Владимир Путин в летном шлеме в кабине боевого истребителя скоро станет таким же тиражируемым лубком, как и Ельцин на танке. Но разница между двумя Верховными Главнокомандующими России в том, что в Путина военные поверили, а в Ельцина армию заставляли верить. А что дальше? Измениться ли характер военных и военно-технических контактов Москвы с соседями по СНГ, которые в большей или меньшей степени, но зависимы от России? Как будет использовать российская военная элита эти рычаги, имея нового Верховного Главнокомандующего? И действительно ли стоит ожидать той же Украине чего-то нового, прагматичного, о чем так часто вспоминают в одной связке с упоминанием фамилии Путина?
СТРАТЕГИЧЕСКИЙ САЛЮТ ДЛЯ НОВОГО «ГЛАВКОВЕРХА»
«Именно армия всегда настаивала
на защите мира».
Для армии новой России Путин — ее второй Верховный Главнокомандующий. Первый, Борис Ельцин, в армии, как и Горбачев, не служивший и не всегда ей доверявший, научился «пригибать» генералов. Его фраза «генералы жиреют, а солдаты голодают» брошенная публично, стала почти хрестоматийной. Если вокругельцинская военная элита свыклась с норовом хозяина, то здоровую военную сердцевину не могла не раздражать «метода» отношений Ельцина с армией и ее верхушкой. С тех первых заявлений еще демократа Ельцина по событиям в Тбилиси, Вильнюсе и Карабахе, где армия и военное руководство обвиняются во всех смертных грехах. Потом от всех проблем армии Ельцин отгородился непробиваемым Павлом Грачевым. Он верил верному министру-десантнику, что в войсках все хорошо и там идет реформа. В 1993 году по воле Верховного Главнокомандующего армия, как в том же Тбилиси и Вильнюсе, вляпалась в грязную политику, затеяв танковые разборки с парламентом. Потом была первая и непонятная война в Чечне, когда части то бросали без подготовки на штурмы, то и дело объявляли перемирия, сводившие на нет хоть малые, но успехи предыдущих боев. И то и дело Главковерх супердержавы удивлял мир импровизированными заявлениями: о сокращении на треть ядерных сил, от которых военных бросало в холодный пот, то напоминал другу Биллу, что Россия таки ядерная держава и чтобы не забывался, в общем.
С Путиным генералам вольготней. По крайней мере, пока. Он исповедует понятный военным принцип — для достижения победы все средства хороши. И не важно, что там бормочут на Западе по поводу Чечни. Ведь победителей не судят, не так ли? Если Родионова Ельцин упрекал, что военные расходы государства возросли с 3 до 5 процентов ВВП, то при Путине было решено на оборонные потребности вместе с оборонным заказом выделить в полтора раза больше денег, чем в году предыдущем. Если 1 января 1999 года под ружьем в Вооруженных силах России был 1,2 миллиона человек, то уже в феврале 2000 г. численность ВС РФ увеличилась до 1, 364 миллиона. Еще за время своего временного исполнения обязанностей Главковерха Путин успел обновить Концепцию национальной безопасности. В Концепции образца 1997 года утверждалось, что «анализ угроз национальной безопасности показывает, что главные из них в настоящее время и в обозримой перспективе не имеют военной направленности», то вывод Концепции-2000 абсолютно иной. Теперь четко и однозначно сформулирован тезис: «Возрастают уровень и масштабы угроз в военной сфере». А новая военная доктрина России декларирует, что в экстремальной ситуации Россия может первой применить ядерное оружие. И довольно символично, что в день, когда стали известны результаты голосования по будущему Президенту, военные провели испытания двух межконтинентальных баллистических ракет РСМ-54. Ракеты стартовали с атомного подводного ракетоносца Северного флота «Карелия» и, как сообщила флотская пресс-служба, головные части ракет в установленное время прибыли в расчетные точки на расстоянии около 8 тыс. км от места запуска.
Но именно Путин был первым, кто пожурил выходца из РВСН министра обороны Игоря Сергеева, что нельзя бюджетное одеяло тянуть лишь на ядерные силы. Ведь есть еще и обычные вооружения. Тем более, что война в Чечне показала слабость сухопутных войск, усиливать которые в пожарном порядке приходилось морской пехотой из всех флотов России — в том числе и Черноморского. Заявление Путина о приоритетах внутренних проблем над внешними военные аналитики в России расценили как программное. За этим — перенос акцента на подготовку Вооруженных сил к отражению внутренних угроз безопасности. Это в Путине укоренилось с Дагестана, когда он как премьер военного времени вынужден был задействовать Вооруженные силы, МВД и ФСБ, организовывая противодействие агрессии. Потом — чеченские события, где у премьера тоже «получилось».
И именно на антитеррористическом поприще Путин нашел контакт с представителями государств СНГ, продавив таки идею о создании Антитеррористического центра на базе специализированных подразделений ФСБ РФ. «Только собрав в единый кулак силы национальных органов безопасности и спецслужб, мы сможем эффективно противодействовать международному терроризму и экстремизму на пространстве СНГ» — утверждал Путин. Это чем-то напоминает трансформированную через восприятие представителя спецслужбы, коим Путин мечтал быть с детства, идею о Коллективных вооруженных силах СНГ. Работа нового органа начнется с создания единого банка данных о террористах на пространстве всего СНГ. Путин пообещал содействие соседям в укреплении материально-технической базы их силовых ведомств, в поставках спецтехники, вооружений и подготовке кадров. И хотя пока не идет речь о создании совместных спецструктур стран СНГ по борьбе с терроризмом, в ФСБ уже сегодня не исключают перспективы использования в случае необходимости российских спецподразделений, в том числе и таких, как «Альфа», в странах СНГ. Не знаю, воспользуется ли путинскими обещаниями о помощи Украина, но Киев уже направил заместителя главы СБУ генерала Василия Крутова для работы в Москве — в том самом Антитеррористическом центре СНГ. До того, как Крутова озадачили должностью зама СБУ, он длительное время руководил украинской «Альфой». Точнее, управлением «А» Службы безопасности Украины. Но это дела спецслужбистские. А появится ли что-то новенькое во взаимоотношениях непосредственно военных ведомств Украины и России?
ТРЕТИЙ СРОК
«Генерал, если и согнется,
то лишь над картой боевых действий.
Во всех остальных случаях мы несгибаемы».
В краткосрочной перспективе изменений не будет. Путин оставил на посту министра обороны Игоря Сергеева, продлив ему еще на год срок службы в армии. До этого по отношению к 62-летнему Сергееву так уже дважды поступал Ельцин. В России генералам можно служить лишь до 60 лет. В свое время назначение командующего стратегическими ядерными силами на должность министра объяснялось как временное. Но осторожный Сергеев сумел ни с кем не поссориться, и удержался на плаву. В отношении с украинскими коллегами всегда спокоен и сдержан. Правда, именно Сергеев еще в качестве командующего РВСН просил Бориса Ельцина через российский МИД распространить для международного сообщества заявление, что Россия снимает с себя всю ответственность за безопасность ядерных арсеналов Украины и за возможность их несанкционированного применения. Причем происходило все это после подписания памятного Трехстороннего соглашения президентами Украины, США и России о ядерном разоружении Киева. Недовольство Сергеева было вызвано решением тогдашнего министра обороны Украины Виталия Радецкого о принятии присяги на верность Украине личным составом 43-й ракетной армии.
Первый визит в качестве министра он в свое время сделал на Украину, где в руководстве Минобороны есть генералы, вместе с которыми служил еще в союзных стратегических силах. В конце прошлого года военные министры стратегических соседей — Александр Кузьмук и Игорь Сергеев подписали обширный план двустороннего военного сотрудничества. Если в 1999 году было запланировано провести 29 совместных мероприятий, то в этом — более 50. В общем, все хорошо. Стратегическими бомбардировщиками поделились с Москвой, а не пустили их под американский нож. Флоты ведут дружбу на показ. И даже расчеты ПВО Украины в этом году, как ожидается, впервые примут участие в учениях войск ПВО СНГ «Боевое содружество-2000» на полигоне под Астраханью, на которые раньше украинцы ездили как наблюдатели.
Но это, скорее обертка, внешняя сторона двусторонних контактов, не всегда отражающая внутренние коллизии, которые ни Кузьмук, ни Сергеев, как опытные дипломаты, не хотят выставлять на показ. А главное в другом. Чем дольше Россия и Украина существуют отдельно, тем больше в поведении военных элит двух стран укореняется привычка, что на встречах и переговорах они представляют действительно независимые государства, а не временно разлученные между собой республики. С каждым годом в военном руководстве двух стран уменьшается прослойка тех могикан, которые знают друг друга как облупленных. С тех пор, как вместе в самоволку курсантами бегали или лейтенантами в дальних гарнизонах карьеру генеральскую начинали. Академии и России, и Украины теперь «клепают» выпускников без такого совместного багажа. И для укрепления независимости не так уже это и плохо. Особенно если вспомнить, что Украина стремится чаще смотреть на Запад, нежели на Восток.
Но пока эти выпускники дослужатся до министров или начальников генштабов, у нынешних генералов еще не раз будет повод при встречах вспомнить общее. И ожидаемая замена Сергеева — вряд ли Путин будет держать его и далее после года службы — выведет во власть очередную волну российских широколампасников. Впрочем, эти лица уже известны. В отличии от Украины, в России придерживаются «золотых» аппаратных правил, когда на должность министра или в Генштаб назначаются люди с опытом работы в этих структурах, не допуская головокружительных карьерных бросков «из грязи в князи». Претендентов на пост нового министра обороны в России хватает. Чаще всего при этом называют главу оборонного комитета Госдумы Андрея Николаева и нынешнего начальника Генштаба ВС РФ Анатолия Квашнина. Правда, еще в этой шеренге бывший заместитель министра обороны Андрей Кокошин, а также действующий статс-секретарь, первый заместитель министра обороны РФ Николай Михайлов. И даже два бывших командующих Киевским военным округом — ныне губернатор Подмосковья генерал-полковник Борис Громов и начальник Военной академии Генштаба ВС РФ Виктор Чечеватов.
В Киеве о Чечеватове, любящем шикарные, но желательно недорогие для семейного бюджета вещи (наподобие японских «тойот») остались далеко не лучшие воспоминания. Генерал-полковник был командущим КВО с 1991 года по январь 1992. Принимать украинскую присягу отказался, а к идее независимости Украины относился, скажем так, снисходительно. Именно Чечеватов считался ельцинским фаворитом, кандидатурой номер один на пост министра сразу после снятия Родионова. Но ему предложили быть начальником Генштаба. Генералу это показалось маловато и он отказался, чем удивил Ельцина и именно тогда выбор пал, как тогда казалось, на «временного» Сергеева. Повернись все по-другому и будь Чечеватов в кресле министра, или даже НГШ, военные отношения Москвы и Киева складывались бы совсем по-другому. То, что они были бы гораздо напряженнее — это однозначно.
В названом перечне генералы- политики Николаев и Громов. Все они чем-то схожи. Без излишних амбиций и со способностью сохранять лицо порой в крайне сложных ситуациях. Михайлов и Кокошин — высокообразованные профессионалы, но без лишних амбиций, сумели занять свою нишу. Могут претендовать на роль министра в качестве именно гражданских лиц. Впрочем, это не исключено и для Николаева с Громовым.
Особняком стоит действующий начальник Генштаба Анатолий Квашнин. Пришел на эту должность параллельно с Сергеевым — с горячего кресла командующего Северокавказского вечно воюющего военного округа. На Западе генерала считают типичным «ястребом». Но в нем просто сидит заноза первой проигранной войны с Чечней. И теперь у него есть шанс взять реванш, чем он в полной мере пользуется. И не только в Чечне. Именно Квашнин был инициатором решения о марш- броске российских десантников для захвата аэродрома в Косове, удовлетворившись согласием Ельцина, и даже не проинформировав об этих действиях министра обороны, который узнал об этом постфактум. Тогда и пробежала меж Сергеевым и Квашниным черная кошка. Это скрытое противостояние теперь на руку Путину, которому теперь просто некогда браться за дела военные. Тут вполне достаточно еще предвыборного задела. А вот на фронтах экономических, кредитных и борьбы с коррупцией ситуация гораздо более напряженная…Там придется попотеть гораздо больше.
Если Квашнин через год и станет министром обороны России, при всей его ястребиности Украине это вряд ли грозит чем-то особым. Хотя бы потому, что еще через год война в Чечне вряд ли закончится. Правда, если между Россией и Западом противоречия по Чечне, и по миротворческой операции в Косово будут углубляться, воинственность лидеров МО и ГШ может спровоцировать дополнительную волну конфронтации между Россией и НАТО. И если Путин на вопрос о том, не войдет ли Россия в НАТО отвечал: «А почему бы и нет?», то у российских генералов будет свой вариант ответа: «Да, войдет — по самые Нидерланды». На таком фоне Украине придется «выгребать» все «прелести» позы реально буферного государства. Это, так сказать, перспектива среднесрочная.
С ВОЙНОЙ ПОКОНЧИЛИ МЫ СЧЕТЫ. И ЧТО ТОГДА?
«Армия не мстит.
Она наводит порядок —
быстро и по уставу».
Теперь — о будущем дальнем. О том, когда на руководящие должности в российской армии начнет выходить третья волна генералов и офицеров. Из тех, кто сейчас воюет непосредственно в Чечне. Они получают боевой опыт во время второй чеченской кампании, почувствовали реальный вкус «фронтовой свободы» и едва ли не впервые обласканы вниманием власти. Этот пьянящий «коктейль» сформирует (если уже не сформировал) в их умах стереотип, что проще всего проблемы решаются силой, а не переговорами. Эти люди пользуются авторитетом в армии. Вокруг них уже сегодня начинает создаваться культ. Им досрочно присваивают звания. Фамилии генералов Трошева, Казанцева, Шаманова, да, впрочем, и Квашнина, постоянно на слуху. Их лица — привычны на экранах.
«Вокруг Генштаба еще в той чеченской войне сформирована сильная команда реальных патриотов России. Это здоровые силы, участие которых может достаточно сильно изменить линейный ход процессов истории. Военные пользуются силой, иногда силой и умом. Они обязательно получат после чеченской войны общественное признание. Кто у нас в стране был всегда первым? КГБ? Его уже нет. Практически остались армия и Генштаб. Это единственное место, где занимаются и занимаются геополитикой как наукой, как технологией». Это цитата из интервью российского политолога Виктора Минина, почему-то опубликована в «Киевских Ведомостях» и почему-то под названием «Киевская Русь и русский Киев». Там, кстати, нашлось место и для оценки и украинской ситуации. «На Украине не было войн, там военные — никто, по большому счету — они обслуживающий персонал. Ни ресурсно, ни политически они ничего особо не представляют. Военные всегда набирают авторитет на войне». Как говориться, почувствуйте разницу... А вот популярный Никита Михалков, на которого уже приучены оглядываться и обыватель, и интеллигенция: «У меня уже сейчас есть ощущение возрождения русской армии, обретения какого-то внутреннего покоя и достоинства русским офицерским корпусом. И меня это очень радует. И дело не в стремлении построить всех, внедрить милитаристский дух. Нет. Это — моя опора. Для России армия была не столько средством защиты и нападения, это был образ жизни, это тоже была традиция». Про «образ жизни» тоже стоит запомнить…
«Чеченская когорта», как в свое время афганская, имеет шанс обособиться в клан, влияющий на определение не только военных, но и политических перспектив отношений России с окружающим миром. Власть при определенных условиях может сделать на них ставку. И они уже приближаются к этой власти политически. Так с приходом Путина Шаманов назначен командующим Московским округом внутренних войск. Тут надо помнить, что все назначения по Московскому региону — уже военно-политические. Части, разбросанные вокруг Белокаменной, Московский военный и внутренних войск округа несут исторические отметины. От времен Берии, снятия Хрущева — до ельцинского расстрела Белого дома из танковых орудий экипажами придворной Таманской дивизии.
Именно в этой новой «чеченской» когорте с ее приходом во власть таится наибольшая непредсказуемость для стран-соседей России. Почувствовав силу, устоят ли они от соблазна расставить все в рамки надежной биполярной схемы времен холодной войны? Где вряд ли будет отведено место для существования нейтральных и внеблоковых соседей, даже если это соседство и признано стратегическим. Тем более, что слово «стратегия» в военной терминологии имеет совсем другое значение…
