«Мы в Американском посольстве с глубокой печалью восприняли известие о том, что 3 мая умер Джеймс Мэйс. Профессор Мэйс посвятил большую часть своей жизни исследованию Украины, написанию трудов и преподаванию об Украине. Как Исполнительный директор Американской комиссии по голоду в Украине, которая провела большое исследование истории Голодомора и издала один из наиболее авторитетных и значимых докладов о нем, профессор Мэйс сделал неоценимый вклад в установление справедливости в отношении этого трагического периода в украинской истории. Своим преподаванием в Национальном университете «Киево-Могилянская академия» и в Международном христианском университете он повлиял на многих представителей младшего поколения украинцев. Он активно содействовал образовательным и научным обменам между США и Украиной и посвящал немало своего времени и знаний помощи в работе Комиссии им. Фулбрайта и других обменных программ.
Благодаря книгам, статьям и публичным выступлениям профессора Мэйса в Соединенных Штатах, Канаде и Европе значительно возросло публичное сознание и знания об Украине. А его проницательная и аналитическая еженедельная колонка в «Дне» помогала нам понять ту Украину, в которой мы работаем сегодня. Нам всем будет очень не хватать его преданности идеалу независимой, богатой и демократической Украины и его самоотверженного непрерывного труда во имя этого идеала.»
«Д-ра Мэйса хорошо знали и уважали в Канаде как ученого, преданного делу открытия правды об истории Украины и исправлению искажений прошлого. Его преждевременная смерть — это утрата для всех, кто знал и гордился им, и для исторической науки в целом.»
«Как и многие другие, мы были потрясены и крайне опечалены новостью, которую нам сообщили. Мой муж Максим Тарнавский и я впервые встретили Джима в Гарварде, где он занимался исследованиями, а мы учились и работали. С самого начала нас восхищали его прямота, ум, непоколебимая приверженность академическим, историческим и моральным принципам. В те дни, более двух десятилетий назад, он почти в одиночку работал над тем, чтобы западное научное сообщество, а также более широкие круги американской и мировой общественности, узнало о том, что произошло в Украине в 1932—1933 годах. У него достало профессиональных способностей и усердия, чтобы обнаружить и представить факты, свидетельствующие о том, что происходило. Он никогда не шел на компромисс, когда касалось его убеждений.
Украина потеряла истинного ученого и своего горячего защитника. Мы скорбим о нем и выражаем сочувствие его жене, семье и друзьям. Пусть украинская земля будет ему пухом.»
«Мало кто сделал больше, чем этот первоклассный ученый, для того чтобы привлечь внимание мировой общественности к сути и масштабам украинского Голодомора-геноцида. Джим горячо поддерживал резолюцию (американского) Сената о геноцидальной природе Голодомора и был очень рад, что эта мера была предпринята и получила значительную поддержку среди сенаторов. Джим был чрезвычайно преданным, смелым, неоценимым другом для Украины и американской украинской общины. Нам будет его очень недоставать. Вечная ему память!»
«С большой печалью мы узнали о смерти Джеймса Мэйса. Весть потрясла меня и мою жену Олю. Я знал Джеймса давно, а Оля не так давно делала с ним интервью для радио Си-Би-Си в Австралии. Мы не раз встречались и в Киеве. Это был честный, храбрый человек. Он умел сказать правду о том, что власти любят замалчивать. Жаль его, очень жаль. В Австралии многие помнят его приезд и выступления по делу Голодомора в 80-х годах.»
«Склоняюсь перед бескомпромиссно честными последними из могикан — у нас и на Западе...
Среди нас есть Джеймс Мэйс — председатель комитета Американского Конгресса по расследованию голодомора в Украине 33-го года. Дай нам Бог таких украинцев. Когда у нас будет Украинская Республика, я предложу первыми почетными гражданами Джеймса Мэйса и Роберта Конквеста, автора «Жатвы скорби» и «Большого террора». Эти книги сказали перед миром Правду... и смягчили человеческий грех потворства великой планетарной лжи и переступанию через человека».
Этими словами в 1990 г. закончился доклад Евгения Сверстюка на первой в СССР конференции, посвященной голодомору 33-го года.
Повторим эти слова с поправкой: среди нас уже нет Джеймса Мэйса. Мы стоим над его гробом в скорбных размышлениях.
Он жил среди нас. Он был киевлянином более десяти лет. Но не было той Украинской Республики, где можно было бы предложить его почетное гражданство. Слово «гражданин», слова «почетный», «уважаемый», «ответственный» еще звучали в атмосфере надежд... Но они постепенно начали глохнуть в духовной пустоте посткоммунистического обвала. Идолы пали и потянули за собой ритуал чествования...
Американец Джеймс Мэйс постепенно приближался к Украине как к сердцевине коммунистических катастроф, которые он начал изучать в студенческие годы.
Родился он в г. Маскоги, штата Оклахома 18 февраля 1952 г. В Мичиганском университете закончил докторантуру. Его тема «Коммунизм и дилеммы национального развития», посвященная национальному коммунизму в советской Украине 1918—1933 гг., не находила поддержки среди «розовой» профессуры, которая ни на йоту не отошла от «великой и неделимой». Но у правды непобедимая сила, и молодой ученый выбирает дорогу смелых. Он работает профессором Альбертского университета, изучает украинский язык, исследует творчество смельчаков украинского «расстрелянного возрождения».
В 1983—1986 гг. д-р Мэйс работает вместе с Робертом Конквестом над материалами к книге «Жатва скорби», которую следует оценить как самую важную и талантливую книгу об Украине в XX веке.
В 1986 г. д-р Мэйс возглавляет Комиссию конгресса и президента США по изучению голода в Украине, результатом чего был отчет Американскому конгрессу и три тома свидетельств, неопровержимо доказывавших, что голод 33-го года был организованным геноцидом. Просоветская «прогрессивная» профессура восприняла такую активную позицию как вызов и даже упрек ей в некомпетентности.
Джеймс Мэйс принимает православное крещение от митрополита Мстислава и с 1993 г. живет в Украине, а в 1994 г. в Киеве женится на писательнице Наталье Дзюбенко.
В своих научных убеждениях он, как всегда, непоколебим. О его позиции можно судить по тому, что информацию он брал из самых надежных, преимущественно англоязычных источников, о фактах судил объективно и безоглядно. Его публикации были желанны на страницах украинских журналов и газет. Их насчитывается до 4 тысяч: преимущественно в журнале «Політична думка», где он был заместителем редактора, в «Сучасності» и газете «День», где д-р Мэйс издавал англоязычную версию. До последнего он работал профессором Киево- Могилянской академии.
Жил скромно и не пользовался той популярностью, которую должен был бы иметь один из лучших представителей Украины на различных международных форумах и конференциях.
Зато вряд ли кто из политологов может похвастаться, что множество людей склоняются перед ним как перед правдолюбом и даже целуют ему руки как святому. За правдивые свидетельства перед миром об их замалчиваемой национальной боли. Достаточно было посмотреть на огромные аудитории, которые собирались на выступления д-ра Мэйса в университете и на овации, которые ему устроили еще до выступления, чтобы убедиться: великие добродетели вознаграждаются!
Когда «Союз украинок» придумал для Джеймса Мэйса награду «Первый рыцарь Украины», то это не меньше государственного отличия.
Джеймса Мэйса очень любили и уважали. Почта приносила ему ежедневно сотни писем, на которые он отвечал.
То, что Джеймс Мэйс незаменимый и несравненный дар судьбы для Украины, — глубже дойдет до нас сейчас, когда его нет.
Слава ему, Рыцарю науки, сходившему с трибуны со словами: «Слава Украине!»
И вечная память, вечный покой его душе.
