Два ключевых события прошедшей недели — встреча президентов Польши и Украины и пресс-конференция В.Ющенко — знаково-симптоматичные во многих отношениях. Возможно, впервые за последние месяцы со всей откровенностью и ясностью Президент демонстрировал свои властные намерения и политические позиции. Они свидетельствуют о том, что намечается поворот, который связан не только с транснационализацией украинского кризиса, возрастанием интереса европейских лидеров и европейской демократической общественности к событиям в Украине, но и с тем, что Запад, возможно, приступил к реализации некоего антикризисного сценария. Цели — стабилизация политической ситуации, обеспечение преемственности власти, обновление политических элит, трансформация политического режима и формирование новых институтов и факторов украинского политического лидерства. И уже не важно, кем и где был спланирован «кассетный» скандал, на какой геополитической стороне. Важно то, что мы видим заинтересованность и можем реконструировать продуманную стратегию европейских лидеров, связанную с внешним антикризисным регулированием.
События 9 марта зафиксировали патовое равновесие между оппозицией и властью. Ни одна из сторон не может предложить сегодня оптимальный для всего общества выход из кризиса и позитивную посткризисную динамику. Более того, радикализация действий ФНС, наличие там ряда экстремистских и радикальных политических группировок поставили Запад перед необходимостью выбрать некую третью силу, которая способна реорганизовать политическую игру, предложить платформу для выхода из кризиса, предложить ряд новых лидерских ресурсов.
В связи с этим можно оценить и проанализировать и последние штрихи публичного политического поведения премьер-министра. Очевидно, европейские лидеры, заинтересованные в контроле над украинским кризисом, предлагают антикризисные мероприятия, связанные с тем, что процесс смены элит происходит на основе лидерского дуумвирата со взаимными гарантиями — Президента и премьер-министра, Кучмы и Ющенко. Фактически предлагается своеобразный сценарий «переходной администрации». И эта «переходная администрация» не обязательно имеет краткосрочный период — она может существовать и до 2004 года, когда по Конституции заканчиваются полномочия Президента. Вопрос в другом — чтобы сегодня связка Кучма— Ющенко обеспечила политическую стабильность и преемственность, а также западную версию геополитического европейского выбора Украины. Поэтому уже сегодня можно говорить, что власть — это не есть режим Кучмы, это уже больше режим Кучмы-Ющенко. Весьма вероятным в этом случае является усиление Кабинета Министров как политического центра власти и влияния. Кабинет Министров на данных основаниях и при этих условиях будет все больше превращаться в центр не только так называемых экономических реформ, но и политических изменений.
Если взять за исходное вышеизложенные допущения, мы можем наблюдать со стороны Запада стратегию контролируемой преемственности. Цель — не допустить российского варианта преемственности, обеспечить лидерские ресурсы нынешнего премьер-министра и реорганизовать под него как новую политическую игру, так и вновь обновляемые политические элиты. Эту политику можно определить как политику своеобразного «валютного комитета», когда под опекой международных финансовых институтов обесцененную национальную валюту привязывают к корзине надежных валют.
Реальная внутриполитическая власть при реализации такого сценария предполагает перетекание к нынешнему премьер- министру. Очевидно, что по этому сценарию будет выстроена некая система взаимных гарантий действующему Президенту, например, не поддерживать сторонников радикального разрешения кризисной ситуации. Президент взамен гарантирует «неприкосновенность» Ющенко. И таким образом эта система взаимных гарантий с подключением «брокерских» функций со стороны спикера парламента может создать модель стабильности, по крайней мере до 2002 года. Тем самым Запад переносит основные вехи в окончательной политической стабилизации посткризисной динамики на 2002 год.
В связи с этим надо отметить ряд моментов. Во-первых, ФНС, со стороны антикризисного внешнего управления, — это всего лишь инструмент управления кризисом, который в отсутствии лидерского единоначалия и программной невнятности становится в глазах внешних кураторов неперспективной силой. По крайней мере, дальнейшую судьбу Украины и ее европейские перспективы на Западе не связывают с лидерами ФНС. Поэтому ФНС — это фон, инструмент, но не основная сила, которая способна выстроить под себя новую посткризисную политическую игру.
Второй момент — следует ожидать очень сильного европейского мониторинга парламентск их выборов 2002 года. Очевидно, что вопрос украинских выборов станет важным в европейской внешнеполитической повестке дня — с соответствующим подключением гуманитарных правозащитных организаций, делегаций наблюдателей и активным информационным сопровождением.
Третий момент — уже сегодня очевидно, что Ющенко приступил к консолидации своих попутчиков, союзников, сторонников, колеблющихся и т.д. Очевидно, под него будет выстраиваться широкий блок не только правых — для создания стабильного политического режима необходима более широкая политическая и идеологическая платформа, чем та, на которой премьер выступал до сегодняшнего дня.
С другой стороны, уже сегодня аналитиками просматривается вторая лидерская коалиция — вокруг СДПУ(о) во главе с первым вице-спикером Виктором Медведчуком. Фактором, определяющим эти две предвыборные макрогруппы, являются, конечно же, лидерские амбиции и ряд других моментов. Но более важно, что эти группы имеют уже достаточный институциональный, а главное, политический и лидерский ресурсы. Они оформлены и противостоят как новые центры власти — уже вне традиционного президентского центра власти.
Возникают также контуры, пока четко не оформленные, некой третьей силы центра, которая может сформироваться вокруг НДП, УСПП и, возможно, «Трудовой Украины». Однако пока данный партийный конгломерат внятно не сформулировал и не формулирует свое отношение ни к премьер-министру, ни к коалиции вокруг Виктора Медведчука.
А что же коммунисты? Коммунисты и другие левые будут фоном и статистами, даже при своих 15—18% в электоральной борьбе. К обновлению политического режима и новой структуре политической власти они вряд ли будут допущены. Поэтому борьба за 80% электората развернется между тремя названными выше условными группами лидерских и политических коалиций.
