Из местного полицейского участка города Аль-Кут, который входит в зону ответственности украинских миротворцев в Ираке, в 5-ю отдельную механизированную бригаду снова поступила просьба предоставить врачей для помощи местной жительнице. Она с ожогами попала в городскую больницу и находилась в тяжелом состоянии.
Вместе с группой военных медиков бригады выезжаю в центральную городскую больницу. Нашу «таблетку» (условное название УАЗа, переоборудованного под карету медицинской помощи) сопровождает патруль украинской военной полиции на БРДМ и УАЗе. Все одеты в бронежилеты, каски. Автоматы с пристегнутыми магазинами на коленях. В нашей «таблетке» — начальник медицинской службы бригады, майор Михаил Якимов, начальник операционно-перевязочного отделения, капитан Дмитрий Горолюк и переводчик с арабского, младший лейтенант Юлия Сумко. Едем в больницу не с пустыми руками: кроме штатной медицинской сумки с лекарствами ребята взяли с собой несколько десятков перевязочных пакетов, одноразовые резиновые рукавицы и упаковку воды.
— Это для детишек, — объясняет Михаил Якимов. — Мы вчера были в больнице, осматривали их. Местные доктора говорят, что у них не только лекарств, но и перевязочных материалов не хватает. Больница на государственном содержании, денег нет, вот и бедствуют все.
По дороге переезжаем через два моста и делаем поворот на дорогу, ведущую к больнице. В стороне остаются самодельные торговые лотки. Местные парни прилагают все усилия, чтобы что-нибудь продать. От этого зависит их благосостояние, если можно это так назвать. Как только наш автомобиль останавливается в дорожной пробке, они сразу его облепляют и в открытые окна предлагают наручные часы, кока-колу, штык-ножи от автомата Калашникова, солнцезащитные очки, CD-плейеры, батарейки, обменять местную валюту на американские доллары и другой «очень качественный» товар. Кое-кто просто просит есть или пить.
Едем около 15 минут. Вдали — многоэтажное здание.
— Вот она и есть, эта центральная больница, — говорит майор Якимив. — Раньше она носила имя Саддама Хусейна. Сейчас имя бывшего лидера сбито с доски наименования заведения, но местный народ по привычке так и продолжает ее называть.
Только повернули к больнице, как очередной полицейский, увидев нас, выскочил открывать ворота. Он с улыбкой приветствовал нас, подняв правую руку. Не успели остановиться, как к нам буквально подлетела женщина в черной одежде.
— О! Это мать, ребенка которой мы вчера осматривали, — говорит капитан Дмитрий Горолюк. — Сейчас будет мазь просить.
— А что, — спрашиваю, — вообще нечем лечить?
— Да нет, — отвечает Дмитрий, — есть. Только она почему-то верит, что у нас есть лучше той, которую ей выдал местный доктор. На самом деле и ее достаточно. Просто у ребенка этой женщины большая площадь ожога и выздоровление займет долгое время. Даже в условиях лечения в наших лучших больницах. Процесс выздоровления после ожога вообще очень длительный. Это естественно. Тело должно обновить кожные клетки, справиться с интоксикацией, а человек — перетерпеть ужасно жгучую боль, оставаясь в кровати до нескольких месяцев. Все зависит от степени ожога.
Только вышли из машины, женщина подскочила и затараторила как пулемет. Из всего потока слов и короткого перевода я понял, что буквально за ночь началось просто волшебное выздоровление девочки. Но нужно продолжить лечение.
— Это они специально так говорят, — комментирует это действо Дмитрий. — Это чтобы затянуть нас туда, и такое здесь уже не впервые. Я за несколько дней посещений больницы успел это заметить.
— А чем это объясняется?
— Они не очень верят своим врачам и рассказывают о бархатной коррупции среди докторов, — поясняет капитан. — Еще живо представление в сознании людей, которые помнят Советский Союз, что лучшие доктора — оттуда. А Украина для них — это то же самое.
Убеждаюсь в сказанном уже после того, как переступили порог больницы и подошли к регистратуре. Сразу десяток человек обступают нас и начинают наперебой что-то говорить. Наш переводчик Юлия в таком шуме не может сразу сориентироваться. Но майор Якимов берет инициативу в свои руки и просит старшего полисмена помочь найти пострадавшую девушку, которую вчера привезли в больницу. К сожалению, ни ее имени, ни фамилии мы не знаем. Регистратура тоже ничего не знает о такой пациентке. После продолжительного выяснения вопроса с толпой, состоявшей из больных, их родственников, полицейских и просто людей, которые подошли посмотреть на военных, нас настойчиво зовут ехать на лифте на 5-й этаж.
Полисмен обеспечивает порядок и лишних отметает просто жестами. С нами в лифте едут еще три человека. Перед нами из него вышло более десяти.
Выходим из лифта и идем в конец коридора. Слева и справа комнаты для больных. В них нет пустых мест. Почти все они забиты родственниками, которые стоят над своими больными и отгоняют бумагой или небольшими платками мух. Воздух даже в коридоре спертый. Нас сопровождают взглядами, в которых можно прочитать и непонимание, и надежду, и просто заинтересованность.
Мужчина, уверявший, что мы приехали именно по его вызову, приглашает нас в палату. Заходим все вместе в небольшую комнату на две кровати. Сразу в нос бьет тяжелый запах. Кровать, к которой подошли наши ребята с переводчиком, имеет вид цыганской кибитки. Два араба быстро начинают снимать одеяла с металлической конструкции, сделанной как длинная арка. Нашим глазам открывается ужасное зрелище. Худой, весь в ожогах больной в бессознательном состоянии рефлексивно ухватился за верхний прут конструкции обеими руками и тихо стонет. Его глаза ничего не выражают. Они — словно в тумане. Нашей переводчице становится как- то не по себе. Дмитрий Горолюк вместе с Михаилом Якимовым сразу осматривают больного. За несколько минут выдают диагноз: третья степень ожога — приблизительно 25% тела. Также заметили начальную стадию пролежней на спине. Они просят историю болезни. Так и есть: диагноз подтвердился, но для лечения такого тяжелого больного имеющихся лекарств явно недостаточно. После некоторых выяснений методов лечения наши ребята предлагают дополнительные: делать выдохи через трубку, опущенную в бутылку с водой.
— Это делается для того, чтобы не было застоя статической пневмонии при долговременном лежании, — объясняет Михаил Якимов.
Капитан Дмитрий Горолюк сразу демонстрирует родственникам, как сделать это нехитрое, но крайне необходимое устройство прямо в условиях палаты. Он снимает резиновую трубку с фонендоскопа, опускает ее в бутылку с водой и делает из-за нее показательные выдохи. Без перевода всем становится понятно, что и как делается. Сразу это нехитрое устройство подносят к больному и вставляют в рот. Но Дмитрий все действия приостанавливает. На него — десятки глаз с непонимающим выражением. Капитан объясняет через нашего переводчика, что нужно больного повернуть на бок, чтобы тот не захлебнулся. Кроме этого Михаил Якимов рассказывает о специальной подушке, которую нужно подкладывать под спину — против пролежней.
— Это очень тяжелый больной, — поясняет Михаил. — По большому счету, его нужно отправить в специальный ожоговый центр. Но у этих людей нет денег лечить его. Поэтому им нужно набраться терпения и найти хоть какие-то средства для специального ухода. Мы просто не сможем постоянно им заниматься. Единственное что — передать еще мазь от ожогов, перевязочные материалы, обезболивающее и проч.
В подтверждение слов майора о бедности этих людей к нам подошел родственник больного и спросил, есть ли у нас, кроме лекарств, сок для больного. Решили передать ему из лагеря тот, что есть у нас.
Идем в другую палату. За нами толпа, словно мантия. Слухи о чудодействе украинских военных врачей распространяются с невероятной скоростью. Наконец заходим в комнату, где лежит та самая девушка, которую вчера привезли. Перед нами снова ужасное зрелище. Не буду описывать то, что мы увидели. Фильмы ужасов — это невинные выдумки «больных» режиссеров по сравнению с этим. Михаил и Дмитрий с первого взгляда определили, что у девушки, которой 25 лет, приблизительно 30% ожогов 3-й степени категории «Д». Я не знаю, что это означает, но точно знаю, как это выглядит. Наша переводчица Юлия приложила немало внутренних усилий, чтобы остаться в «форме». Выяснили, что пострадавшая Амаль Кадым попала в автокатастрофу и не успела выбраться из автомобиля, который перевернулся и загорелся. Кроме того, она — сестра полицейского Моххамеда, который сейчас стоял рядом с нами и что-то рассказывал. Их мать, вызвавшая украинских медиков, тоже была рядом и просто молчала, внимательно слушая разговоры.
Майор Якимов объяснил родственникам, что случай очень тяжелый (хотя с легкими сюда не попадают) и нужно срочное вмешательство докторов из специального ожогового центра в Багдаде. Он сразу же пообещал привезти из базового лагеря украинских миротворцев мазь, обезболивающее, снотворное, системы для внутривенной инфузии и необходимые перевязочные материалы. Моххамед и его мать поблагодарили, но попросили решить вопрос с транспортировкой больной в Багдад — у них нет на это денег. Пришлось пообещать попробовать решить этот вопрос с польскими вертолетчиками.
Когда мы спускались на лифте на первый этаж больницы, Дмитрий Горолюк вспомнил, как их встретили местные доктора во время первой встречи:
— Смотрели на нас с недоверием и как-то надменно. Словно на пришельцев, которые приехали устанавливать свои порядки. Но мы не навязывали им ничего. Просто спрашивали, что они делали и говорили, что в конкретных случаях сделали бы мы. В целом тактика лечения у нас схожая. Но подходы к больным разные. Один доктор даже подошел к мне и нагло спросил: «Вы думаете, что поможете нашим больным тюбиком мази?» А я ему ответил, что на те деньги, которые американцы выделили для этой больницы, местные доктора почему- то не смогли купить даже такой пустяк. Вопрос был сразу исчерпан.
...Возвращались в свой базовый лагерь мы аж после обеда, хотя выехали утром на осмотр девушки где-то на полчасика. В «таблетке» с нами сидел полицейский — брат пострадавшей Амаль. Он попросился поехать с нами, чтобы поскорее взять лекарства и привезти их в больницу. Всю дорогу араб общался с переводчицей Юлей, что-то эмоционально рассказывал. И даже не зная арабского и услышав многократно имя Саддама, можно было понять в каком горе оказался целый народ и какие надежды он сейчас возлагает на военных. В частности, на украинских.
Когда мы прибыли в лагерь и подъехали к объединенному медицинскому пункту бригады, к Михаилу Якимову, который еще не успел выйти из машины, подбежал его подчиненный и сообщил об очередном звонке из полицейского участка — ранен местный полицейский. Нужно поехать и осмотреть...
