Человек всегда мечтал летать. Сперва — летать в небе, подобно птицам, затем — летать к Солнцу и звездам. Взглянуть на Землю из космоса, сделать шаг на Марсе, протянуть руку представителю иной цивилизации... Это, конечно, романтика, но человечество шаг за шагом приближается к своей мечте. В преддверии Дня космонавтики мы побеседовали с человеком, который хочет открыть дорогу в небо для всех. Ярослав Пустовой — дублер первого украинского космонавта Леонида Каденюка, кандидат физико-математических наук, кавалер ордена «За заслуги» третьей степени — имеет все шансы стать вторым украинцем, побывавшим в космосе. Он входит в первый в мире частный отряд астронавтов, сформированный канадской компанией «Канадская стрела», основная цель которой — сделать путешествие на орбиту относительно недорогим, а потому доступным для тысяч потенциальных космических туристов. «В полете я буду представлять Украину, ведь я гражданин своей страны», — говорит Ярослав.
«МЫ ХОТИМ, ЧТОБЫ ОБЫЧНЫЕ ЛЮДИ ПОЛУЧИЛИ ВОЗМОЖНОСТЬ ПОБЫВАТЬ В КОСМОСЕ»
— За полвека космические исследования прошли большой путь. Но сегодня возникает совершенно новая область космонавтики — частные полеты. Расскажите, пожалуйста, о целях проекта «Канадская стрела» и вашем в нем участии.
— В конце 2002 года компания «Канадская стрела» объявила международный набор космонавтов для участия в X-Prize и дальнейшей работы в сфере частных космических полетов. Из примерно 200 человек со всего мира отбор прошли шестеро — четверо канадцев, один американец и я. Думаю, в том, что меня приняли в канадский отряд астронавтов, довольно большую роль сыграл мой предыдущий опыт подготовки в НАСА. Поскольку цель компании — регулярные космические полеты, у всех отобранных кадровых астронавтов будет шанс полететь в космос, и не раз.
Наша команда не гонится за какими-то титулами и рекордами, хотя это будет первый космический полет с канадской территории. Канада таким образом присоединится к клубу стран, запускающих людей пусть не на орбиту, но в космос как таковой. У нас прежде всего бизнес-проект, который опирается на негосударственные инвестиции, а X-Prize — просто хороший способ привлечь к себе внимание. Цель нашей команды — основать индустрию суборбитального космического туризма и занять в ней определенное место. Мы хотим добиться того, чтобы обычные люди имели возможность совершить космический полет. Сегодня мы четко знаем, что существует определенный спрос и верим, что сможем сделать суборбитальный туризм прибыльным бизнесом. Замечу, что сам термин «космический туризм» мне не нравится, скорее это частные космические полеты. Ведь пассажир на таком корабле, как и другие члены экипажа, должен быть готов действовать в экстренных ситуациях; профиль полета предусматривает и перегрузки, и определенный риск. Кстати, и Марк Шаттлуорт, и Деннис Тито во время экспедиций на Международную космическую станцию фактически были космонавтами-исследователями, а не просто пассажирами, заплатив по 20 миллионов долларов. Стоимость же суборбитального полета будет около 100 тысяч.
— Если в борьбе за X-Prize вас опередят конкуренты, к примеру, Берт Рутан, полет «Канадской стрелы» все равно состоится?
— Мы будем очень рады, если Берту Рутану удастся выиграть X-Prize. С одной стороны, это избавит нас от дальнейшей необходимости соблюдать все требования соревнования, с другой — мы постараемся по максимуму использовать эту, так сказать, нашу общую победу в гонке. Даже если Рутан нас опередит, мы все равно будем первыми в бизнесе. Один из непреложных законов маркетинга заключается в том, что потенциальному лидеру категории нужно продвигать не самого себя, а саму категорию. Кто бы ни добился успеха, это будет выгодно для всех компаний, планирующих участвовать в космическом туризме, поскольку привлечет колоссальный интерес к самому явлению. А в этих условиях только у «Канадской стрелы» имеется жизнеспособный бизнес-план.
— В качестве основы в вашем проекте была взята созданная более полувека назад немецким конструктором Вернером фон Брауном ракета ФАУ-2. Не «изобретаете ли вы велосипед», повторяя уже пройденный космонавтикой путь?
— Неважно, насколько стара используемая технология, ведь наша цель — создание максимально надежного носителя. «Канадская стрела» не занимается развитием технологий в государственных интересах. Ракету ФАУ-2 мы выбрали, во-первых, потому, что это самая надежная ракета за всю историю пусков, а во-вторых — она экологически чистая. Нам не нужны очень большая мощность и дальность, поэтому стоит, как ни парадоксально, взять наиболее испытанный старый «велосипед». Кстати, первый подобный проект был разработан Британским межпланетарным сообществом в 1947 году. Они предложили использовать ФАУ-2 для суборбитальных космических полетов. Если бы тогда эта идея была воплощена, то космонавтика была бы совершенно не похожа на то, что мы имеем сегодня, да и первый космический полет состоялся бы, наверное, до 1961-го. Как известно, и Королев, и фон Браун начинали с ФАУ-2. Китайская космонавтика также началась с одной из ее модификаций — Р-2. Когда Королев собирался запустить человека в космос, то сначала планировал сделать это на одной из модификаций Р-2. Он изначально планировал начать освоение космоса именно с суборбитальных полетов. Было совершено большое количество полетов с животными на борту. Кроме всем известных Белки и Стрелки, была, например, собака Отважная, летавшая очень много, — неизвестный герой космоса. Но затем было принято политическое решение сразу перейти к орбитальным полетам. Ведь космический аппарат американцев был готов раньше, и даже планировалась первая пилотируемая суборбитальная миссия до полета Юрия Гагарина, но решили запустить вместо человека обезьяну. На самом деле суборбитальные полеты гораздо проще и безопаснее.
— Будет ли в вашей деятельности какая-то научная составляющая?
— В нашем аппарате разработана специальная капсула для размещения научных приборов. Приоритет разработки экспериментов будет отдан студентам, школьникам, детям. Конечно, в этом случае ни о какой коммерции речь не идет. Есть такие вещи, которые нужно делать просто потому, что нужно.
— А могут ли украинские школьники и студенты принять в этом участие?
— Я обсуждал этот вопрос в компании и не вижу здесь никаких препятствий. В Украине сейчас объявлен конкурс на эксперименты для студенческого микроспутника. Думаю, будут предложены очень интересные идеи, которые по каким-либо причинам не подойдут для этого проекта. А мы сможем их реализовать в полетах на «Канадской стреле».
«РАЗВИТИЕ БИЗНЕСА ВОЗРОДИТ МАССОВЫЙ ИНТЕРЕС К КОСМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ»
— Одна из целей X-Prize — возрождение массового интереса к космическим исследованиям в целом. А почему, на ваш взгляд, этот интерес был утрачен?
— В 50 — 60-х годах космос, что называется, будоражил умы. Это вызывало большой энтузиазм, люди действительно думали, что лет через двадцать любой человек сможет путешествовать на Луну и Марс и что космос скоро станет близким для всех. Но этого не произошло. Одной из главных причин была «холодная война». Именно в военных целях строились орбитальные станции; шаттл, например, появился как средство обслуживания военной космической лаборатории, предусматривавшей большое количество персонала. Советская станция «Алмаз» тоже создавалась сугубо в военных целях. Правда, эти проекты впоследствии были свернуты.
Задача массового доступа в космос не ставилась, поскольку к государственным интересам это не имело никакого отношения. Фактически, была сформирована монополия государства на космическую деятельность. Думаю, что утрата интереса произошла в тот момент, когда люди поняли, что дорога, по которой пошло развитие космонавтики, не приведет массовому освоению космоса. Как только космос стал «вещью в себе» и приобрел собственные правила — секретность, элитарность, — космонавтика отделилась от общества, скажем так, инкапсулировалась. Государство было заинтересовано в этом. С другой стороны, утрата массового интереса бумерангом ударила по интересам собственно и структур, работающих в сфере государственного космоса, так как сократились космические бюджеты.
Кстати, закрытость приводила и к более неприятным последствиям. Если бы США и СССР обменивались информацией хотя бы по безопасности полетов, возможно, удалось бы избежать многих трагедий. Например, в начале 60-х во время тренировки в барокамере возник пожар, в котором погиб наш соотечественник, космонавт Бондаренко. Если бы американцы имели полную информацию об этом, возможно, не произошло бы трагедии 1967 года, когда во время рутинных предполетных тренировок сгорел весь экипаж «Аполлона-1». С другой стороны, известно, что Комаров погиб из-за того, что его спускаемый аппарат был разбалансирован и произошла закрутка парашютов. Уже после этой трагедии на одном из парижских авиасалонов встретились американские астронавты и советские космонавты. С американской стороны главным на этой встрече был Джим Лоуэлл, командир «Аполлона-13». Когда он рассказал, что «Аполлон» при входе в атмосферу выпускает сначала стабилизирующий парашют, советские космонавты сначала даже не поняли, о чем речь. Пацаев, Добровольский и Волков погибли из-за разгерметизации аппарата, после чего в Советском Союзе вернулись к практике использования скафандров при старте и спуске. После гибели «Челленджера» НАСА приняла аналогичное решение. Если бы это сделали раньше, то, возможно, кто-то из экипажа «Челленджера» смог бы спастись, так как люди погибли не от самого взрыва, а от удара о воду.
— Кстати, некоторые СМИ выдвигали такую версию гибели шаттла «Колумбия»: якобы он выполнял секретную военную миссию, связанную с предстоящей войной в Ираке, и именно поэтому в программе полета не было стыковки с Международной космической станцией. Астронавты не могли осмотреть возможные повреждения снаружи, что и стало одной из причин гибели корабля. Прокомментируйте, пожалуйста, эту гипотезу.
— «Колумбия» никогда к МКС не летала, поскольку не была оборудована стыковочным модулем. Секретной миссии тоже не могло быть по определению, поскольку в экипаж входил гражданин другого государства, а в международных экспедициях какие-либо секретные задания не выполняются. Для военных миссий шаттлы уже давно не используются. Это был рутинный космический полет, и до самой посадки никто не мог предположить, что произойдет трагедия. Теперь же, как я понимаю, все полеты шаттлов будут только к МКС, так как с ее борта действительно можно осмотреть шаттл снаружи. В крайнем случае экипаж сможет перейти на станцию и вернуться на Землю другими средствами, оставив челнок на орбите.
Кстати, еще до трагедии с «Колумбией» существовали планы передачи шаттлов коммерческим структурам. Теперь же, поскольку шаттлы, видимо, к 2010 году будут списаны, этого не произойдет. Тем не менее, вопрос коммерциализации полетов давно назрел.
Возвращаясь к идее массового доступа в космос, скажу, что именно развитие настоящего бизнеса способно возродить интерес к космической деятельности. Соответственно, люди станут по-другому относиться и к государственным космическим программам, которые от этого только выиграют. Думаю, государственная и негосударственная космонавтика будут в определенном содружестве. Государственная космонавтика всегда будет идти немного впереди, но уже освоенное ей будет со временем передаваться в бизнес-структуры, которые смогут использовать проверенные наработки.
«КОСМОНАВТИКА НЕ ПРИНЕСЕТ БЫСТРОЙ ПРИБЫЛИ, ЗАТО НЕ ПОЗВОЛИТ ПОТЕРЯТЬ СТАТУС В БУДУЩЕМ»
— Сейчас на наших глазах зарождаются частные космические полеты. Возможно ли в той или иной форме присутствие Украины на этом рынке?
— Если удалось осуществить такой проект в Канаде, где технологические достижения в ракетостроении намного меньше украинских, то что уж говорить об Украине, где научный и производственный потенциал в этой сфере неизмеримо выше. Другое дело, что космический туризм — это прежде всего бизнес, и технологические вопросы здесь отступают на второй план. Команде, которая решает заняться производством ракет для космического туризма, нужно решить огромное количество проблем, и на первом месте — вопрос финансового обеспечения проекта на всех этапах его реализации. Но есть ли в Украине структуры или люди, обладающие такими деньгами и готовые инвестировать в такой смелый проект? Если наша бизнес- культура к этому не готова, то никакие технологические достижения тут не помогут. Убежден, что государство не должно заниматься космическим туризмом.
— А каковы вообще перспективы Украины на космическом рынке?
— Я уверен, что наши «капитаны космической индустрии» сделают все возможное, чтобы наше участие было как можно большим. Украинские носители «Зенит» и «Циклон» с технической стороны вполне конкурентоспособны. «Зенит» — экологически чистый носитель, «Циклон» — это прежде всего надежность. С другой стороны, многое зависит от того, насколько правильно построена маркетинговая стратегия, насколько успешными будут «Sea Launch» и совместное бразильско-украинское предприятие. На рынке запусков конкуренция довольно сильна. Вообще ответ на этот вопрос лежит не в области технологии, а в области бизнеса. В том же, что наши предприятия и НКАУ способны обеспечить высокий технологический уровень, я не сомневаюсь.
Существует еще одна сторона вопроса. Ни одна из развитых стран не может обойтись без собственных средств коммуникации, навигации, без спутников, действующих, скажем так, в национальных интересах. В случае коммерческих запусков бюджетное финансирование не является определяющим, наоборот, тут речь идет о зарабатывании денег. Если нам нужны спутники для обеспечения национальных интересов, то вся нагрузка по созданию таких спутников ложится на бюджет. И здесь уже проблема бюджетного финансирования — главная. Мы запускаем ракеты с полезной нагрузкой для других стран, поскольку это бизнес. Собственные спутники в достаточном количестве мы, к сожалению, запускать пока не можем, потому что за них нужно платить по полной программе.
— А для обеспечения наших государственных интересов достаточно одного-двух спутников?
— Государственные интересы идут гораздо дальше, но, к сожалению, государство пока не может профинансировать больше. Я все- таки думаю, что у такой страны, как Украина, с той ролью, которую она собирается играть, — то есть, как минимум, регионального лидера, — существуют национальные интересы в сфере обороны, телекоммуникаций и других. Для поддержки таких интересов космическими средствами существующего финансирования явно недостаточно. Прибыль от услуг на рынке космических запусков идет в первую очередь не государству Украина, а предприятиям. Конечно, можно сказать, давайте что-то создадим, продадим и заработаем, но это вопрос опять-таки бизнеса. Государственные же интересы обеспечиваются бюджетными средствами. Так что сначала нужно наполнить бюджет, тогда из него можно будет больше выделять средств на воплощение амбиций в космической отрасли.
— Существует довольно распространенное мнение, что пилотируемых полетов должно быть как можно меньше, а в будущем людей в космосе должны заменить автоматы. В конце 80-х начали говорить, что сначала нужно решить проблемы на земле, а уж потом лезть в космос. Что вы могли бы ответить сторонникам подобной точки зрения?
— Подобная точка зрения относится не только к пилотируемой космонавтике, но и к космонавтике в целом — мол, давайте вообще забудем о космосе, поскольку есть масса более важных проблем. Возможно, несколько десятков миллионов гривен в год для космической программы и можно перебросить на решение каких-то других задач. Но я сравнил бы это с поведением фермера, который продаст или съест зерно, отложенное для посева на следующий год. Космонавтика — не та область, которая даст прибыль сегодня, зато она не позволит потерять статус через пару десятков лет. Политики зачастую стремятся решить задачи, за решение которых их изберут завтра, не думая о проблемах, которые возникнут через несколько лет. Приведу известное высказывание Уинстона Черчилля: «Политик думает о следующих выборах, а государственный деятель — о следующих поколениях». Если мы действительно думаем о следующих поколениях, то надо понимать, что космонавтика — это вклад в наше будущее.
Конечно, пилотируемые полеты стоят дороже, поскольку возникают вопросы безопасности, надежности. Пока не создан такой компьютер, который бы мыслил и принимал решения, как человек, только личное присутствие человека в космосе может обеспечить принятие быстрых нестандартных решений. Возможно, со временем автоматические системы смогут частично заменить человека, но человек всегда будет опережать машину. Прогресс технологий может освободить человека для решения более глобальных задач, в том числе и по освоению космоса.
О том, стоит или нет летать в космос, рассуждают люди, которые сами в космос не летают. Во многом все эти моменты надуманы, а с развитием частной пилотируемой космонавтики они вообще потеряют смысл. Космический полет, кроме развития науки и технологий, может существовать как «вещь в себе», как полет ради полета. Вряд ли можно убедить человека в том, что ему нечего делать в космосе, если он хочет полететь просто потому, что это заветная мечта его детства.
СПРАВКА «Дня»
Цель фонда X-Prize — создание и развитие индустрии частных космических полетов. Фонд организован и поддерживается негосударственными компаниями и частными лицами, среди которых известный писатель Артур Кларк и актер Том Хэнкс. В 1996 году фонд объявил конкурс на приз в $10 миллионов. Его получит та частная компания, которая первой построит и отправит на высоту 100 км корабль, способный нести трех человек, безопасно вернет его на Землю и сумеет повторить это достижение в течение двух недель. В соревновании участвуют 27 команд из разных стран. Наиболее реальные шансы на победу в X-Prize имеют проект «SpaceShipOne» известного летчика, изобретателя и авиационного дизайнера Берта Рутана и частная компания «Канадская стрела».
