Конечно же, нет. Идет обычная, сверхжесткая конкуренция, где не прощаются промахи. Крайне опасно и, мягко говоря, недальновидно рассчитывать на благородство конкурентов. Ах, извините, мы подождем, пока ваше правительство осознает необходимость создания международного предприятия по совместной эксплуатации газотранспортной системы, поймет, что строить в одиночку нефтепровод Одесса—Броды не совсем выгодно и только после этого будем действовать. Россияне провели прекрасно подготовленную, четко спланированную PR-компанию по обработке национального и международного мнения. Украина позиционирована как «государство, осуществляющее несанкционированный отбор газа», «ненадежный партнер, с которым опасно иметь дело». Дальше последовал запуск проекта строительства обходного газопровода. Пока это только проект. Как показывает опыт, на его реализацию может уйти достаточно много времени. Однако Украина уже не имеет запаса времени.
В сфере высокой энергополитики, как и в мире высокой моды, необходимо действовать на опережение. Представлять «энергетическую коллекцию» сезона 2004-2005 годов необходимо уже сейчас.
Каспийский регион сегодня является одним из наиболее перспективных в мире по увеличению добычи нефти. Эксперты утверждают, что за десять ближайших лет объемы добычи «черного золота» в этом регионе увеличится почти в три раза — до 180 млн. тонн в 2010 году, при этом экспорт возрастет почти в 4 раза. Например, 27 июля 2000 года международный консорциум «OKIOK» официально подтвердил, что потенциальные запасы нефти в месторождении Восточный Кашаган (казахстанская часть Каспийского моря) оцениваются в объеме 7 млрд. тонн (по некоторым данным до 12 млрд. тонн).Фактически Казахстан может войти в семерку стран с наибольшими запасами нефти, опередив при этом Объединенные Арабские Эмираты и Венесуэлу. А ведь это только часть каспийских месторождений, без учета Азербайджана.
Поэтому уже развернулась колоссальная по своим масштабам борьба за транспортировку нефти Каспия в Европу и США. Если провести на карте региона схемы предполагаемых маршрутов, то вся эта область будет исчерчена вдоль и поперек. И за каждой такой условной линией — интересы гигантских нефтяных компаний, правительств, сверхвлиятельных промышленно-финансовых группировок. По сути, идет «холодная война» за транспортные маршруты. Существует около десятка вариантов доставки каспийской нефти, при чем схема Баку—Одесса—Броды—Гданськ не является пока доминирующей. Во многом это связано с тем, что четырехлетнее строительство нефтепровода «Одесса—Броды» постепенно превратилось в памятник «геополитических просчетов». За время строительства транзитная ситуация в Каспийском регионе поменялась несколько раз, однако получалось, что Украина строит свою нефтяную трубу в отрыве от согласованных международных нефтетранспортных коридоров.Сегодня вполне уместно задать следующий вопрос: а какую нефть, собственно говоря, мы будем транспортировать по маршруту Одесса—Броды— Гданськ? От ответа на этот вопрос зависит геоэнергетическое положение Украины, эффективность загрузки ее транзитных ресурсов. Одно дело — включение в схемы украинской транспортировки каспийской нефти и совсем другое — российской.
Президент Леонид Кучма неоднократно указывал правительству Виктора Ющенко на необходимость комплексного решения проблемы строительства нефтепровода Одесса—Броды. По сути, речь идет не просто о «куске» трубы, а о создании Евразийского нефтетранспортного коридора (ЕНТК). Комплексность решения проблемы подразумевает:
* четкую скоординированность действий всех правительственных структур;
* выработку единой геополитической стратегии;
* обеспечение перспективной загрузки нефтепровода Одесса—Броды;
* проведение единой политики в сфере транзита с учетом, естественно, складывающейся конъюнктуры.
Что же мы имеем сегодня?
Во-первых, разбалансированную систему управления транзитными ресурсами. В марте 2000 года правительство реанимирует Межведомственный координационный центр по вопросам диверсификации источников поставок газа и нефти во главе с вице-премьером Юлией Тимошенко. Эта структура уже успела продемонстрировать свою «дееспособность». Результат нулевой. А ведь до этого времени все переговоры с возможными иностранными партнерами (в частности, с Европейским банком реконструкции и развития) вела рабочая группа по обеспечению функционирования ЕНТК, созданная в соответствии с распоряжением Президента. Получается, что сегодня в этой сфере действуют две параллельные структуры. Вопрос: нам что, внешней конкуренции мало?
В странах, которые заинтересованы в реализации каспийского проекта, создаются единые, а не «бицентральные» механизмы для согласованности действий государственных органов власти. Существуют два варианта такой координации: или вводится специальная должность, или используется уже существующая с предоставлением специальных полномочий. В Администрации США, например, это специальный советник президента и государственного секретаря по вопросам освоения энергетических ресурсов Каспийского региона, в Румынии: специальный советник президента — полноправный представитель. В Азербайджане функции координации возложены на вице-премьера, в Польше — на министра экономики. В Украине — это две параллельные структуры, каждая из которых отстаивает свою модель функционирования ЕНТК. Плюрализм — дело полезное, но не в одной голове.
Во-вторых, мощные правительственные рецидивы «синдрома закрытости». Они проявляются в том, что начинает доминировать следующая точка зрения: достроим трубопровод своими силами, а затем выйдем на рынок с готовой трубой. На первый взгляд, все это прекрасно. Ах, какие мы молодцы! Но что с трубой- то делать будем? Особенно в условиях неясной судьбы участка Броды—Плоцк (Польша) протяженностью 600 км. Когда он будет построен и кто будет инвестором? Почему та же Россия создает международные консорциумы для транспортировки нефти, где российской стороне принадлежит всего лишь 24% акций? При этом никто не рефлексирует по поводу «захвата» рынка иностранными агрессорами. Наоборот, их всячески привлекают, поскольку все прекрасно понимают, что их участие в проекте — это гарантия загруженности транспортной системы. Если люди вкладывают деньги (при чем не малые суммы, так как строительство трубопроводов — весьма дорогое «удовольствие), то они заинтересованы в нормальном и бесперебойном функционировании комплекса. Именно наличие «инвестиционного ресурса» позволяет вести свою геополитическую игру, при чем с пользой для себя.
Нельзя надеяться на иные ресурсы. Да, пока Польша не дает однозначно согласия на прокладку газопровода по своей территории. Во многом благодаря прекрасным личным отношениям между Александром Квасневским и Леонидом Кучмой украинское правительство получило временной люфт для привлечения Москвы к приватизации национальной газотранспортной системы. Однако Кабмин этим «подарком судьбы» не воспользовался в полной мере. А ведь в сфере высокой энергополитики превалируют жесткие прагматические интересы. Квасневский уже оказался под мощным лоббистским давлением. При чем российский «Газпром» может использовать лоббистский потенциал «Рургаза» в правительстве Герхарда Шредера.
Поэтому ориентироваться на псевдопатриотические варианты решения проблемы нефтепровода Одесса—Броды не целесообразно. Это, наоборот, приведет к сохранению зависимости Украины от России в процессе реализации проекта. Существует опасность того, что нефтетранспортная система будет транспортировать не каспийскую, а российскую нефть в направлении Броды—Одесса. При этом такой вариант, вполне вероятно, приветствуется российской стороной. В частности, с момента принятия Украиной решения о строительстве нефтепровода собственными силами Россия практически не проводила специальных РR-кампаний, направленных против такого варианта развития событий. Вот и выходит, что без участия иностранных компаний в реализации строительства нефтетранспортной системы «Одесса—Броды» Украина может оказаться один на один с Россией — намного более конкурентоспособным государством.
К числу негативных последствий «одиночного» строительства нефтепровода следует также отнести:
А) повышение уровня недоверия к Украине со стороны партнеров по ГУУАМ. И это в то время, когда данная организация находится на этапе трансформации в из неформального объединения в легитимную структуру.
Б) усиление ориентации Польши на развитие сотрудничества с РФ в сфере энергоресурсов.
В) повышение угрозы отказа от поддержки украинского маршрута со стороны администрации США, западных компаний и международных финансовых организаций.
В результате все убытки понесут украинские предприятия, а западные энергетические «монстры» вместо маршрута Одесса- Броды могут вплотную заинтересоваться румынской транспортной схемой Констанца—Триест (Италия) или болгарской — Бургас—Влоре (Албания).
Сегодня вопрос о достройке украинского нефтепровода не следует рассматривать в следующей плоскости: строить или не строить? Конечно, строить. Проблема заключается в том, чтобы не ограничивать внимание на технологии прокладки труб, а решить целый комплекс вопросов: привлечь иностранных инвесторов, провести гигантский комплекс переговоров с потенциальными поставщиками каспийской нефти, ее потенциальными потребителями, получить гарантии от политических рисков со стороны соответствующих правительств и транснациональных структур. И вот только после этого можно говорить о включении Украины в высокую энергетическую политику. Необходима тщательная подготовка и согласованность действий правительства, министерств, комитетов. Ситуацию необходимо просчитывать на несколько ходов вперед, прогнозировать возможные модели поведения конкурентов, расклад политических сил, даже особенности психологии отдельных лидеров, играющих не последнюю роль в Каспийском регионе. Иначе — труба. В прямом смысле этого слова. Будет одна труба и масса экономических потерь. После этого останется только анализировать допущенные ошибки и говорить о том, что «а вот если бы мы тогда поступили так, то...». Высокая политика класса Hi-End, как и история, не терпит сослагательного склонения.
