 1985 году получил название «глобализация». В это время стала быстро развиваться инновационная составляющая экономики. В результате лидирующее место в ХХI веке занимает постиндустриальная социально-экономическая система, основанная на знаниях. Мир стал напоминать глобальную трехъярусную структуру, уровни которой составляют страны постиндустриальные, индустриальные и доиндустриальные. Страны первого типа сконцентрировали свои усилия на создании, применении и распространении знаний, менеджмента, программного обеспечения, образования, массовой культуры, медицинских, финансовых и информационных услуг.
Придав миру невиданную динамику, глобализация резко заострила конкуренцию между странами, сузила возможности хозяйственного маневра доиндустриальных и индустриальных стран, стала для них своего рода тестом на выживание. Риск оказаться на периферии прогресса, соскользнуть на самое «дно» мирового порядка чрезвычайно вырос. И здесь кроются серьезные угрозы и вызовы мировой стабильности. Ведь именно страны, выпавшие из потока глобализации, могут стать (и становятся!) ареной межэтнических коллизий, пристанищем наркобизнеса, организованной преступности и, что особенно актуально сегодня, международного терроризма. Те, кому не на что надеяться, становятся готовыми на все.
БУМЕРАНГ ИДЕНТИЧНОСТИ
Оседлав процесс глобализации и став его «промоутером», США, между тем, сами же и столкнулись с глазу на глаз с проблемой национальной идентичности. Парадокс судьбы заключался как раз в том, что именно среди ученых США было больше всего последователей идеи затухания регулирующей роли национального государства. Примером может послужить такой прогноз Френсиса Фукуямы: «Экономические силы ранее породили национализм, заменяя класс национальными барьерами, создавая централистское, гомогенизированное в языковом плане сообщество. Те же самые экономические силы ведут к устранению национальных барьеров путем создания интегрированного мирового рынка. Гибель национализма — это вопрос времени». Под национализмом Ф. Фукуяма подразумевал государственную политику отстаивания национальных интересов.
Однако история в который раз внесла свои коррективы относительно этих самоуверенных прогнозов. Уже спустя несколько лет автор концепции «столкновения цивилизаций» Самюэль Хантингтон ударил в набат, утверждая, что основными вызовами национальной идентичности США становятся «все растущее влияние испаноязычной общины и тенденция к языковому и культурному разделению Америки, а также расширение пропасти между космополитической идентификацией элит и склонностью нации к традиционной идентичности».
Вызов американскому обществу со стороны последней волны иммигрантов характерен тем, что мексиканцы и другие испаноязычные меньшинства нынче не спешат принять для себя англосаксонское политическое кредо, а тем более овладеть английским языком. Наоборот, эти иммигранты стремятся получить все права и привилегии американского гражданства, сохранив при этом свою «латинскую идентичность, политическое и социальное самосознание латино». Они не собираются адаптироваться к англо- протестантской культуре и предполагают создать автономное испаноязычное сообщество на территории Соединенных Штатов Америки. Хантингтон отмечает, что в стране происходит настоящая «демографическая реконкиста (отвоевывание) областей, захваченных Соединенными Штатами в 1830— 1840-х годах». Уже сейчас в Калифорнии, Нью-Мексико и округе Колумбия неиспаноязычные белые превратились в меньшинство. Американцы же пока что игнорируют эту проблему, вселяя тем самым в испаноязычных мигрантов уверенность в своих силах. От себя заметим, что после признания независимости Косово испаноязычные в США могут только утвердиться в правоте своего дела.
Еще одним вызовом национальной идентичности Соединенных Штатов, на взгляд Хантингтона, является все растущий космополитизм американских элит. Это приводит к тому, что современную Америку уже невозможно назвать представительской демократией, поскольку по ряду вопросов, особенно тех, что касаются национальной идентичности, мнение избранных лидеров не совпадает с мнением народа в целом. «Этих людей, — пишет исследователь, — которых называют «давосскими мальчиками», «золотыми воротничками» и «космократами», объединяют новые концепции глобальной связанности. Международное сообщество, с их точки зрения, морально превосходит сообщество национальное, национализм для них является злом, национальная идентичность — подозрительным явлением, а национальные интересы — противозаконными». И это при том, что рядовые американцы, на взгляд Хантингтона, всегда были и по сей день остаются одной из самых патриотичных наций мира.
Неужели американцы не способны подняться над национальной спецификой, формируя политическую нацию на основе индивидуализма, стремления к успеху и идеи «равных возможностей»? Хантингтон не верит в такую возможность: «политическое кредо само по себе еще не создает нацию. В нации может существовать кредо, но душа нации — это что-то другое, и она определяется общей историей, традицией, культурой, общими героями и злодеями, победами и поражениями».
Хантингтон критикует наиболее распространенную сегодня в Америке «концепцию салата», основанную на культурном плюрализме, поскольку она неэффективна и создает ситуацию риска в плане потери американской нацией своей идентичности из-за отсутствия «стержневой культуры». Исследователь убежден, что «иммиграция без ассимиляции порождает напряжение в обществе», наличие билингвизма создает ситуацию языкового барьера между двумя составляющими общества, а потому сохранить национальную идентичность Соединенные Штаты сумеют только при условии, если англо-протестантская культура останется приоритетной для американцев. Политолог уверен, что большинство в американском обществе благосклонно к «национально-патриотической альтернативе», и поэтому Соединенным Штатам все же удастся сохранить верность концепции национального государства.
ЭЛИТА И МАССЫ: ТЕСТ НА ПАТРИОТИЗМ
Научит ли нас хоть чему-то американский опыт или снова будем играть в родную национальную игру — наступание на грабли. Проблемы перед нами предстали практически в том же ключе: наши «хлопцы-олигархи» так увлеклись процессом приватизации, что полностью забыли выполнить функцию национальной буржуазии — сформировать систему национальных ценностей и приоритетов. А тем временем размывается грань между пониманием «добра» и «зла», «правды» и «лжи». К жесткому правовому коридору мы еще и не приблизились. И не столько из-за отсутствия соответствующего законодательства, сколько из-за несоблюдения действующих законов.
Таким образом, уровень доверия к власти упал ниже самых низких показателей. Долгие и искусственно запутываемые дискуссии о национальной идее так и не дали ответа на вопросы: «Кем мы были? Кем являемся сегодня? К чему стремимся в будущем?» Хроническая возня в Верховной Раде — только одно из проявлений этого позорного состояния политических верхов. На уровне идеологии представители тех или иных партийных цветов не затрудняют себя необходимостью обращаться к научным разработкам академической науки, а, как правило, устраивают «информационную шумиху» вокруг тех или иных мифологем, в которых историческое прошлое и сегодняшний день подаются в явно тенденциозном и примитивизированном, но, на их взгляд, довольно доступном для «широкого потребления» виде. Такое неуважение к собственному народу просто поражает.
Нельзя не согласиться с мнением известного политолога Андрея Ермолаева, что «постоянное педалирование темы регионального развития в противовес национальному стало одной из движущих причин формирования пока еще стихийного регионального самосознания, что в будущем может привести к появлению локальных идентичностей». Следовательно, игры региональных нуворишей не так уж и безобидны, поскольку под прикрытием искусственно инспирированных идей федерализации и защиты прав национальных меньшинств в роли инструмента политтехнологий они могут со временем спровоцировать тенденцию к формированию локальных сообществ и размыванию и без того довольно неустоявшейся национальной идентичности.
Как реагирует на этот беспорядок население Украины? Судя по всему, массовое сознание обратилось к традиционалистской ценностной базе регулирования социальных отношений и к национальному изоляционизму. По социологическим исследованиям Наталии Паниной и Евгения Головахи, как «своих», в Украине воспринимают преимущественно украинцев, россиян и белорусов, в то время как «другие» отторгаются сознанием за пределы Украины, за некоторым исключением разве что для евреев, поляков, молдаван и крымских татар, с которыми есть исторический опыт совместного проживания. Такое состояние объясняется тем, что в основу доминирующего национального изоляционизма населения Украины «заложены архаично-традиционалистские ценностные ориентации», порожденные выраженной доминантой привнесенной в город сельской культуры.
И не нужно морщить нос, что, мол, снова запахло ржаным мужицким хлебом, — исторический опыт народа проявляется в умении дистанцироваться от политических игр власть имущих. Несмотря на некоторый всплеск регионализма после 2002 года, отмечают Панина и Головаха, важно то, что в целом в западном, восточном и центральном регионах (за исключением юга) население по показателю украинской идентичности практически не различается, хотя «у этнических украинцев более высокий уровень национальной идентичности по сравнению с россиянами и другими национальностями... Это свидетельствует о довольно высоком уровне ассимиляции и консолидации на основе украинской идентичности как предпосылки формирования гражданской нации, когда под нацией подразумевается не столько этническое сообщество, сколько гражданская принадлежность».
Вместе с тем, на наш взгляд, тревожит не столько сам факт некоторого увеличения в обществе этнофобий и стремления к установлению межэтнических барьеров, сколько неготовность украинской элиты к осознанию и анализу этого явления. Более того, четко прослеживается стремление политикума сыграть на факторе архаичных пластов и структур саморегуляции, задействовать механизмы консервации традиционной социальной и культурной структуры, усилить сопротивление модернизационным изменениям ради достижения своих корпоративных и узкопартийных интересов.
РЕСУРС НА ПЕРСПЕКТИВУ
Мы привыкли сетовать на несчастливую судьбу и исторические обстоятельства, лишавшие нас возможности иметь полноценное государство-нацию. Вот и сейчас мы киваем в сторону глобализации с ее постнациональным пространством, в котором, дескать, нам снова нет места.
Нечего греха таить — глобализация бросает вызов практически каждой стране мира и заставляет считаться с собой. Информационная революция кардинально меняет систему усваиваемых человеком знаний на протяжении пяти—семи лет. Не каждый может выдержать этот темп, а в подавляющем большинстве люди еще просто не втянуты в этот процесс. С повестки дня не сходит опасность функциональной неграмотности и оторванности образования от реальной жизни, которую можно снять лишь путем внедрения системы непрерывного образования «нужные знания нужным людям в нужное время» (Б. Гейтс).
Такие «цивилизационно компетентные» люди, естественно, есть и в Украине, и глобализация расширила круг возможностей в применении ими своих знаний и талантов. Вследствие «оттока умов» десятки тысяч наших соотечественников (математики, программисты, микробиологи и т.д.) могут приложить свои силы и возможности в любой точке планеты и обеспечить себе достойный уровень жизни. А как быть с остальными миллионами украинцев, которым суждено жить и работать в Украине? Именно на этой земле локализовано для них все самое ценное в этом мире. Пренебрегать интересами этих миллионов людей во имя глобализации — значит, доказывать идею человеческого продвижения к абсурду.
Та олигархическо-корпоративная среда, которая сложилась в Украине, продемонстрировала свою неспособность сформулировать подходящую модель постиндустриальной модернизации страны. Однако она засвидетельствовала незаурядные способности заблокировать любое реформирование государственного аппарата. Как бы мы ни демонстрировали свою благосклонность к идее либерализма, все же повседневная практика ее реализации при условиях разбалансированности государственного аппарата, повальной коррупции и отсутствия демократических традиций неминуемо ставит Украину перед выбором между авторитарной и либеральной моделями организации общественно-политической и экономической жизни.
Здесь речь не идет о разрешении этого выбора в плоскости «или — или», потому что дело не в механическом внедрении какой-то уже устоявшейся в мире модели управления — каждая модель всегда должна корреспондироваться с имеющимся в наличии экономическим и культурным ресурсом страны, ее традициями и духовностью. Следовательно, речь идет об обеспечении механизма для осуществления миссии технологической модернизации Украины.
На этом пути нас подстерегают два риска. Советский тоталитарный и авторитарный опыт осуществления «технологических прорывов» убедил нас, что сформированный по критериям идеологической лояльности и исполнительской дисциплины государственный аппарат быстро теряет обратную связь и способность к адекватному восприятию реальных вызовов. Критический анализ этого опыта склоняет нас к модели либеральной модернизации, преимуществом которой является раскрепощение творческих сил и использование предпринимательской инициативы. Однако, как свидетельствует опыт 16 лет независимости, «невидимая рука рынка» нуждается в дополнении «видимой рукой» — целенаправленным государственным регулированием.
Существенной составляющей этого регулирования должно стать частно- государственное партнерство как «третий путь» обеспечения сотрудничества государственного и частного секторов национальной экономики в плане реализации капиталоемких проектов модернизации страны. Тогда в основу национальной консолидации будут положены не только архаично-традиционалистские ценности, но и новейший имидж страны, ее конкурентная способность. Тогда быть украинцем в современном мире будет так же престижно, как быть японцем, — традиционным в сфере культуры и духовности и модерным в сфере производства.
Повышение важности знаний и информационных ресурсов в жизни страны ставит социальные силы нового технического уклада, прежде всего интеллектуальные слои населения нашей страны, перед необходимостью включаться в борьбу за власть. Представители социальных групп, связанных с «новой экономикой» и инновационной сферой, техническая и гуманитарная интеллигенция должны приобрести больший удельный вес в обществе. Идея технологической модернизации страны, общая для всех регионов Украины, в силу ее этнорегиональной нейтральности имеет все перспективы выступить в роли одной из существенных черт новейшей общенациональной идеи.
